Андрей Дай - Поводырь (СИ) Страница 34

— А в половинных паях, Герман Густавович, рискнули бы?

— Отчего нет, Петр Данилович. Кабы кто рудознатцев да маркшейдеров к делу привлек. Людишек рабочих, умелых привез. Так и я средства бы изыскал.

— И что? Так ли уж это доходное дело?

— А вы вот друзьям писать станете, так поинтересуйтесь. А после и разговор продолжим.

— И где же, Ваше превосходительство, речка та?

— Так в губернии моей, где ж ей еще быть? Верстах в ста от Томска. Могу и в карту пальцем ткнуть. Только средств немало потребуется. Дороги туда нет покуда. И селений значительных. Глушь, знаете ли…

Ладно. Хватит. Где мой мед? Эй, сова, открывай. Медведь пришел!

— А не может так случиться, что кто-то, покаместь я думаю, да размышляю, уже и того?

Блин, судья! Отлезь по-хорошему. Давай десерт и думай себе, пока мозги не закипят. А когда мне уголь понадобится, я такой ураган раздую — ты первым прилетишь.

— Я ведь кому нипопадя о таких делах не рассказываю. А место то, только на немецких картах указано, которые у батюшки моего прежде в Петербурге хранились. На секретных картах.

— Вот оно как, значится… — глаза затуманены. Мысленно судья далеко. Он что? Фантазер? Может быть, ему карту пиратских сокровищ продать? Я ему за вечер пару штук намалюю… Что-то уставать я стал от этого разговора…

— Я вот, Герман Густавович, о Фонде вашем размышляю… — молодец. Выкрутился. Вот и долгожданные плюшки на сладкое. — А ведь славное дело сие! Вы, Ваше превосходительство, уж простите великодушно, только я посмел полюбопытствовать Уставом. Мне и список сделали…

Махнул неопределенно рукой. Еще один плюс Варешке. Не гнушается. Наверняка ведь приказ получил присматривать за шальным губернатором, а тут я такой подарок сделал — рукопись Устава отдал хозяйке гостиницы переписывать. Конечно, пристав побежал к хозяину. Значит, и ко мне будет бегать.

— Благое начинание, право слово! Тут я вам честный слуга и помощник. Сочту за честь попечителем в окружное отделение попроситься. Не откажите, уважьте старика. Я вот и взнос приготовил… От радеющих за Государево дело Каинских обитателей, так сказать. Ассигнациями. Пять тыщщ.

А глаза такие масляные, такие хитрющие. Мол, знаем мы ваши фонды. Поди, с того фонда и уголек рыть будешь.

«Получение взятки должностным лицом при исполнении служебных обязанностей в особо крупных размерах наказываются штрафом в размере от шестидесятикратной до восьмидесятикратной суммы взятки с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере пятидесятикратной суммы взятки». Статья 290 Уголовного кодекса РФ. Раздел 10. Глава 30. «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления». Гера удивился даже. Царское законодательство от преступлений баблом откупиться не дозволяет. Так ведь и сказал, промокашка — «баблом». В Уложении и направление указано — Западный берег Тихого океана, остров Сахалин. Как там говаривал мой любимый литературный персонаж? Уголовный Кодекс надо чтить!

— Отлично, — дергаю губой. — Управляющий Фонда, господин Мартинс, Гинтар Теодорсович, будет несказанно рад, когда вы внесете средства в кассу…

Разочарованный, сбитый с толку Нестеровский спешно, и уже не так элегантно, перевел разговор на Караваева. И снова промахнулся. Судьба беглого почтового инспектора меня мало интересовала. Особенно, пока он не пойман. Но для поддержания легенды, предложил назначить премию за поимку беглого «стрелка». Аж в целый рупь атамана оценил. А то, не дай Бог, поймают. Что я с ним делать-то буду?

Намеки на полицмейстерскую «крышу» несчастного тоже игнорировал. Варешка столько компромата мне на шурина Караваевского притащит, что никакой генерал-губернатор не станет вмешиваться.

На этом беседа как-то сникла. Судья заговорил было, и на удивление — в весьма позитивном ключе, об идее Сибирского университета. Только это я со старым ретроградом обсуждать не намерен был. Решил же — сначала знакомлюсь с компанией Потанина, после уже ВУЗ планировать. Дело конечно нужное, но как кузница кадров, а не лаборатория идеологической бомбы. Да и дорогое это удовольствие. Сколько бы купцов-благодетелей не насобиралось, без государственной поддержки эту махину с места не стронуть. Это не чугунка, которую можно километрами строить. Сегодня один, завтра еще парочку…

Кроме того, пришла мне в голову идея, как дополнительную копеечку на отсутствии высшей школы в Сибири заработать. Ну, допустим, идея не моя, но в России ее еще точно ни кто не применял. Консалтинг! В первую очередь — технологический. Это ведь совсем не дорого — собрать два десятка ученых и инженеров, дать им достойную зарплату, обеспечить комфортными условиями для жилья и работы. И за монетки отправлять на помощь новообразованным предприятиям. Там что-то внедрили, тут подсказали. Чертежик набросали. Формулы там всякие. Можно еще жаждущих знаний недорослей к светилам прикрепить. Вроде как — в помощь. Потом в Питер или Казань на дальнейшее обучение отправить. Так постепенно свои кадры вырастить.

Разговор вовсе перестал клеиться. Нестеровский витал в эмпиреях, я тоже нет-нет да пропускал мимо ушей какие-то мало для меня значимые слова собеседника. Мысли, планы, подсчеты, вопросы и варианты их на них ответов теснились в голове. Стройными рядами атаковали уставший после тяжелых переговоров мозг. Еще паразитический Гера масла в огонь подливал своими советами вроде «согнать быдло, так голыми руками отроют. Этим червям не привыкать — в земле ковыряться». В общем, настала пора расставаться, чему и я и судья были только рады.

Знал бы, что Великий пост настолько… жестокая штука, остался бы у старого пройдохи еще и на чай. Так-то оно конечно — на всю жизнь не наешься, но вспомнить-то приятно.

Начиная с понедельника второго марта, дорога стала еще длиннее. Приближение станций не радовало, не говоря уж о ночевках. Страшный калган и суета. Ни минуты покоя и уединиться, посидеть с бумагами попросту негде. Перед самым отъездом к отряду присоединился еще один десяток Безсонова. Теперь по Московскому тракту я передвигался в середине небольшой армии, но сорок казаков больше не вмещались в «черную» избу на почтовых станциях. Приходилось часть людей размещать в «кандальных». Начавшиеся было споры, Степаныч пресек предельно быстро и неожиданно жестоко. Двоих бузотеров выпороли на конюшне, и назначили скользящий график ночевок одного из десятков в неуютном помещении для этапировавшихся ссыльных и каторжников.

Дорога становилась все шире. Случалось, мы обгоняли купеческие караваны, возвращающиеся с ярмарки, нисколько не стесняя движение. Увеличился и встречный поток. Предыдущий санный поезд еще не успевал скрыться за горизонтом, а навстречу уже мчался следующий. Зима кончалась, спохватившиеся путешественники торопились воспользоваться простотой и скоростью перемещения по заснеженному тракту.

Я изнывал от безделья. Разговоры разговорами, планы планами, но и они надоедали. Хотелось новых впечатлений. Хотелось новых встреч. Хотелось толкать и тянуть людей в нужную сторону. Моя генеральная карта истерлась по углам от бесконечных сворачиваний-разворачиваний. Верстовые столбы становились главными врагами. Отчего они так редко встречаются?

10 марта 1864 года моя маленькая орда втянулась в сжатую неказистыми избушками, конечно Московскую, улицу убогой Колывани. Я, в принципе, многого и не ожидал от заштатного городишки, но то, что обнаружилось в действительности, просто меня раздавило. На четверть меньший по численности населения, чем недавно оставленный Каинск, Колывань в четыре раза проигрывала окружному центру по торговой и промышленной активности. Я поверить не мог, что могло быть время, когда вся губерния называлась не Томской, а Колыванской. Мрак и ужас. Приобское рыбацкое село, даже не имеющее церкви — столица огромного края?! Тем не менее, Варешка утверждал, что именно так все и было.

Да что там церкви. Там даже гостиницы не нашлось. Главная и единственная достопримечательность — недавно отстроенная обширная почтовая станция. Пришлось ночевать там.

К ужину явился местный городничий, Александр Венедиктович Борейша. Беседы не получилось — он боялся меня до дрожи в коленях, до сведенных судорогой челюстей. Может и не плохой человек, может я и местечко получше бы ему присмотрел, но не судьба. Какое ему местечко, если он говорить в моем присутствии не смог?! Благо пятьсот рублей в казну Фонда не побоялся внести. Сунул ворох мятых бумаженций Гинтару, промямлил что-то и поклонился в пояс. С тем и отбыл. И слава Богу!

Казачки, под чутким руководством Варешки, отправились по злачным местам. На разведку. Сам бывший каинский пристав пошел запугивать телеграфиста. Еще в пути, я однажды посетовал, что даже не представляю — каким именно образом сведения обо мне распространяются по губернии с такой скоростью. То, что это дело рук купеческой «мафии» — это понятно. Но как? Не по телеграфу же они досье на меня друг другу перебрасывают. Первый в мире интернет. Персональная страница Германа Густавовича Лерхе на сайте Викиликс. «Тайное становится явным», блин.