Константин Калбанов - Вепрь Страница 33

Здесь мало, что женщины из знатных родов преимущественно были домоседками, так еще и если хотели куда поехать, то им был доступен только один вид транспорта, вернее теперь уже два. Первый, исконно славенский, колымага… Ага, Виктор чуть челюсть не уронил на землю, когда узнал, что так назывался местный вариант кареты, вот только кузов на них жестко крепился к осям, отчего ее сильно трясло, а уж при быстром передвижении и подавно. Второй, карета, пришел с запада и в настоящее время только там и производился, поступая сюда лишь в виде готовой продукции, оттуда же ввозились и лошади, так как подобных пород здесь не разводили. В зависимости от того насколько была украшена карета, определялось и количество пар лошадей, тянувших ее, чем богаче карета, тем больше и лошадей, потому как все это убранство и позолота больно много весили. Для легких было достаточно и одной пары, а для особо выдающихся своим убранством никак не меньше восьми, это только королевские.

Но среди въехавших на подворье явно была всадница в амазонке на западный манер, вот только лицо прикрыто и не поймешь, толи от пыли и солнца, толи из скромности, тут знатным незамужним девушкам впору было носить паранджу, при таком-то отношении. Правда, уже шли кое-какие перемены, новый князь всячески их вводил в обиход, но палку сильно не перегибал, предпочитая полегоньку подтачивать старинные устои. Смолины, бывшие во всем у великого князя в фаворе, не могли не быть в числе первых, поддержавших новшества, а в ворота сейчас въехал глава именно этого рода, городовой воевода Световид. Его Виктор узнал сразу.

Как же не признать, благодетеля, чуть по миру не пустил. Ну да ничего, вроде выправилось все и наладилось. С планами пока придется погодить, но свой угол имеется и старость есть где встретить, уже большое дело. Остальное приложится. Этот месяц конечно минусом пошел и хорошим таким, но зато удалось уложиться в те деньги, что оставались и теперь какая-никакая копейка потекла. Понятно, что все уходило на то, чтобы пополнить запасы, опять же к зиме нужно было и самому одеться и людей одеть, так что о прибылях и речи не шло, но зато, хвала Отцу небесному, окупалось и не требовало дополнительных затрат.

Когда Виктор увидел ту разруху, что здесь творилась, то мысленно помянул воеводу всеми "ласковыми" эпитетами, которые вообще сумел припомнить. Но по зрелому размышлению отбросил эти мысли в сторону. Ну развел немного, не без того, но ведь не заставлял. О том, что здесь все разграбили можно было и догадаться, если мозги вовремя включить, а воевода тот в первую очередь решает свои вопросы, сбрасывая со своих плеч заботу о ямской станции и налаживая быт путешественников. Тем более уже решается вопрос о том, чтобы наладить почтовое сообщение Брячиславля и Пирмы, столицы Фрязии, а это пассажиры, которым голову приклонить нужно. Опять же поступления в казну. Одним словом радел об уезде, но в тоже время дал возможность и ему осесть, остальное… это нормально. Ну, покипел Волков вначале, да успокоился. К тому же если начнутся пассажирские рейсы, это стабильный доход, остановка на этом постоялом дворе будет однозначно.

Быстренько сбежав с крыльца, он принял поводья у воеводы, Ждан буквально одновременно появился у лошадки с девушкой, но ему позволили только взять лошадь под уздцы, спуститься девушке, а судя по гибкому стану это была именно девушка, помог боевой холоп, принадлежность которого тоже сомнений не вызывала.

— Здрав будь, батюшка воевода.

— И тебе не хворать, Добролюб. Ты вот что, давай кузнеца в кузню, у нас одна лошадка охромела, подкову потеряла. Да прислуге вели накрыть обед.

— Деда.

— Цыть, егоза. Все что могло случиться, уже случилось. Нам еще тридцать верст скакать. Самой кусок в глотку не лезет, так подумай о людях, — зло и в тоже время взволнованно произнес Смолин старший.

Едва услышав девичий голос, Виктор тут же поплыл. Не может быть! Семеяна! Здесь! Ой божечки, держите меня трое! Что такого могло случиться, что воевода взял ее с собой в дальний поход, да еще и верхами? Это говорило о спешности и важности произошедшего события. Мысли об этом, поселили в его душе тревогу. Однако, он мог сколько угодно изнывать от любопытства, но задать вопрос не имел права. Понимать надо, кто они и кто он. Нет, со Смеяной еще можно было пообщаться, у нее пока преобладала непосредственность свойственная юности. Другое дело, что сделать это не нарушив приличий не получилось бы, а за такое здесь вполне себе можно и без головы остаться. Спрашивать воеводу, тоже проще самому повеситься, меньше мучений.

— Людей накормить, — это уже к Добролюбу, — нам только попить, ей квасу, мне пива.

Стало быть еда в глотку не лезет не только Смеяне, но и воеводе. Симптомчик однако. Девушка прикрыла лицо все же от дорожной пыли и солнца, потому как только оказалась в тени крыльца, как тут же убрала в сторону угол платка. Вся одежда изрядно пропылилась, хоть палкой выбивай, а и то, сушь стоит, так что пыли дорогой наглотаешься, даже если будешь ехать первым, а первыми ехали холопы, случись, они и удар на себя примут.

Глянув на ее лицо, Виктор едва не лишился дара речи, ну как не лишился, как раз и лишился, язык к небу намертво прирос, хорошо хоть нашел в себе силы отвести взор в сторону, закивать как китайский болванчик, в знак понимания, да провести дорогих гостей в помещение. Ох, стыдобище. Ведь понимает, что ничегошеньки-то ему не светит, а иди сердцу объясни, мозги-то разумеют, да только это ни о чем.

— Деда.

— А? Вот итить твою, навязалась на мою голову.

— Лучше бы было, если бы матушка поехала? А иначе никак, ведь сам ведаешь.

— Да ведаю. Добролюб, пришли кого из девок.

— Голуба.

— Я хозяин.

— Помоги боярышне.

— Слушаюсь.

Отчего-то он подумал о том, что тут без женских дел не обойдется, а потому предпочел направить в помощь девушке многоопытную Голубу, Веселина, дочь кузнеца, могла и не управиться, молодая еще, а матери ее только успевай поворачиваться. Постояльцы торопятся, потому и обслужить надо быстро, тут же готовых блюд нет, готовят только по мере возникновения надобности. Имеются конечно холодное отварное мясо, колбасы, копчености, солонина, сыр, а если горячее, то это только ждать. Но тут похоже обойдется холодными закусками.

Видя, что его персонал разрывается на части, припахали даже Ждана, отец с расковавшимся конем сам управляется, Виктор направился в ледник, откуда вернулся с запотевшим кувшином пива. Благо хоть не прошло и года как здесь хозяина не стало, лед все еще был в силе и служил новым хозяевам, будь иначе намаялись бы. Поставив пиво перед воеводой, севшим в одиночку в дальнем углу, он уже хотел удалиться, чтобы так же включиться в процесс обслуживания, но его окликнул Световид.

— Ты людишек моих горячим бы по потчевал.

— Дак нет ничего готового, батюшка воевода, а вы по всему видать спешите. Богдан с конем быстро управится, глазом моргнуть не успеете.

— Ничего, яйца с салом твоя повариха пожарить поспеет. Как приказ отдашь вернись, слово к тебе есть.

Вроде и кинул его воеводушка, а вот нравился он Виктору, спасу нет. Настоящий Хозяин, именно так, с большой буквы. Есть возможность о людях проявить заботу, хотя и холопы они ему, он и проявляет. Пожелал скомороха пригласить выступить у себя на дому, устроил развлечение не только семейству, но и всей дворне, да еще постарался устроить так, чтобы присутствовали те, кто не видел в прошлый раз. Но вот просьба вернуться и выслушать его слово, отчего-то не понравилась вовсе. Это какой это может быть вопрос и у воеводы к хозяину придорожного постоялого двора?

Ну, коли уж не погнушался Световид сидеть за одним столом со скоморохом, то чему удивляться, если он посадил напротив себя хозяина подворья, этот по положению на три, а то и четыре головы выше будет. Но вот невсместно это, там-то было свое подворье и свои люди, а тут уж и посторонние глаза. Однако как не удивился, Виктор предпочел делать это молча, состроив морду кирпичом. Местному, скорее всего, было бы куда сложнее преодолеть свою робость, но он был представителем совершенно иного общества, поэтому перенес произошедшее без внутренней паники. Но вот сказать, что ждал добра от подобной чести не мог. Не прост Смолин старший, ох не прост.

— Гадаешь, отчего за стол к себе посадил?

— Дак, в прошлый раз, когда вот так вот сиживали, я всю свою мошну порастряс, воевода батюшка.

— Хм. Остер ты на язык. Но разве напрасно растряс? Ить теперь свой угол, заработок не в пример больше, чем когда на торжке скоморошил. Был ты перекати полем бесприютным, а сегодня уважаемый человек на всю округу. Не боярин, не купец, но и не ремесленник и не смерд.

— То так, и судьбу клясть у меня и в мыслях не было. За совет добрый благодарствую.

Про то, что догадался о поддержке боярина при покупке холопов и усадьбы, Виктор все же решил не упоминать. Не к чему оно. Не стоит давать понять человеку, что о том чем обязан полностью в курсе, коли сам напомнит, то дело другое, а коли гордость не позволяет о том даже намекнуть, то тут уж Волков ни причем. Вот не ведает и все тут.