Игорь Николаев - Вся трилогия "Железный ветер" одним томом Страница 36

Было ранее утро, по сути — еще ночь, но Таланов последнее время очень мало спал. Он боялся сна.

«Вес около 30 тонн, предполагаемая скорость движения (макс.) до 60 км/ч., шестикатковая ходовая часть. Толщина брони и дифференциация бронеплит не установлены, так как ни один подбитый экземпляр эвакуировать с поля боя не удалось. Орудие — 88 или 105 мм (не уст.), длина ствола не менее 50 калибров…»

Виктор отложил брошюру, за которой коротал предрассветные часы, покачал головой, разминая затекшую шею. Тонкую книжицу под бестолковым названием «Обобщение опыта боестолкновений в Германии» раздали три дня назад — непозволительно поздно для справочного материала, необходимого как воздух. Офицеры и рядовые, выкраивая драгоценные минуты между изматывающей рутиной службы, читали ее как Библию. На страницах скверной желтой бумаги, в строчках, набранных мажущимся шрифтом, они искали ответы на вопросы, что уже второй месяц довлели над каждым солдатом сражающейся Европы и Российской империи.

Кто этот загадочный Враг? Откуда он пришел? В чем секрет его успехов? Открывая брошюру в первый раз, Таланов готов был поверить во многое, в том числе и в официальное признание демонической природы Врага. Метафизики он не нашел, «Обобщение» давало краткий обзор куцых сведений, которые удалось добыть разведке. В какой-то мере тощая книжица отвечала на вопросы, но лишь отчасти и порождая еще больше новых.

Таланов бросил напоследок взгляд на рисунок, иллюстрирующий описание, — приземистое страшило на широченных гусеницах, составленное из жестких, рубленых углов, с башней, кажущейся неестественно маленькой в сравнении с корпусом, и чудовищной длины орудийным стволом. Тонкие красные стрелки с краткими подписями кололи нарисованное чудище, указывая предполагаемые уязвимые места, но выглядели они как-то откровенно жалко и несерьезно.

«Тридцать тонн», — подумал капитан, автоматически сравнивая страшило с двадцативосьмитонным «Барсом», самой массовой бронемашиной Империи. Аппараты находились в одной весовой категории, но приземистый гусеничный «Pfadfinder» смотрелся гораздо внушительнее. Да и результаты столкновений говорили сами за себя.

Читать дальше расхотелось, тем более что брошюра была проштудирована вдоль и поперек не один раз.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Таланов решил в очередной раз проверить свою роту, размещенную в огромном ангаре, который за свою долгую жизнь успел побывать домом для легкого дирижабля, складом техники, силосным хранилищем и даже сеновалом. Даже сейчас, несмотря на обилие техники и сопутствующую гамму технических запахов, стоило лишь чуть сильнее втянуть воздух, чтобы ощутить легкий аромат сухой травы.

Постоянная проверка досуга подчиненных и изобретение новых занятий есть неотъемлемая часть должностных обязанностей любого офицера. Но для Виктора это стало еще и единственным способом забыться, забить голову ежедневной нервной суетой до такой степени, чтобы не осталось места для посторонних мыслей.

Только бы они, те, кого больше не было, снова не пришли к нему во сне…

Рассудком Виктор понимал, что его вины нет. Но трезвые рассуждения были ничем в сравнении с ежедневным мучительным «а ведь ты мог бы…».

Главной целью последней группы бомбардировщиков был Восточно-Сибирский гелиевый комбинат, крупнейший на континенте, сравнимый разве что с техасским собратом «Хьюготон», но по пути «демоны» сбросили пару своих адских зажигательных боеприпасов на Саранск, ставший в последние десять лет одним из крупнейших городов и транспортных терминалов Империи. Случись это часом позже или часом раньше, семья Виктора была бы жива. Но судьба распорядилась иначе, и от них не осталось даже пепла, который Таланов мог бы предать земле.

Несмотря на массовое возвращение в строй отпускников, Таланов был освобожден от него в силу объективных обстоятельств. На волне победных настроений один офицер ничего не решал, предполагалось, что противник будет разгромлен в считаные дни, самое большее — недели. Враг очень бодро начал, Северная Германия содрогалась под ударами десанта, но уже первые разведданные показывали, что у вторженцев очень мало сил. Перебрасываемый через Ла-Манш на всех мыслимых плавсредствах трехсоттысячный экспедиционный корпус британцев — все, что смог собрать Остров, выбрав до дна армейский запас. И еще примерно столько же пришельцев с огромного конвоя, возникшего из ниоткуда в Северной Атлантике. Это было солидно, но один Пангерманский Союз мог выставить почти столько же, немногим менее — французы. Экстраординарность положения и не прекращающиеся ни на один день варварские бомбардировки позволили в считаные дни решить ранее непреодолимые разногласия. Миллионная армия Империи была готова вступить в бой на стороне Европы. С учетом Конфедерации и менее значимых контингентов других европейских стран соотношение сил было более чем семь к одному.

Известие о том, что Савелий Сергеевич пропал без вести, окончательно подкосило Виктора. Он даже пытался начать пить, но в семье Талановых с алкоголем издавна не дружили, и попытка сорвалась, закончившись тяжелым отравлением.

Он искал забытье в тяжелой домашней работе, бездумно, день за днем, с рассвета и дотемна занимаясь всевозможным ремонтом. Вскапывал сад, чинил заборы, копал дренажные канавы, ломал и перекладывал заново старые кирпичные стены подсобных помещений. Таланов не читал газет и не смотрел новостник, поэтому не видел, как после первой недели бравурных сообщений и торжественных сводок тяжелая длань цензуры неожиданно опустилась на все средства массовой информации. Военные сводки теперь передавались два раза в день, в девять утра и в девять вечера. Затем только один раз. Затем регулярные сообщения о ходе военных действий прекратились вовсе, будучи заменены множеством информационных передач и фильмов о мощи имперского оружия и готовности имперских солдат к подвигу и самопожертвованию.

Таланов не читал газет, не смотрел новостник, не отвечал на надрывающийся телефон, и однажды за ним пришли.

Империя мобилизовывала всех своих воинов, поговаривали и о введении всеобщего призыва, и Таланов отбыл к своему батальону, к тому времени переброшенному на юг Польши.

Отдельный аэродесантный батальон насчитывал около двухсот пятидесяти человек, сведенных в три роты, на мотоциклах высокой проходимости и легких бронеавтомобилях. Подобные части предназначались для оперативного решения всех возможных военных проблем империи в любой части света. Перебрасываемые на транспортных дирижаблях «аэробаты» могли сражаться с любым противником самостоятельно, сводимые в бригады и отдельными ротами. Это был «ultima ratio»[22] непрекращающегося соперничества сверхдержав на территории Африки и Южной Америки. Боевой кинжал, который Россия доставала только против самых достойных и серьезных врагов наподобие американских или британских морских пехотинцев.

Но в сражении с Врагом нужен был не кинжал, а лом. Там, где армии Империи, Германии и Франции сходились один на один с британцами, военное счастье склонялось на сторону более многочисленного и умного, как это было испокон веков. Там, где в сражение вступал Враг, исход был предопределен независимо от соотношения сил. Отдельные части специального назначения были идеальным оружием негласной малой войны на территории третьих стран, но в условиях сражений лета-осени пятьдесят девятого превратились в классический чемодан без ручки — слишком слабые и малочисленные, чтобы биться наравне с линейными соединениями.

Отдельный батальон путешествовал по всей Европе — Королевство Польское, Чехословакия, австрийские земли Пангерманского Союза… Часть скользила по кромке линии фронта, готовая вступить в бой и все время перебрасываемая туда, где дела обстояли еще хуже. По железной дороге, автопоездами, своим ходом, расходуя драгоценный ресурс штатного транспорта. Только не дирижаблями и гиропланами — несущий огромные потери аэротранспорт стал слишком ценен.

Каждый день капитан Таланов целенаправленно изматывал себя до предела, чтобы далеко за полночь забыться мертвым сном. Виктор и ранее слыл очень требовательным, хотя и справедливым командиром, теперь же он окончательно превратился в вездесущего призрака. Бледный как покойник, с мертвенным взглядом запавших глаз, обведенных темными кругами, капитан пугал солдат неожиданными появлениями из ниоткуда, от его пронзительного взора не укрывалось ничего, вплоть до плохо смазанного затвора винтовки. Прежде уважаемый командир ныне вызывал ненависть подчиненных, но длилось такое положение дел недолго.

Слухи…

Им не было преград и препятствий. Против слухов оказались бессильны цензоры, полиция и контрразведка. Тайные слова змеились среди городов и поселков, прокрадываясь по улицам, заползая в каждый дом, проникая бесплотными щупальцами в уши, жадные до новостей.