Вадим Давыдов - Всем смертям назло Страница 35

— Какая щедрость. Кольцо работы Бенвенуто Челлини, с изумрудом на двенадцать каратов и двенадцатью четвертькаратными бриллиантами, не считая мелочи по одной десятой – сорок восемь штук. Я просто вас выпущу, а вы – просто выйдете и просто отдадите распоряжение. Интересно, вы всегда так недооцениваете противников? Удивительное самомнение. — Гурьев снова вставил шприц в катетер и ввёл ещё немного «правдотина». — Ладно, оставим пока кольцо. Походим немного кругами. При чём тут графиня Дэйнборо?

— Я не понимаю…

— Понимаете, Виктор. Всё вы прекрасно понимаете. Не нужно сопротивляться этому пониманию. Нужно просто отвечать на вопросы. Вежливые, спокойные вопросы. Отвечайте на мои вопросы, Виктор. Это совсем не трудно – ответить на несколько вопросов. А потом можно будет отдохнуть. Договорились?

— Я не хочу.

— Я знаю. Но это очень нужно, Виктор. Простые вопросы – простые ответы. И тишина. Ведь нужно наказать графиню Дэйнборо, правильно, Виктор? За что нужно наказать графиню? Что она сделала?

— Нельзя, чтобы она смогла… Ей нельзя давать возможность… Чтобы мальчишка… Мальчишка не должен ничего знать. Нельзя допустить, чтобы она сказала ему.

— Она не скажет, Виктор.

— Вы… не понимаете… Этого нельзя допустить. Пока она жива, он может узнать. Только она может сказать. Только у неё есть такое… Она обязана сказать. Не может не сказать. Вы уже знаете… Я чувствую, вы знаете.

— Вы хотите её убить?

— Вы не понимаете… Я не убийца… Я охотник… Это такая кровь… Её можно почувствовать. Её нельзя не чувствовать… Нельзя убивать. Нужно просто… заставить умереть. Вы можете? Заставьте её.

Сковать тебе чего-нибудь железного, подумал Гурьев, или так сойдёт? Кто из них говорит со мной сейчас – зверь или человек? Или – уже нет никакой разницы?

— Конечно, Виктор. Конечно. А зачем?

— Графиня – недоразумение, — пробормотал, уже несколько расслабленно, Ротшильд. — Всё это – недоразумение, его надо прекратить. Прекратить во что бы то ни стало… Просто маленькая смазливая шлюшка… Как могло… не понимаю… Это кровь. Всё дело в крови. Вы не понимаете. Надо остановить. Тогда можно работать. Можно спокойно работать, потому что эти люди… Люди с этой кровью… Они всегда вмешиваются, постоянно мешают… Надо всё это остановить, потому что уже слишком много времени… Дайте мне воды. Я хочу пить.

— Я дам вам воды, Виктор. После того, как вы ответите на мои вопросы.

— Что… Чего вы не знаете? Эта кровь… вы знаете, что это за кровь?

— Знаю. При чём тут Коминтерн?

— Они хотят… договориться.

— С кем договориться?

— С ними… вы знаете. Я с ними. Это величайшая перспектива. Это новые горизонты науки и техники, это новое, невероятно мощное оружие, неисчерпаемые источники энергии, это выдающиеся возможности стандартного конвейерного производства, унификации всего, это симбиоз разумных существ в рамках самой передовой социальной системы, когда никому не нужно заботиться о мелочах, когда всё мгновенно решается для… Это и есть коммунизм. Это великое будущее. Разве всё это не стоит настоящих жертв?! Люди – это всего лишь топливо истории, её пища. Только мы… Такие, как вы и я, только мы делаем историю. Вы прекрасно знаете это. Вы же умный человек, вы не можете отрицать, что…

Гурьев, морщась, слушал этот поток сознания. А ведь батюшка прав, подумал он. Совершенно прав. Откуда-то в церкви всё-таки теплится это знание, как и стремление помешать «творческому процессу развития». Надо же. Есть многое на свете, друг Горацио.

— Вы очень многого добились за такой короткий срок, очень многого. Это явный признак того, что вы можете очень пригодиться новому миру, это значит, вы…

— Ага, — усмехнулся Гурьев. — Интересно – кто из нас сумасшедший? Виктор, перестаньте нести околесицу. Давайте-ка, расскажите, где кольцо и зачем оно вам понадобилось.

— Это ключ.

— Я знаю. Где дверь, Виктор?

— Не знаю. Мы не нашли. Но теперь это не имеет никакого значения. Всё изменилось…

— Что изменилось?

— Немцы… Они тоже ищут. Они думают, что там что-то важное… За этой дверью… Их надо опередить. Они другие… Они тоже не понимают. Это не поможет. Это неважно, потому что уже существуют технологии, потому что не нужны никакие… Эти люди скоро совсем ничего не смогут. Их уже почти не осталось, и те, кто уцелели… Кто уцелеют… Они уже ничего не смогут. Вообще ничего. Мы сосредоточимся на другом, и технологии опередят…

— Это зверьки вам пообещали?

— Зверьки?! Какие зверьки?! Вы сумасшедший. Этому разуму подвластно всё. Это величайший разум, древний разум, древний, как сама Земля, который творил людям богов, ведущих к свету…

Всё, понял Гурьев. Это конец истории. Это действительно просто мозговые паразиты, эмоционально-психические вампиры, пожирающие человека изнутри. Солитёры. Как можно быть таким тупицей, чтобы не увидеть этого?! И батюшка прав, и Ладягин прав. И я прав. Одно и то же явление, просто разные углы зрения. Непонятно только, как всё это связано с кровью, о которой болтает зверёк. Кровь. Царский род. Царский род. Какая же связь?

— Вы не волнуйтесь, Виктор, — увещевающе-докторским голосом заговорил Гурьев. — Не волнуйтесь. Расскажите мне про светлых богов. Это невероятно интересно. И важно. Очень важно.

— Никаких богов нет. Давно нет. Они установили порядок. Зачем нужны боги, когда порядок уже установлен? Это же так просто. Порядок. Раз и навсегда заведённый порядок. И ничего не нужно менять. Нужно только поддерживать порядок. Самое главное – это порядок. Люди… Люди должны работать. Служить. Люди созданы для того, чтобы служить. А они… Они нарушили порядок. Люди стали как боги. Перестали служить. Нужно всё вернуть. Мы должны всё вернуть…

— Кто эти боги, Виктор?

— Мы! Мы – эти боги! Мы знаем порядок. Боги оставили нас охранять порядок. Порядок, который они нарушали… Они во всём виноваты. Они обманули. Обещали сделать людей богами. Бог – это разум, великий разум, разум повелевающий. Человеку не дано. Человек – только слуга великого разума. Люди должны служить. Мы – это разум. Разум должен повелевать, разум неизбежно придёт к необходимости повелевать, потому что…

Опять путаница, подумал Гурьев. Опять – боги и люди. Как же мне надоело. Порядок. И ни слова о равновесии. Очередная версия криптоистории, на этот раз – от бесов. И опять – никакой системы. Одни осколки. Хотя…

— Хорошо, хорошо, — покивал он. — Хорошо. Боги оставили вас для охраны порядка. А их? Их они тоже оставили? Для чего?

— Боги оставили их. Боги прислали нас вместо них…

Может, и было нечто подобное, подумал Гурьев. Но теперь уже всё равно. Если даже вас и назначили когда-то хранителями, вы не справились. Ваше место – в провалах земли. И не вздумайте вставать у нас на пути – мы вас всех перебьём.

— Отпустите меня, — тихо попросил Ротшильд. — Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Я знаю, что вы задумали какую-то банковскую афёру. Хотите заставить меня подписать какие-то бумаги? Я всё подпишу. Отпустите меня.

— Виктор, ваш зверёк или действительно патологически глуп, или считает меня полным идиотом. Вы не ответили даже на основные вопросы, а уже пытаетесь торговаться. И это – Ротшильд? Просто ушам своим не верю. Где кольцо?

— У меня его нет.

— Где кольцо?

— В Москве. Я уже говорил. Вам нужно…

— Я сам решу, что мне нужно. Где кольцо?

— Ну, поверьте же мне, — простонал Виктор. — В Москве. В Москве. В Москве!!! Я отправил его туда больше года назад!

— Зачем?

— Здесь нет двери. Понимаете?! Дверь там. Там!

— В Москве?

— Не знаю. Мы не нашли. Они ищут.

— Кто «они»?

— Зачем вам их имена? Вы всё равно не сможете их заставить вернуть вам кольцо. Эти люди вас уничтожат. Я…

— Сообщили им обо мне. Это было не очень умно, должен заметить. Ничего, я это переживу. Назовите мне хотя бы парочку имён. Меня прямо распирает от любопытства.

— Я не знаю их имён. Не знаю. Никогда не знал. Мне не нужно знать…

— Зато мне нужно. И я хочу их услышать. Назовите мне их имена. И я перестану спрашивать вас. Назовите их имена, и я дам вам воды. Ну же, Виктор. Назовите.

— Я не знаю. Они зашифрованы. Их имена зашифрованы…

— Они работают с шифрами, да, Виктор? Цифры и буквы.

— Да, да, — в голосе Ротшильда прозвучало облегчение.

Криптография, подумал Гурьев. Ну, конечно. Теперь они думают, что кольцо – ключ к шифру. К шифру. К хранилищу. Хранилищу – чего?! Сначала они решили, что «дверь» находится где-то здесь. Поэтому потребовали кольцо. А потом поняли, что ошиблись. Что же это за дверь такая, а?! Никаких случайностей не бывает. Вообще никаких. Варяг… Варяг?!

— Отпустите меня.

— Непременно. Сейчас вы уснёте, а когда проснётесь – станете бодрым и весёлым, как я, — сердечно пообещал Гурьев, доставая третий шприц и вставляя его в катетер. — Спи, моя радость, усни. Вам нужен отдых, вы очень устали, Виктор. Большое спасибо за то, что согласились мне помочь. Это было с вашей стороны очень любезно. Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен.