Дебют четырех коней. 1946-1947 - Андрей Николаевич Савинков Страница 37

— Не обольщайся, — покачал головой Орлов. — Летом здесь натуральный ад. Жара такая, что кажется, еще немного и начнешь сам корочкой покрываться золотистой, что та курица в духовке. Градусов сорок, а то и сорок пять в тени. А еще ветер с песком, как наждак по лицу. Деревьев практически нет, еда непривычная, с выпивкой опять же сложности — мусульмане они, нельзя им. Бабы местные все в простыню завернутые, ни посмотреть не на что ни поговорить, разве что своих из Союза завозить будут.

— А вы как на личном опыте об этом говорите, — удивлённо вскинул бровь моряк. Он, дитя архангельской области, никогда до этого не выбиравшийся южнее Москвы, жару в сорок градусов мог себе представить с большим трудом.

— А я тут почти год провел, — полковника аж передернуло. — С лета сорок третьего по лето сорок четвертого. Не совсем здесь, мы севернее стояли, но не думаю, что разница столь существенна. Поверь, кап-лей, тебе здесь летом совсем не понравится. А что до военной базы, то думаю да. Сейчас британцев отсюда сковырнем, а потом и сами себе кусочек маленький заимеем.

— Ну да, — с сомнением протянул моряк. У русских «самотопов» перед британцами имелся вполне объяснимый пиетет, который даже после революции никуда не делся. Как же! «Владычица морей»! Впрочем, сейчас Британская империя была очевидно в не самой хорошей форме, что и побуждало все заинтересованные стороны понемногу щупать одряхлевшего вожака за сладенькие бочка. — Главное, чтобы все как надо получилось.

— Ну это уже от вас, моряков, зависит, — хохотнул Орлов, — нам-то работы там на пять минут, главное через пролив добраться как-нибудь.

Отношения между странами, воюющими с Германией начали ухудшаться в тот самый момент, когда неизбежность будущей победы над общим врагом стала очевидна каждому. В момент, когда потихоньку наступало время «собирать камни», каждый из «концессионеров» начинал понемногу тянуть одеяло на свою сторону. Особо тут, причем, выделились сами англичане.

После химической атаки на Лондон, а потом и захвата американцами Гибралтара Черчиллю стало очевидно, что с таким союзником никаких врагов Британской империи не нужно. Иронично, что именно в таком ключе полтора века европейские державы думали про само островное государство, а теперь и Лондону пришлось примерить на себя незавидную роль «младшего партнера».

Естественно Черчилль не был бы собой если бы не попробовал «соскочить». Поскольку вариант договориться с Берлином в Лондоне по понятным причинам не рассматривался, вариантов у британцев оставалось не та что бы слишком много.

Еще в середине 1946 года премьер-министр инициировал тайные переговоры с Москвой, о возможном заключении двустороннего союзного соглашения и дальнейшем разделе сфер влияния в Европе и мире. Вот только оказалось, что на практике толстому борову просто нечего предложить столь нелюбимым им коммунистам. Сама Британия находилась в весьма плачевном экономическом положении, от нее одна за другой отпадали колонии, а доминионы — Австралия, Канада и Новая Зеландия — в политическом и военном плане на глазах дрейфовали в сторону США. Последние кстати на фоне ухудшения отношений с Лондоном и под формальным поводом нехватки техники для собственной армии постепенно начали снижать объемы британского Ленд-лиза и к концу 1946 года ужали его до едва заметных величин.

В военном плане вероятность того, что островитяне смогут самостоятельно без поддержки Вашингтона открыть второй фронт, была исчезающе мала. Ничего большего, чем продолжение длящихся уже несколько лет регулярных ударов с воздуха от британцев на европейском ТВД ждать было глупо.

Получив отказ и на востоке, Черчилль попытался начать вести условно самостоятельную политику высказываясь крайне негативно о возможной советизации Европы, причем градус накала в его речах — сначала приватных, а потом и публичных — рос одновременно с продвижением советских дивизий на запад. К концу 1946 года, понимая, что Британия может остаться вообще без какого-то выигрыша по итогам войны, герцог Мальборо сознательно пошел на обострение и впервые с начала войны поставил в один ряд нацистов и коммунистов, на что в Москве отреагировали достаточно нервно. Послу Великобритании была заявлена нота протеста по дипломатической линии, а по военной спешно была начата подготовка операции, долженствующей хорошенько щелкнуть английского бульдога по носу и показать ему, что за языком стоит следить внимательнее.

Тут нужно сделать еще одно отступление и осветить небольшой дипломатический казус. Дело в том, что к моменту смены власти в Иране и перехода этой страны на сторону СССР, англичане свои войска из бывшей Британской Индии уже эвакуировали, а потому боевые действия и до того тлеющие ни шатко, ни валко в течение 1944–1945 годов прекратились сами собой. Фактическое же перемирие между двумя государствами по причине общей неразберихи и стремительных английских колониальных потерь заключено просто не было. Банально — не было насущной необходимости. И вот пользуясь этим моментом в Москве и было решено убить одним выстрелом сразу несколько зайцев. Наказать англичан, усилить влияние нового просоветского правительства в Тегеране и получить точку опоры в Персидском заливе.

Меж тем последние танки уже заканчивали грузиться на специально собранные в порту Бендер-Аббас самоходные баржи. К сожалению большого количества десантных средств, набрать не получилось. Просто потому что их во всем Персидском заливе практически не было, а те что были находились в руках тех самых англичан, которых русские совместно с персами — и исключительно под флагом последних — собирались курощать. Ну а тащить транспорт откуда-то из других мест командование сочло излишне хлопотным и вообще рисковым. Вся идеология операции базировалась на том, что островитяне будут не готовы к атаке и как такового сопротивления не окажут. Начинать полноценную третью мировую, не закончив со второй в Москве совершенно точно не желали.

Пришлось даже использовать древние как говно мамонта танки БТ, откуда их только раскопали не понятно. Просто потому что никакую более современную — и тяжелую — технику на имеющийся в наличие транспорт погрузить не представлялось возможным. Оставалось рассчитывать только на то, что у англичан вряд ли здесь, вдалеке от реальной войны будет серьезная противотанковая оборона.

— Тащ полковник, — кап-лей сделал последнюю затяжку, выбросил окурок и тщательно притоптал его сапогом. Не то, чтобы это было действительно необходимо, однако явно сработала вбитая в подкорку привычка, — мы погрузку закончим чеса через полтора, сделайте пожалуйста своим ребятам внушение, чтобы они этой ночью даже не думали ни в какие ввязываться приключения. Выйдем еще затемно,