Колдун 2 (СИ) - Кай Вэрди Страница 33

Спустя два года Тамара благодаря титаническим усилиям и самопожертвованию своей новой семьи смогла встать на ноги. Надю теперь было не угомонить. Она не отходила от сестры, каждую свободную минуту заставляя ее заниматься, лишь бы та смогла наконец выйти во двор. Ребенок, она не желала признавать, что Тамара слаба, что ей сложно… И жалеть сестру так, как ее жалели взрослые, девочка не собиралась. Поэтому именно благодаря задору и активности Нади Тамара делала грандиозные успехи.

В сорок седьмом она уже уверенно ходила с тростью и пусть пока еще с трудом, не всегда четко выговаривая слова, разговаривала. Федор договорился в школе с учительницей, и девушка заново училась читать и писать. Надя, всюду ходившая за сестрой хвостиком, наплевав на собственные каникулы, ходила на занятия вместе с ней. И горе было тому, кто посмеет хотя бы косо взглянуть в сторону Тамары.

* * *

Мишка, показав Егорову и Тамару, убрал руку и терпеливо ждал, пока полковник вынырнет из воспоминаний и переварит увиденное. Мужчина долго смотрел на серебрившуюся в лунном свете воду, снова и снова прокручивая в голове то, что показал ему приемный сын.

— Ты мог бы полностью вылечить ее… Я знаю, на что ты способен, — помолчав, горько и тихо проговорил Павел Константинович. — Неужели лучше, чтобы она вот так мучилась? — поднял он глаза на Мишку.

— Я не знаю, смог бы я вылечить ее или нет, — так же тихо и задумчиво отозвался Мишка. — Мои возможности не безграничны, Павел Константинович. Но то, что я бы сломал ее жизнь, ворвавшись в нее — это абсолютно точно.

Егоров снова надолго замолчал, покусывая травинку.

— Пойдем домой, Миша… — хрипло произнес он, поднимаясь. — Пора на сенокос собираться. Рассвет скоро…

Мишка поднялся вслед за отцом.

Домой возвращались в тягостном молчании. Каждому было о чем подумать. Этот разговор тяжело дался обоим.

Мишка впервые возражал Егорову, отстаивая свое мнение, и впервые он принимал очень серьезное решение, полагаясь только на свое понимание ситуации, беря на себя ответственность за судьбу человека. И не просто человека, а очень дорогого для него человека. Решение, давшееся ему весьма и весьма не просто.

Егорову же предстояло понять, что его воспитанник повзрослел, и принять его правоту. Павлу Константиновичу необходимо было переступить через собственную обиду и, наступив себе на горло, признать, что мальчик прав, и иногда лучше отойти в сторону и не вмешиваться, чтобы не разрушить хрупкое счастье другого человека. И сейчас, шагая рядом с Мишкой, он вспомнил слова своей жены: «Отпусти его, Паша. Он взрослый, умный мальчик. Отпусти…»

Глава 13

Вернувшись после отпуска на работу, Мишка обнаружил, что станок по соседству занят новеньким пареньком. Петра, того самого крупного мрачного мужика с деревяшкой вместо ноги, к которому его прикрепили на обучение, не было. Юноше за прошедший год так и не удалось сойтись с ним: Петр всегда был мрачен, нелюдим, немногословен, никому не подавал руки и избегал любых контактов и разговоров. Жил он в том же общежитии, что и Мишка, только в другой секции. Водку он не пил, дружбу ни с кем не водил, на работу приходил первым, уходил последним, зачастую задерживаясь за станком на полночи, и порой ночуя здесь же, у станка.

Испытывая непонятное тянущее чувство тревоги, на обеде Мишка попытался узнать у мужиков, куда девался Петр, но все в ответ только пожимали плечами — нелюдимый бирюк давно никого не интересовал. Отчаявшись выяснить хоть что-нибудь, парень помчался искать бригадира.

— Зачем он тебе, тля? — подозрительно взглянув на взмыленного парня, мрачно поинтересовался Михалыч.

— Не знаю… — честно ответил Мишка. — Петра нет уже вторую неделю, мужики сказали. А что, если с ним что-то случилось?

— А тебе-то что за печаль, тля? — отворачиваясь от парня и пытаясь уйти, зло проворчал бригадир.

— Нет, Михалыч, погоди! — хватая его за плечо, поморщился парень. — Он человек! А если с ним что-то случилось? Если ему помощь нужна? — сдвинув брови, повысил голос Мишка.

— Слушай, ты, тля! — резко развернувшись, Михалыч, сплюнув, добавил несколько непечатных эпитетов в Мишкин адрес. — Ты, твою мать, куды лезешь? Не твоего ума дело, щенок, куды Петька делся! Работаешь — вот и работай, тля, и нехрен лезть туда, куды тебя не просят, понял, сучонок, тля? — бригадир, злобно глянув исподлобья на ошалевшего от такой отповеди парня, сплюнул ему под ноги и, что-то раздраженно бормоча себе под нос, удалился.

— Ну ладно… Ты сам напросился, сволочь… — пробормотал себе под нос Мишка и бросился следом за бригадиром.

— Слышь, Михалыч… — догнав мужика, окликнул его парень. — У меня станок чегой-то барахлит. Глянь, а?

— Да чего ты ко мне прицепился, твою мать, тля, словно клещ непотребный, тля? — остановившись, вызверился бригадир. — Ремонтника вызови, тля!

— Да мне Петька его сам делал… А нынче его нету, — перекрыв дорогу бригадиру, почесал в затылке Мишка. — Может, ты глянешь, а? Того ремонтника пока сыщешь…

— Давно бы сам научился, тля… — вновь заворчал Михалыч, недовольно поворачивая к цеху. — Вот что вы за безрукие такие? Ага, Петька ему станок делал, тля… Ты кому другому расскажи, что он делал, тля… Твою же мать… Вот молодежь нынче пошла, тля… Тока брехать здоровы, недоделки, а как сделать чего самим, тля… Как безрукие, ей Богу, вашу душу наискосок, тля…

— Михалыч… — подхватывая бригадира под локоток, Мишка все-таки коснулся его руки. Но рассматривать информацию ему было некогда — очень уж хотелось поквитаться со злобным бригадиром.

— Что ты меня как девицу красную лапаешь, тля? — вырывая руку, психанул тот. — Чего еще удумал?

— Ты где так лоб-то испачкал? — нахмурился Мишка. — Ходишь, как черт, грязный. Смотреть совестно.

— Я, в отличие от некоторых, работаю, тля, — мрачно отозвался бригадир, вытирая грязным рукавом лоб.

— Да не там трешь, — поморщился Мишка. — Давай вытру.

— Да пошел ты, сучонок! — сплюнул бригадир и продолжил свой путь.

— Ну нет, так нет. Ходи как чучело, — проворчал парень и демонстративно отвернулся.

Пару минут шли молча. Михалыч подозрительно