Сибирское образование - Николай Лилин Страница 35

Тетя Катя управляла тем маленьким заведением, о котором я упоминал ранее, что-то вроде ресторана, и жила с новым партнером, хорошим человеком, преступником, который занимался различными видами незаконной торговли.

Всякий раз, когда мы навещали ее, мы всегда приносили ей в подарок цветы, потому что знали, что она их очень любит.

Однажды она сказала нам, что больше всего на свете ей хотелось бы иметь лимонное дерево. Мы решили подарить ей лимонное дерево; единственная проблема заключалась в том, что мы не знали, где его взять, на самом деле никто из нас никогда не видел лимонное дерево.

Итак, кто-то посоветовал нам попробовать в ботаническом саду, потому что там были бы растения, которые росли в теплых странах. После некоторого времени и исследований мы определили ближайший ботанический сад: он находился в Белгороде, на Украине, на берегу Черного моря, в трех часах езды от нашего дома.

Мы отправились высокоорганизованной группой. Нас было около пятнадцати человек: каждый хотел принять участие в лимонной экспедиции, потому что все любили тетю Катю и старались помочь ей и угодить всеми возможными способами.

Когда мы приехали в Белгород, мы купили только один билет в ботанический сад: один из нас вошел, сходил в туалет и передал билет через окошко другому члену группы, и так далее, пока мы все не оказались внутри.

Мы увязались за школьной вечеринкой и приблизились к нашей цели. Это было довольно маленькое дерево, чуть выше куста, с зелеными листьями и тремя желтыми лимонами, болтающимися на ветру.

Мел сразу сказал, что лимоны были поддельными и были приклеены клеем для вида, и что дерево было всего лишь обычным кустом. Нам пришлось остановиться и быстро осмотреть дерево, чтобы убедиться, настоящие ли эти проклятые лимоны или нет. Я сам понюхал все три: у них был характерный запах лимона.

Мэл получил от Гагарина пощечину за ухо, и ему запретили говорить до конца операции.

Мы схватили горшок и поднялись на второй этаж здания на краю сада. Мы открыли окно и осторожно забросили маленькое деревце на крышу закрытого гаража. Мы сами спрыгнули оттуда и побежали на станцию, сжимая в руках тяжелый горшок с деревом внутри. В поезде мы поняли, что, несмотря на все удары и встряски, лимоны не отвалились: мы были так рады, что не потеряли их…

Когда мы принесли тете Кате наш подарок, она заплакала от радости, или, возможно, она плакала потому, что увидела штамп ботанического сада на горшке, который мы по неосторожности не удалили. В любом случае, она была так довольна, что, сорвав свой первый спелый лимон, пригласила нас всех на чашечку чая с лимоном.

И в тот же день — в мой тринадцатый день рождения — когда мы с Мел шли через весь город по пути в Железнодорожный район, мы подумали о том, чтобы купить ей растение, и зашли в магазин старой Босы.

Мы всегда покупали наши растения и цветы для тети Кати в его магазине; поскольку мы понятия не имели, как они называются, мы всегда просили его записать их названия на листе бумаги, чтобы мы не покупали одно и то же дважды.

На каждые пять растений Бося предоставлял нам небольшую скидку или давал несколько упаковок старых семян, которые больше не годились, потому что все они были сухими. Мы все равно взяли семена и сделали крюк через полицейский участок. Если бы мы обнаружили полицейские машины, припаркованные за воротами, мы бы высыпали семена в их бензобаки: семена были легкими и не сразу опускались на дно, и они были такими маленькими, что могли пройти через фильтр бензонасоса, поэтому, когда они попадали в карбюратор, двигатель заглохал. Таким образом, мы хорошо использовали то, что при других обстоятельствах было бы выброшено.

Дедушка Бося был хорошим евреем, уважаемым всеми преступниками, хотя, помимо того, что у него был цветочный магазин (который почти не продавался), никто точно не знал, чем он занимался, настолько секретно он держал свои дела. Ходили слухи, что он имел связи с еврейской общиной Амстердама и занимался контрабандой алмазов. Однако у нас никогда не было никаких реальных доказательств этого, и мы всегда дразнили его, когда ходили в его магазин, пытаясь выяснить, чем он на самом деле занимается. Это стало традицией: мы пытались разговорить его, и каждый раз ему удавалось уйти от темы.

Мы бы сказали:

«Ну, мистер Бося, какая погода в Амстердаме?»

И он отвечал бы в бесцеремонной манере:

«Откуда мне это знать, такому бедному еврею, как я, у которого даже нет радио?» Хотя, даже если бы оно у меня было, я бы его не слушал: я уже такой старый, что ничего не слышу — я глохну… О, как бы я хотел вернуться в те дни, когда я был молод, как вы, и просто играть и хорошо проводить время… Кстати, чем вы, мальчики, занимались в последнее время?»

И это всегда заканчивалось тем, что мы, как кучка идиотов, рассказывали ему о наших собственных делах вместо того, чтобы слушать о его, и покидали его магазин со смутным ощущением, что нас обманули.

У него был настоящий талант афериста, и мы каждый раз на это попадались.

Цветы в магазине старого Бося не были такими уж особенными; я думаю, некоторые из них стояли там годами. Магазин представлял собой длинную, узкую каморку с деревянными полками, забитыми старыми растениями, которые никто никогда не покупал. Когда вы вошли, вам показалось, что вы приземлились посреди джунглей; многие растения настолько разрослись, что их листья переплелись с листьями соседних, и все растения вместе образовали что-то вроде огромного куста.

Бося был скрюченным, худым стариком; он носил очки толщиной с броню танка, и сквозь линзы его глаза казались чудовищно большими. Он всегда носил черный пиджак, белую рубашку с черным галстуком-бабочкой, черные брюки с безупречно отглаженными складками и блестящие черные туфли.

Несмотря на его возраст (он был таким старым, что даже мой дедушка называл его «дядей»), его волосы были совершенно черными, и он держал их очень аккуратно, подстриженными в стиле 1930-х годов, под тонким слоем бриллианта.

Он всегда говорил, что истинное оружие каждого джентльмена — это его элегантность: с ней вы могли бы делать все, что угодно — грабить, убивать, грабить и лгать, — и никто бы вас не заподозрил.

Когда звенел маленький колокольчик на двери магазина, Бося вставал