Евгений Бенилов - Тысяча девятьсот восемьдесят пятый Страница 36

Он свалил чистую одежду на пол в наиболее удаленном от ванны углу комнаты, быстро разделся и залез под душ. На крючке висела щетка на длинной ручке — Эрик намылил ее и, сдерживая стоны наслаждения, стал тереть себе спину. Он тщательно выскреб все тело, вымыл шампунем волосы и вылез из ванны. На полке над раковиной лежали чьи-то бритвенные принадлежности — он побрился. Преодолев порыв еще раз залезть под душ, Эрик вытерся висевшим на хромированной батарее полотенцем и стал одеваться. Автоматически включившийся вентилятор высасывал из ванной последние молекулы пара. Висевшая под потолком лампа инфракрасного света грела тело невидимыми лучами.

Когда он натягивал рубашку, сквозь закрытую дверь ванной донесся приглушенный звук — будто кто-то вскрикнул. Эрик торопливо застегнул джинсы и, не одевая носок, приотворил дверь. Было тихо, лишь неразборчивое бормотание радио доносилось из кухни. На стене коридора неслышно тикали сделанные в виде серебряного месяца часы. Привычное чувство опасности запульсировало у Эрика в висках … что-то произошло. Неслышно переступая босыми ногами, он попятился назад и вытащил из кармана лежавшего на полу комбинезона пистолет (со все еще навернутым на дуло глушителем). Из плохо закрученного душа упала капля и со звоном разбилась об эмалевое покрытие ванны. Выполнивший свою задачу и автоматически выключившийся вентилятор по инерции вращал лопастями в вентиляционном отверстии. В обойме оставалось восемь патронов — Эрик снял пистолет с предохранителя и взвел затвор. Из ванной был виден длинный коридор, ведущий к входной двери, и квадрат света на полу от кухонной люстры. На стене коридора висел ряд фосфоресцирующих техно-миниатюр художника Ротунова, изображавших поэтапное преображение мира силами Добра — последний писк моды, доступный лишь большим начальникам и кассиршам ГУМа. Эрик прокрался вдоль стены до дверного проема на кухню и остановился, не решаясь войти … мокрые следы его ног медленно сохли на лакированном полу. Сладко-голубые глаза и алые губки Добра бессмысленно ухмылялись с ближайшей миниатюры. Держа наготове пистолет, Эрик оторвал спину от прохладной стены коридора и шагнул в проем кухонной двери.

Первой ему бросилась в глаза опрокинутая табуретка (поднятые вверх ножки напоминали рога африканской антилопы бейзы, виденной им в зоопарке). Потом оказалось, что табуретка лежит в луже крови. И, наконец, Эрик обнаружил, что место, где были прикованы Аннета и атлет, пустует … Не веря своим глазам, он шагнул вперед и застыл на месте: в узком пространстве между холодильником и стеной был втиснут окровавленный труп девушки … кто убил ее?… И куда делся милиционер?… Эрик затаил дыхание и наклонился над бесформенной фигурой в оранжевом комбинезоне — аннетина голова была запрокинута назад, на шее синели кровоподтеки, черные глаза невыразительно смотрели в потолок. Он взялся за ее комбинезон и осторожно потащил тело на середину кухни — позади остался широкий кровавый след … Эрик проследил глазами, откуда тот начинался, и похолодел — в углу за холодильником лежала оторванная кисть руки … Волосы на его затылке зашевелились, горло свела судорога отвращения … держа пистолет перед собой, Эрик разогнулся и медленно попятился назад, потом повернулся, чтобы выйти из кухни, и вдруг увидал перед собой окровавленную фигуру в оранжево-блестящем комбинезоне — атлет!…

Вжик!…

Эрик успел отпрянуть, и это спасло его: удар ножа, нацеленный по запястью руки, пришелся по дулу пистолета … Милиционер наклонился за упавшим на пол макаровым … скорее!… нужно что-то сделать!… Эрик пнул, больно ушибив босые пальцы ноги, лежавший на полу пистолет — и тот ускользил по паркету в дверь спальни. Атлет дернулся вслед, Эрик шагнул за ним … тогда милиционер остановился, повернулся и выставил вперед нож — кухонный тесак с широким длинным лезвием. (Комбинезон атлета потемнел от крови — особенно, на животе, где отдельные пятна слились в огромную ржавую кляксу. На запястье правой руки болтались изъязвленные багровыми разводами наручники. Лицо застыло в ничего не выражавшей гримасе.) Вжик!… Вжик!… Эрик успел уклониться от обоих ударов, но при этом оказался загнаным в угол рядом с входной дверью. Вжик!… он отпрыгнул в сторону, уклоняясь от глубокого колющего выпада и одновременно выскакивая из угла. Бум-м!… Атлет попытался ударить Эрика ногой, но тот опять отскочил — и удар пришелся в стену … Дзинь!… Изображавшие подвиги Добра миниатюры градом посыпались на пол, покрывавшие их стекла брызнули осколками. Трах-х!… От следующего удара дверь спальни слетела с петель и рухнула на кровать, оборвав балдахин. Отколовшаяся от дверной рамы длинная острая щепка торчала, как рог единорога. Вжик!… Вжик!… безо всякого труда Эрик увернулся от еще двух выпадов … — несмотря на очевидную физическую силу, о приемах единоборства атлет ни малейшего представления не имел. Вжик!… На этот раз Эрик отбил руку милиционера в сторону и резко ударил ребром ладони по запястью … Тр-р-р!… — завибрировал нож, вонзившись между двумя паркетинами. Хрясь!… Эрик ударил атлета в скулу … Хрясь!… следующий удар пришелся в челюсть. Милиционер, шатаясь, отступил назад … Сейчас!… Эрик сделал два коротких шага, развернулся в полоборота и четко, как на тренировке, ударил атлета ногой. Хрясь!… Удар пришелся в подбородок — милиционер грохнулся на спину и затих. Все было сделано быстро, точно и без лишних затрат энергии — как и учил своих питомцев первый тренер Эрика, добряк и выдумщик, Людвиг Олафович Чумаков.

Секунд пять Эрик расхаживал взад-вперед по коридору, осторожно ступая босыми ступнями между осколками стекла от миниатюр, — думал. Потом оттащил все еще бессознательного атлета в ванную, достал из своего комбинезона ключи от наручников, разомкнул замок и приковал милиционера к батарее. К концу процедуры атлет зашевелился и застонал … не обращая внимания, Эрик подобрал с пола ванной носки и свитер, прошел по коридору в спальню и еще раз осмотрел платяной шкаф … где может лежать обувь? А-а, вот она: внизу, под плечиками с рубашками, стояли три пары ботинок. Одна из пар казалась ненадеванной — Эрик натянул носки, потом ботинки и убедился, что последние подходят ему по размеру. (Что ж, он потерял дом, работу, друзей и его жизни угрожали многоразличные опасности, но зато во всем остальном ему отчаянно везло!) Он опустился на четвереньки, выудил из-под кровати пистолет, поставил его на предохранитель и вышел в коридор. Во встроенном стенном шкафу рядом с входной дверью висело пять женских пальто, говядинская шинель и, в самом углу, мужская дубленка. На крючках, расположенных на дверце шкафа, висело несколько респираторов, в небольшом ящичке хранились запасные фильтры. Эрик свинтил с пистолета глушитель, сунул и то, и другое во внутренний карман дубленки, затем нашел свой (выданный в Лефортове) респиратор, заменил в нем фильтр и положил оставшиеся фильтры в карман джинсов. Что еще?… Он переложил из шинели в дубленку говядинский бумажник и подобрал себе шапку — дорогую лисью ушанку. Преодолевая неуместное чувство стыда, пошарил по карманам аннетиных пальто и забрал все найденные там талоны. Еще что?… Он вспомнил об оставшемся в комбинезоне диске с «Бегущей по волнам» и подошел к двери ванной. Атлет сидел на полу, уставившись перед собой широко раскрытыми непонимающими глазами. Эрик боком обошел его, достал из внутреннего кармана комбинезона диск, уложил в нагрудный карман рубашки и вышел из ванной. Милиционер остался сидеть на полу.

Эрик подошел к висевшему на стене телефону и набрал телефон справочной. Гудок … Гудок … Гудок … «Сто вторая слушает.» — «Девушка, скажите мне, пожалуйста, код Громыкска.» — «Секундочку … Громыкск … Московской области … 077.» — «Спасибо и с наступающим вас!» — «Вас также!» Эрик повесил трубку, поднял опять, потом повесил снова … может, все-таки, не стоит? Он несколько секунд стоял в нерешительности, потом резким движением поднял телефонную трубку и стал торопливо набирать — 0 … 7 … 7 … 3 … 1 … 4 … 6 … 4 … 1 … Гудок … Гудок … Гудок … «Але!» — «Позовите, пожалуйста, Тамару.» — «Минуточку.» Эрик, не отрываясь, следил, как тонкая секундная стрелка на висевших над телефоном стенных часах неуклонно перепрыгивает с деления на деление. «Але.» Телефон искажал голос девушки, делая его почти неузнаваемым. «Это Тамара?» — «Да.» — «Это Эрик … то есть Джохар … — он в замешательстве замолчал, прислушиваясь к шороху на том конце линии, — Я звоню, чтобы извиниться.» Сначала было тихо, потом раздались всхлипывания. «Извините меня, пожалуйста! — Эрик внезапно охрип, — В обычной ситуации я бы ни за что лгать не стал!… — он замолчал, а потом по наитию добавил, — Особенно такой красивой девушке!» Всхлипы стали реже. «А что ты натворил?… — вдруг спросила Тамара, — Ты со мной, как подлец, поступил, конечно, но все же не похож ты на бандита … может, ошибка?» «Боюсь, что нет.» — не стал обнадеживать ее Эрик. На мгновение наступило молчание. «Ты, в общем … — неуверенно и несколько смущенно начала девушка, — В общем, отсидишь когда … и если настроение будет … ты, в общем, позвони …» «Обязательно! — пообещал Эрик, с трудом сдерживая смех, — Целую!» — и прежде, чем Тамара успела ответить, он повесил трубку.