Эстер Фриснер - Псалмы Ирода Страница 31

— Я с вами, — шепнула Бекка Саре Джун. Последнее сомнение — а вдруг она там встретится с Адонайей — быстро улетучилось. Сейчас ясный день, а кроме того, она будет с Сарой Джун. Если по злой случайности их пути все же сойдутся, она будет чувствовать себя в безопасности, имея компаньонку. Да, желание свободы было сильнее страха перед зловещей тенью Адонайи.

— Тогда следи за Дел. Она идет сразу за Эпл, там впереди. Она подаст сигнал, когда…

И тут же Сара Джун чуть ли не врезалась в спину Ориссы.

— Эй! Да что с тобой такое? — Маленькая девушка дала своей родственнице довольно ощутимый толчок в зад. Однако Орисса не обратила на это ни малейшего внимания.

— Гляди! — вот все, что она сумела выдавить из себя. — Нет, вы только поглядите!

Эпл и Приска захихикали, прикрывая рты ладонями, услышав тихие стоны удивления и испуга, вырвавшиеся у всех без исключения девушек. Возгласы изумления были вызваны тем дивом предивным, превосходящим даже упомянутые в Писании чудеса, столь возвышенным, что никакие самые смелые их мечты не шли в сравнение с увиденным; дивом, которое именовалось Имением Добродетель!

Спины рослых родичей так сильно ограничивали видимость, а умы юных девиц были столь поглощены планами бегства, что они оказались в самом центре Имения, не имея ни малейшего представления о том, что их там ожидало. Там, где границы Имения соприкасались с временными лагерями ферм, не было ничего такого, что могло бы поразить хуторянок. Фургоны Имения и обветшалые складские помещения выглядели примерно так же, как временные постройки, которые возводились для своих нужд фермерами, приехавшими на праздник Окончания Жатвы. Чуть подальше молодежь из Праведного Пути видела склады из камня и дерева, которые мало чем превосходили аналогичные строения дома. Ум в первую очередь регистрировал черты сходства с уже знакомым, потом переходил на другие предметы, тоже ничем не выдающиеся, так что новых впечатлений почти не поступало.

А затем неожиданно, как летняя гроза, на них обрушился вид на самое сердце Добродетели, и сложившееся у них представление разлетелось в клочья.

Здания в три-четыре человеческих роста, все каменные, с настоящими стеклами в окнах!

Машины для обработки полей, свежеокрашенные в самые яркие цвета, расположились рядами, как горошины на лущильном столе. Громоздились друг на друге канистры, слишком большие, чтоб их мог поднять один работник. Запах горючего пропитывал воздух.

А загородки для животных, которых Бекка и ее родственницы знали лишь по картинкам в книжках! Настоящий мясной скот! Из чьих снов вылезли эти страшилища, наполняющие воздух непривычным зловонием и ужасающе свирепым ревом?

— Бекка, а что если они вырвутся? — Сара Джун прильнула к Бекке, пряча лицо в складках одежды, как это делают испуганные малыши.

— Не бойся, они ведь надежно заперты. На волю им не вырваться. — Бекка утешала ее словами, которым и сама-то не очень верила. Рисунки в книгах Кэйти не позволяли предположить, что коровы могут быть такими громадными и такими громогласными. Она видела, что некоторые из них больше лошадей.

Плечом к плечу, держась за руки, девушки медленно и скромно шли сквозь это средоточие чудес. Приска и Эпл были единственными, кто нес свои головы гордо, хотя и они опускали глаза долу, как того требовали правила соблюдения скромности.

Даже мужчины и то нервничали, их глаза бегали по сторонам, и они явно опасались, что еще какой-нибудь страшный сюрприз выскочит на них из-за угла. Если б не приказ па, они бы охотно повернули назад.

Свидание с женщинами Имения было коротким — только дело и никаких нежностей и учтивостей. Девушки ждали в большом здании — хотя вообще все здания в Добродетели казались Бекке огромными, — где их усадили в холодной комнате с очень высоким потолком. Там же ждали еще несколько групп девушек с других хуторов. Женщины из Добродетели в совершенно недвусмысленных выражениях велели мужчинам остаться снаружи. Центр комнаты занимали ряды скамеек с жесткими деревянными сиденьями — совсем как во время Божественной Службы. Бекка узнала Дассу из Миролюбия. Она попробовала подать ей знак рукой, но девушка не поднимала глаз, а ее голова и плечи были низко опущены. Бекка подошла бы к ней поздороваться, если бы Эпл не заметила, как она встает со скамьи.

— И куда это ты вздумала отправиться? — прошипела она, почти не разжимая губ. Она ухватилась за пояс платья Бекки и силой заставила ее сесть на место.

— Увидела девушку, с которой знакома. Хотела подойти и…

— Сиди! В этом месте можно делать только то, что приказывают местные хозяйки, так что забудь обо всем остальном. Я не хочу, чтоб ты позорила Праведный Путь!

Бекка все еще сопротивлялась:

— Позорить? Тем, что вежливо поздороваюсь со знакомой?

— Во время праздника Окончания Жатвы действуют давно установленные правила, и почтенные женщины их уважают. Сейчас не время для твоих кривляний. Подождет твоя подружка. А теперь — сиди!

— Старая кислятина, — проворчала Бекка, но старшей родственнице все же полагалось повиноваться.

Одну за другой девушек уводили в какую-нибудь из трех задних комнат. Начали со старших. На этот раз и Приска и Эпл, ко всеобщей радости, имели весьма расстроенный вид, когда вышли оттуда, чтоб воссоединиться со своими родственницами. Когда пришла очередь Бекки, ее проводили в самую дальнюю комнату справа. Там ей велели раздеться до рубашки и сесть на какую-то конструкцию, весьма похожую на родильную стойку. Решительная энергичная женщина, от которой исходил пряный запах лекарственных трав, въевшихся в платье травницы, задала Бекке множество вопросов насчет Перемены и Полугодия. Затем подвергла ее осмотру, который хоть и длился недолго, но тем не менее носил довольно унизительный характер.

— У твоей мамы были когда-нибудь нелады с беременностью или с родами? — спросила женщина, помыв руки и подойдя к заваленному бумагами столу.

— Насколько я знаю, нет. Сейчас она в постели — недавно родила дочку. — Краска на лице Бекки теперь была вызвана уже своим происхождением не стыдливостью, а гневом, хотя она и понимала, что эти испытания почти ничем не отличаются от тех, которым подвергли ее родственниц.

— Возрадуйся, — автоматически ответила травница; ее глаза были устремлены на какую-то бумагу. — Хм… и это в ее-то годы… Что ж, для тебя это хорошая новость. Когда-нибудь обслуживала мужчину? Не Поцелуем и Жестом, а…

— Обслуживала? — К этому времени гнев уже вскружил голову Бекки. — Я чистая девственница…

— Ну и что? Разве это повод, чтоб орать во всю глотку? Ты тут не одна такая. Да и сам этот факт отнюдь не повсюду даст тебе преимущество в цене. Некоторым хуторам плевать на это, а есть и такие, где альфы, прежде чем принять решение, предпочитают получить доказательство продуктивности девушки в виде новорожденного, а не выслушивать всякие семейные истории.

— Я могу идти? — Бекке ужасно хотелось вырвать из рук женщины ее бумажки и разорвать их в клочья.

— Хм? Да, да, одевайся и уходи. Пришли мне следующую. — Бекку выпроваживали без всяких церемоний.

В зале ожидания ей пришлось еще посидеть и остыть, пока остальные девушки Праведного Пути проходили сквозь тот же обряд. Наконец с ними покончили и отправили назад. Когда Бекка шла через зал, она снова попыталась встретиться взглядом с Дассой. Девушка из Миролюбия подняла голову и, уж конечно, увидела Бекку, но ее глаза, казалось, смотрели прямо сквозь нее. Поймав этот остекленевший неподвижный взгляд, Бекка почувствовала, будто чья-то ледяная лапа шарит у нее в груди.

Обратный путь к лагерной стоянке Праведного Пути показался куда короче дороги в Имение. Девушки прямо рвались назад, стремясь поскорее оказаться на знакомой земле. Остаток этого дня и часть следующего ушли на то, чтоб оправиться от впечатлений первого контакта с Добродетелью. Могло бы уйти и побольше, если б Эпл и Приска не заняли провоцирующую позицию, подчеркивая свою опытность и заявляя, что совершенно не понимают, из-за чего весь этот крик, так как Добродетель — всего лишь поселок, ничем от других не отличающийся.

— Ведут себя так, будто они родились в Имении или поблизости от него, — фыркала Дел, когда они сидели в девичьей палатке, занимаясь всякого рода шитьем и починкой. Эпл и Приска были где-то на территории лагеря, так что темница девушек казалась почти приятной. — Теперь они разглагольствуют, будто мы так напуганы, что нам нельзя показываться на людях, пока не начнутся танцы.

— Но нам ведь и незачем ходить в Имение до этого? — тихонько ответила Руша. — Ведь правда? — Они с Сарой Джун выглядели так, будто очень хотели, чтоб с ними согласились.

Бекка нежно положила руку на плечо своей маленькой родственницы.

— Конечно, нет, дорогая. У нас нет никаких дел, которые бы требовали нашего присутствия в Имении до начала танцев.