Константин Калбанов - Вепрь Страница 34

— То так, и судьбу клясть у меня и в мыслях не было. За совет добрый благодарствую.

Про то, что догадался о поддержке боярина при покупке холопов и усадьбы, Виктор все же решил не упоминать. Не к чему оно. Не стоит давать понять человеку, что о том чем обязан полностью в курсе, коли сам напомнит, то дело другое, а коли гордость не позволяет о том даже намекнуть, то тут уж Волков ни причем. Вот не ведает и все тут.

— Но думается мне, не за тем ты посадил меня за свой стол, батюшка воевода, чтобы об этом речи вести, — все же натура человека из другого общества взяла верх и он не удержавшись задал вопрос стремясь перейти к сути, уж больно любопытно было.

— Не затем. Ишь что деется-то. Золото барона Берзиньша добралось до Градимира и в крепости, — при этих словах, Виктор совершенно искренне расстроился, что не говори, но живой боярич, помнящий об услуге был куда как предпочтительнее мертвого. Но если быть до конца честным, скребанула его обида, что вот он старался, жизнью рисковал, спас человека, а все зря.

— Царствие ему небесное, — искренне перекрестившись, севшим голосом произнес Волков.

— Типун те на язык, — тут же вскинулся как наскипидаренный Смолин и не было в его взгляде гнева, а только страх и беспокойство. И что все это значит?

— Так жив, сын-то? — Это уже с облегчением.

— Жив. А ты с чего взял, что преставился? Прости Отец небесный, речи мои неразумные.

— Дак, батюшка воевода, сам же сказывал, что золото баронское…

— Я и без тебя ведаю, что сказывал. Отравить его хотели, да Бог миловал, вовремя спохватились, на счастье бабка травница в крепости оказалась помощь оказала. Вот только как оно сейчас, не ведаю. Я тебя за чем позвал. Градимир выкарабкается, коли не так, то бабка поостереглась бы надежду вселять, прикрылась бы волей Отца нашего. Да только аспид этот не успокоится и еще что измыслит. Конца тому не будет, покуда стрик в могилу не сляжет, сыновей у него не осталось, а потому все достанется родне его дальней, что ждет не дождется когда наследство в руки упадет. Стало быть и мстить никто не станет. Понимаешь к чему я?

— Нет, батюшка воевода, — напустив на себя самое глупое и наивное выражение морды лица проговорил Виктор. Не-э-э, в киллеры он не нанимался. Пошло оно все.

— Коли порешишь барона, получишь двести рублей серебром. Сможешь начать то, что хотел, да денег не достало. Что для дела понадобится сказывай, помогу, да только чтобы к первому вересеню*, барона того на этом свете не было.

Вересень — Сентябрь.

— Побойся бога, воевода батюшка, чай я не душегуб.

— Это ты-то? Не каждый вой столько угробит народу, сколько ты сумел за два месяца, ить девять душ на суд небесный отправил.

— То со страху, — насколько возможно убедительнее кивнул Виктор.

— Всем бы так бояться в Брячиславии, так и ворогов уж не осталось бы. Сделаешь, получишь награду достойную.

— А отчего меня-то выбрал, боярин? У тебя не одна сотня боевых холопов, которые не по долгу, по любви готовы за тебя хоть в сечу, хоть на дыбу, а ты меня сватаешь? — Со стороны могло показаться, что разговаривает Добролюб со Световидом, почтительно склонившись, насколько это возможно сидя за столом и зажав коленями руки. Но на Смолина в этот момент смотрели внимательные глаза и голос новоявленного трактирщика был тверд.

— Вот теперь вижу, что не ошибся в тебе, — довольно ухмыльнулся наниматель. — Если моего человека схватят, то выйдут на меня и дознаются, что это я умышлял против барона.

— А с чего ты взял, что я буду молчать и тебя не упомяну?

— Никто молчать не станет. Не родился еще тот, кто сможет выдержать пытки, все от заплечных дел мастера зависит, коли окажется хорошим и торопиться не станет, то сломает любого. Вот только твои слова, словами и останутся, а мой холоп приведет ко мне как путеводный клубок из сказки, укажет как яблочко наливное на блюдечке серебряном. Но это если все плохо. А коли все ладком, на что я надеюсь, уж больно ты ловок, то получишь возможность на своем подворье, устроить то, что задумывал.

— Я-а…

— Молчи, Добролюб, — резко осадил воевода, — слово оно не воробей, вылетит, не поймаешь. Раз высказав свое решение потом тяжко его поменять. Ты подумай хорошенько, а когда назад буду ехать, обскажешь свое решение. Но думай крепко. Такое не так часто случается. А потом, деньги ить не самое главное на земле.

Вот где прав, там прав. Не все решают деньги, подчас поддержка сильных мира сего значит никак не меньше, а порой и куда как больше. Вот только быть для них напоминанием чего-то не хорошего, не достойного, удовольствие ниже среднего, в особенности если ты не имеешь страховки. Это не двадцать первый век, тут с судами все просто, а с доказательной базой ой как тяжко, кто такой вчерашний скоморох, да даже купец, чтобы свидетельствовать против боярина из старинного и уважаемого рода, да еще и стольника великого князя. Вот если бы была аудио, а еще лучше видео запись… Глупые мечты. Но в любом случае, чтобы жить долго и счастливо от всех этих затей нужно держаться подальше.

Но тут ведь еще какая оказия. Барон лицо наверняка сильно охраняемое, а потому подобраться к нему не так чтобы и просто, если вообще возможно. А Виктору уже и срок назначили месяц с небольшим. Отказаться ой как сложно, могут и на тот свет спровадить. Согласиться? Можно, вот только тут никаких форс-мажоров не может быть, тут либо ты все сделал как надо, либо труп, третьего не дано. Кстати, в первом случае тоже, совсем не обязательно в живых оставаться, с мертвыми оно как-то попроще будет.

С другой стороны сейчас никто от него ответа не требует, и то ладно. Будет время подумать, над тем как отсюда слинять. А линять нужно однозначно, как там говорят: Паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Тут как бы не хуже. Тут живота легко лишиться можно. Твою дивизию, сто тридцатый полк!!! Двести тридцать рублей псу под хвост!!! Да в Новом Свете с такими деньжищами можно было бы устроиться куда как лучше и плевать, что он славенин, там нравы куда как проще. Да в крайнем случае можно где нить затихариться, поставить усадьбу и жить в сое удовольствие.

Решено. Нужно выбираться за океан, потому как за бугром его никто не ждал, зря что ли западные мастера выезжают в славенские княжества, выдавливают их конкуренты. На западе сильно развиты гильдии и чуть не по их, держись. Так что подняться там не дадут и максимум, что ему светит, это скоморошество, но этим старость не обеспечить. Встал вопрос по холопам, но тут же и затух. Там они ему уже холопами не будут, потому как закон здесь останется, а вот обузой очень даже могут получиться. Так что если выбираться, то одному, оно и проще и дешевле, никто бесплатно на корабль не посадит.

Значит нужно соглашаться. Выпросить у воеводы хоть пять рублей, и то уже дело. Потом возьмет все необходимое, обеих лошадей, перевозка их дороговата, но говаривали, что в Новом Свете, даже кляча, чуть не на вес золота, так что продажа одной лошаденки вполне покроет перевозку обеих, а лошадь там пригодится, уж больно все смахивало на колонизацию Америки. Жаль, подворье не продать, не поспеть просто. Можно конечно отдать за бесценок, помнил он кто тогда разочарованно и с завистью взирал на него, но такая сделка тут же привлечет к себе внимание, а ведь корабли ходят не каждую неделю и даже не каждый месяц, а когда идут, так попробуй еще на него попасть, людей жаждущих отправиться за новой долей более чем достаточно. Так что ожидая, можно и руки воеводы дождаться не похож он на того, кто прощает кидалово, а так у него месяц будет, всяко разно смыться поспеет. Решено, дождется возвращения воеводы и согласится.

— Это она?

— Кто, она? — Встрепенулся Виктор от внезапного вопроса, произнесенного голосом Голубы. Вот так вот стоял себе на крыльце, стоял, думал о своем, а тут к тебе тихонько так подходят сзади и спрашивают не пойми о чем.

— Та, о ком ты порой думаешь, когда со мной бываешь? Ведь это Смеяна.

"Бабу, не обманешь. Баба, она сердцем видит", да-а-а, Армен Борисович, как же был прав тот горбун, герой сыгранный Вами в знаменитом фильме. Именно, что сердцем. Но так дело не пойдет. Сначала никого, потом тот старик, теперь вот Голуба, а как говаривал другой персонаж, другого фильма, "что знают двое, знает и свинья".

— Ты ума лишилась. Думай наперед, что говоришь, — строго одернул он ее и вроде сделал это практически без заминки и голос не дрогнул, вот ей-ей, поклясться мог.

— Стало быть она, — горько вздохнула девушка и было в том вздохе столько намешано всего, что и виновным себя грешного посчитаешь.

— А ну, разговоры. Марш в дом. Делом займись, слоняешься словно дел никаких нет, — тут же в ответ взъерепенился Виктор.

Нет, ну кто объяснит, что за народ такой эти бабы? Ведь не обещал ничего, мало того, хозяин ей, не замуж звал, а сменить одну неволю, на другую. Ну да, спит он с ней, и что с того. Никакого повода ни разу он ей не дал, а тут подиж ты, ревновать вздумала.