Орсон Кард - Искупление Христофора Колумба Страница 36

– Уицилопочтли.

– За один раз в жертву приносили всего несколько человек. Например, после ритуальной войны, и даже после обычной войны. И после игр в мяч. С приходом мексиканцев все изменилось, начались бесконечные жертвоприношения. Люди возненавидели это. Их семьи безжалостно разрушали, а поскольку в жертву приносилось так много людей, такая смерть уже больше не считалась почетной.

– А что характерно для самой мексиканской культуры?

– Государство процветало, потому что поощряло продвижение по социальной лестнице. Если ты отличился на войне, то поднимался на ступеньку выше. Торговцы могли купить себе место в благородном сословии. В общем, можно было добиться более высокого положения в обществе. Но все это закончилось сразу же после Ауисотля, когда Монтесума положил конец всякой возможности изменять свою классовую принадлежность с помощью денег. А многократные военные неудачи означали, что у тебя уже оставалось мало шансов подняться на ступеньку выше благодаря доблести в бою. Монтесума создал социально застывшее общество, и это было катастрофой, поскольку вся социальная и экономическая структура Мексики была основана на захвате новых территорий и социальной мобильности.

Хунакпу кивнул.

– Итак, – сказала Дико, – я правильно все изложила?

– Совершенно правильно, – ответил он.

– Но отсюда следует только один вывод: даже без появления Кортеса империя ацтеков развалилась бы в течение нескольких лет.

– В действительности, даже в течение нескольких месяцев, – поправил Хунакпу. – Наиболее ценным союзником Кортесу среди индейцев было племя тлакскаланов. Они были единственным племенем, которое уже сломало хребет военной машине мексиканцев. Ауисотль и Монтесума посылали против них армию за армией, а те так и не отдавали ни клочка своей земли. Это было унижением для мексиканцев, потому что Тлакскала находилась чуть к востоку от Теночтитлана и была полностью окружена мексиканской территорией. И все другие племена – и те, которые все еще сопротивлялись мексиканцам и те, кто уже был превращен в пыль под их правлением – начали видеть в Тлакскала надежду на спасение.

– Да, я читала вашу статью по этому вопросу.

– Это напоминает судьбу персидской империи после вторжения халдеев, – сказал Хунакпу. – Когда Мексика потерпела поражение, это не означало крушения всей имперской структуры. Тлакскаланы скорее всего вошли в страну и взяли власть в свои руки.

– Это один из возможных вариантов, – сказала Дико.

– Нет, – твердо возразил Хунакпу, – это единственно возможный результат. К этому все шло.

– Боюсь, что теперь придется перейти к вопросу доказательства, – сказала Дико. Он кивнул.

– Смотрите.

Хунакпу повернулся к Трусайту II и начал показывать короткие сцены. Он, явно, тщательно подготовился, потому что переход от одной сцены к другой происходил так же плавно, как в кино.

– Вот Чокла, – сказал он, и показал короткие клипы, где этот человек встречается с королем тлакскаланов, а затем с другими людьми, и уже в других ситуациях. Потом Хунакпу назвал имя еще одного посла тлакскаланов и показал, чем занимается тот.

Быстро появилась картинка. Тлакскаланы хорошо знали о волнениях как среди покоренных мексиканцами племен, так и среди купечества и воинов в самой Мексике. Мексика созрела и для государственного переворота, и для революции. Что бы ни произошло первым, за ним неизбежно последовало бы второе. Тлакскаланы встречались с руководителями каждой группы, заключали союзы, готовились.

– Тлакскаланы были готовы. Если бы появление Кортеса не расстроило их планы, они просочились бы на территорию Мексики и забрали в свои руки всю империю. Они подготовили все так, чтобы все важные для них племена, покоренные мексиканцами, восстали одновременно и всеми своими силами поддержали тлакскаланов, чья громкая слава завоевала их доверие. Одновременно они готовили переворот с целью свергнуть Монтесуму, что привело бы к распаду тройственного союза, когда Текскосо и Такуба покинули бы Теночтитлан и заключили бы новый союз с Тлакскаланами.

Да, – заметила Дико, – полагаю, здесь все ясно. Думаю, вы правы. Именно это они намеревались сделать.

– И это сработало бы, – сказал Хунакпу. – Поэтому все разговоры о том, что империя ацтеков была на грани распада, бессмысленны. Ее заменила бы новая, более сильная и жизнеспособная империя. И, как я хотел бы отметить, империя столь же изуверски преданная человеческим жертвоприношениям, как Мексика. Единственной разницей между ними было бы имя бога. Вместо Уицилопочтли тлакскаланы устраивали войны во имя Камаштли.

– Все это очень убедительно, – промолвила Дико, – но что это меняет? Тлакскаланы столкнулись бы с теми же трудностями, что и мексиканцы: трудности с перевозками, невозможность одновременно осуществлять программу массовых культовых убийств и вести интенсивное сельское хозяйство.

– Но тлакскаланы – это не мексиканцы, – возразил Хунакпу.

– Что вы хотите этим сказать?

– В своей отчаянной борьбе за выживание против безжалостного и могучего врага, борьбе, мог бы я добавить, которую никогда не вели мексиканцы, тлакскаланы отказались от фаталистического взгляда на историю, который еще до них погубил мексиканцев, тольтеков и майя. Тлакскаланы хотели перемен – и те уже были на пороге.

Рабочий день уже близился к концу, и вокруг них собрались другие сотрудники станции, чтобы познакомиться с материалами Хунакпу. Теперь Дико увидела, что Хунакпу уже перестал бояться, он оживился, говорил увлеченно. Она подумала, не отсюда ли берет начало миф о стоицизме индейцев – естественная реакция на страх у индейцев выглядит в глазах европейцев бесстрастностью.

Хунакпу приступил к прогону новой серии коротких сцен, показывающих посланцев короля тлакскаланов. Однако на этот раз они направлялись не к мексиканцам, недовольным своими правителями, и не к покоренным Мексикой племенам.

– Хорошо известно, что тараскам, жившим к западу и к северу от Теночтитлана, незадолго до этого удалось получить настоящую бронзу, и они усиленно экспериментировали с другими металлами и сплавами, – сказал Хунакпу. – Однако, по-видимому, никто не обратил внимания, что мексиканцы ничего не знали об этом, тогда как тлакскаланам это было хорошо известно. И их посланцы не просто пытаются купить бронзу. Они пытаются заполучить ее в обмен на сотрудничество. Они ведут переговоры о заключении союза, и они пытаются доставить кузнецов-тарасков в Тласкалу. Им это, наверняка, удастся, а это означает, что они станут обладателями ужасного и сокрушительного оружия, которого нет ни у одного другого народа в этом регионе.

– Неужели бронза произведет такой переворот? – спросил один из зрителей.

– Я хочу напомнить, что мексиканцы могли одним ударом кремневого топора отрубить голову лошади, так что вряд ли можно утверждать, что у них уже не было страшного оружия.

– Стрела с бронзовым наконечником легче, и может лететь дальше и с большей точностью, чем стрела с каменным наконечником. Бронзовый меч может пронзить хлопчатный панцирь, от которого кремневые наконечники стрел и кремневые ножи отскакивали или застревали в нем. Это совершенно меняет дело. И тараски не остановятся на бронзе: они всерьез экспериментировали с многими различными материалами. Они начали работать над созданием железа.

– Не может быть, – вскричали разом несколько человек.

– Я знаю, что вы все так думаете, но это правда. – Он показал сценку, где тараскский металлург работал с сравнительно чистым железом.

– У него ничего не получится, – заметил один из зрителей. – Температура недостаточно высокая.

– Неужели вы сомневаетесь, что он не найдет способ ее поднять? – спросил Хунакпу. – Эти кадры относятся к тому времени, когда Кортес уже продвигался к Теночтитлану. Его приходом и объясняется, почему работа над получением железа так и закончилась ничем. Поскольку им не удалось добиться успеха до испанского завоевания, об этом вообще забыли. Я откопал эти сценки лишь потому, что был, кажется, единственным, кто верил в смысл этих поисков. Но тараски действительно были на пороге использования железа.

– Получается, что бронзовый век в Мезоамерике длился бы всего десять лет? – спросил один из присутствующих .

– Не существует закона, утверждающего, что бронза должна появиться до железа, или что железо должно появиться спустя века после открытия бронзы, – ответил Хунакпу.

– Железо еще не порох, – заметила Дико. – Или вы сейчас нам покажете, как тараски работают над получением селитры?

– Я не утверждаю, что они догнали бы европейцев по уровню развития техники всего за несколько лет. Я считаю, это было бы невозможно. Но, думаю, что, объединившись с тарасками и утвердив свою власть над ними, тласкаланы получили бы в свое распоряжение такое оружие, которое дало бы им колоссальное преимущество перед соседями. Они вселили бы в эти племена и народы такой страх, что, будучи однажды завоеванными, те могли бы оставаться длительное время покорными их воле и добровольно платить дань. Тогда как Мексика вынуждена была бы послать ради этого целую армию. Границы империи таласканов расширились бы, а сама она укрепилась.