Столичный доктор. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 3

— Никак нет! — отрапортовал поручик. — Здоров как бык. Дело вот какое, доктор… Мой сослуживец через три дня стреляется на дуэли. Нам нужен врач.

Вот это номер… Я присмотрелся к Радулову. Нет, не шутит.

— И вы, стало быть, решили обратиться ко мне?

— О вас, доктор, идет добрая слава, — высокопарно заявил поручик. — Я в секундантах у моего сослуживца, военных врачей посвящать в дело не хотим, предложил вашу персону. Тридцать рублей.

Сумма немалая, да и посмотреть на дуэль было любопытно. Поколебавшись, дал согласие. Все-таки полезная врачебная практика. Впереди две войны, наверняка зацепят так или иначе. Только поинтересовался, кто и где стреляется. Увы, все это было покрыто мраком тайны — Радулов напрочь отказался мне сообщить детали. Сказал, что заедет утром в понедельник, в семь часов, взял мой новый адрес и отбыл восвояси.

— Очень зря! — почти сразу Адриан остудил мой энтузиазм насчет дуэли. — Подсудное же дело!

— Для участников, не для врача, — засомневался я, жалея, что проговорился.

— Участникам так точно. Хотя, говорят, сейчас военный министр — Ванновский, послабления для дуэлей сделал. Может, и не будет последствий. Да, там от некой госпожи Бестужевой слуга записку принес. Вот.

Адриан подал мне листок бумаги, я впился в него глазами. Жар спал, появился аппетит и… Антонина Григорьевна завуалированно жаловалась на задержку. Вот это номер. Про такой эффект серы я даже и не слышал. Мог от укола нарушиться женский цикл? Я крепко задумался. Поразмыслив, понял, что да, вполне может. Организм борется с заразой, ему не до размножения. Аккуратно, отписался, что да, такое может быть, надо ждать, на днях загляну и осмотрю ее.

* * *

— Дело худое, — сообщил пристав.

Блюдников разложил перед собой бумаги, водил по ним карандашом. Сидели опять в его кабинете, наливались свежей порцией чая.

— Человечек мой сделал выписки из документов, касательно интересующего вас лица, заодно просмотрел о других участниках. Значится, все было так…

В ноябре 1894 года в Отделении по охранению общественной безопасности и порядка в городе Москве были получены сведения о том, что в квартире № 6 дома Якуб, по Тишинскому переулку, занимаемой студентом Московского Университета Алексеем Поволоцким собираются подозрительные люди и некто Иван Распутин — рабочий, бывший ссыльный, произносит крамольные речи.

— Вследствие сего за поименованными лицами с начала января 1895 года учреждено было последовательное наблюдение, — Блюдников внимательно на меня посмотрел, фиксирую, понял ли я серьезность проблемы.

Я сделал вид, что все осознаю, внемлю.

— В начале марта, — продолжил пристав, — означенное наблюдение было усилено, причем с этого времени, между прочим, обнаружены были особенно частые сношения Ивана Распутина с Алексеем Поволоцким, студентом Московского Университета Степаном Демидовым Кролевцом, которые посещали различные аптекарские магазины, где они, по-видимому, приобретали разного рода химикаты.

Вот же суки… Химикаты — это бомбы.

— Далее филеры доложили, — взгляд Блюдникова стал еще строже. — Бахарев с Распутиным, встретившись на улице, отправились к Московско-Брестской дороге. После этого они пошли далее и, отойдя от полотна дороги шагов на триста, вошли на вал около одной из выкопанных в этом месте ям, тщательно осмотрелись вокруг и затем скрылись в яме. Через несколько минут послышался глухой взрыв, и над местом, где находились Бахарев и Распутин, показался белый дым. По итогам утреннего осмотра означенного места Начальником Охранного Отделения, на дне указанной выше ямы оказалось овальное обожженное пространство около четырех аршин в длину и одного аршина в ширину, с небольшим отверстием в земле близ одного края обожженного пространства. При этом около этого пространства найдены были найдены осколки стеклянной пробирки с бело-желтоватым порошком на дне.

Мы помолчали, каждый размышляя о своем.

— Евгений Александрович, вы же понимаете, что просите за бомбиста? — я думал, что этим вопросом пристав меня доканает, но нет, он продолжил зачитывать. — Из числа добытых наблюдением данных, кроме вышеприведенных, следует отметить также, что на следующий день Распутин с Бахаревым отправились на вокзал Николаевской железной дороги, где в течение часа осматривали платформу приходящих поездов, обратив особое внимание на подъезд к императорским комнатам, на выход из этих комнат на платформу, а также на лесенку в конце последней, спускающуюся на полотно дороги.

Тут уже, не стесняясь, я выругался матом. Такое не простят. Распутину с Бахаревым, так точно.

— Винокурова же с ними не было?

— Не было, — покачал головой Блюдников. — Но на квартире у Поволоцкого он присутствовал, возмутительные речи вел. Об том тоже есть доклад в Охранном.

— В группе был агент? — прямо спросил я.

На это Блюдников только возвел глаза к потолку:

— Евгений Александрович, глубоко уважая вас, сделал, что мог. О большем не просите.

— Спасибо и на том, — я встал, пожал руку. — Можете на меня рассчитывать и далее.

* * *

К Зубатову на Мясницкую поехал сразу, без раскачки. Просто побоялся, что если начну сомневаться, так и не решу вписаться. А Емельян уедет в Сибирь годков на двадцать. Все-таки, если вопрос касается императорской фамилии, власть будет действовать максимально жестко. Так что просить за Винокурова — себе дороже. Умом я это понимал, но сердцем… Сердцем я был с пламенным студентом. Не в смысле одобрения бомбистов, а по пословице, что, кто в молодости не был революционером — у того нет души. Кто в старости не стал консерватором — у того нет мозгов.

Чиновника по особым поручениям пришлось подождать, и это ожидание стало очень мучительным. Вытерпел, дождался идущего быстрым шагом по коридору Сергея Васильевича, бросился наперерез.

— Прошу всего пять минут. Не более!

— А я о вас был лучшего мнения, господин Баталов, — развел руками в удивлении Зубатов, увидев меня.

НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОСТАВИТЬ 2-Й ТОМ В БИБЛИОТЕКИ!

Глава 2

— Я хочу жить с тобой! Точнее, у тебя…

Вика густо покраснела, начала комкать платок в руках.

— В каком смысле со мной? — обалдел я.

Только вернулся на станцию, поднялся в рабочий кабинет, погруженный мыслями в историю с Винокуровым. Зубатов — большой фанат общения с революционерами (ну и перевербовки оных), согласился выслушать Емельяна, переговорить с ним приватно. Так сказать, вне рамок следствия. Стоило мне это совсем не пяти минут уговоров — час убалтывал Сергея Васильевича. Рассказал про достижения парня на поприще фармацевтики, ну и приврал немного. Не без