Василий Кононюк - Шанс-2 Страница 41

Мои планы по использованию чужих идей, прервал совет какого-то нетерпеливого зрителя.

– Чего стоишь, бей давай!

– Да вот думаю, куда такого бугая бить, чтоб он почувствовал, – задумчиво произнес, продолжая разглядывать Якова. Вместе с радостным детским смехом, бу-га-га, сразу раздалось несколько голосов.

– В ухо бей!

Недаром у нас была страна Советов, любители посоветовать здесь жили во все времена. Не послушавшись, неожиданно, и резко ударил левой в печень. Удар в печень очень коварный. Если точно попал, и противник не успел блокировать удар локтем, или не смог смягчить удар мышцами пресса, в дальнейшем, любые попытки противника нанести удар, или просто, резко двинуть рукой и корпусом, приводят к очень болезненным ощущениям. Единственное положение, в котором боль не чувствуется, не двигаясь, постоять с чуть наклоненным вперед корпусом. Конечно, масса Якова сыграла свою положительную роль, но, тем не менее, удар он прочувствовал, и его следующий удар мне в грудь, уже не получился, в последний момент его корпус отказался поворачиваться вслед за правой рукой, и удар вышел несильным, и не резким. Воспользовавшись тем, что он вынужден держать корпус чуть наклоненным, и солнечное сплетение ничем не защищено, ударил справа точно в солнышко. Яков начал хватать воздух как рыба, все примолкли, результат который был уже понятен, всех удивил. Противник был значительно крупнее меня, и вопрос для многих был лишь в том, сколько ударов я выдержу.

– Не, не смогу я такого бугая с ног сбить, казаки. Признаю, не прав я был. Трезвый Яков, зря я на него наговаривал. Оставайтесь, казаки, здоровы, мы спать пойдем, хозяин, веди нас в комнату.

– Ты, казак, можешь идти, а сестричек своих оставь.

Это уже было прямое оскорбление, и сказал его казак сидящий рядом с Арсеном. Его злые глаза недружелюбно разглядывали меня, на предмет как меня проще всего прибить. Так мне показалось. Но с точки зрения политики, это был плохой ход. Большинство оценило по достоинству мое поведение, и явное науськивание Арсеном своего волкодава, так я понял роль этого казака в окружении Арсена, многим из присутствующих не сподобилось. Это несколько развязывало мне руки в дальнейших действиях.

– Не того я, казаки, проверял, вот кого проверить надо было, а то бедный так упился, что уже не понимает, о чем его дурной язык мелет. Иди проспись казак, завтра с тобой потолкуем, когда твоя голова болеть перестанет.

– Проверить меня хочешь, сейчас проверишь, – зло прошипел Волкодав, с неожиданной легкостью для его массивного тела, выскочил из-за лавки, и двинулся на позицию.

Яков, который еще недавно занимал ее, отдышавшись, благородно пытался всех убедить, что выиграл не он, но его уже никто не слушал.

– А куда ты так быстро, – остановил я стремительное движение Волкодава, – монету сперва положи, – при этом демонстративно забрал со стола одну монету, и запрятал в кошель. Тот растерянно оглянулся на Арсена. Бывший атаман, скривившись, бросил ему монету.

– Лучше бы ты, казак, своей головой жил, и своими монетами. Что, Арсен, чужими руками бучу затеваешь? Что ж ты сам в круг не выйдешь, раз не сподобился я тебе? Волка своего ручного на меня натравить решил. Стар ты стал, Арсен, правильно тебя казаки с атамана сняли. Жаль, голову твою дурную не сняли, так то и поправить можно.

– Ты, сперва со мной поговори, казак, потом на старших рот открывай.

– Что дали тебе монету, казак, спешишь ее отработать?

Противник был опасный, опытный, так просто на подначки бы не поддался, но видно наступил я ему на любимый мозоль. Видя, что бешенство в его глазах начинает зашкаливать, великодушно разрешил,

– Ну, давай, бей.

Его не пришлось просить два раза. Волкодав мощно пробил мне с правой, в грудь. Прими я такой удар, поломанные ребра, это минимум, чем бы мне пришлось расплачиваться. Ударив его правой, встречным кроссом в подбородок, я, с одной стороны, развернулся в сторону от его удара, с другой, использовал его энергию в мирных целях, самый страшный удар получается при встречном движении, импульсы складываются, и тут уже твоя масса не имеет значения, фактически противник бьет сам себя. Формально, я все правила выполнил, ударил его через мгновение после его удара. Ну а то, что раньше, с Яковом, все по-другому было, и Волкодав был откровенно не готов к встречному удару, тут сам виноват.

Занимаясь боксом, я долго не понимал, почему удар в подбородок намного опасней любого другого удара, и лишь затем, осознав, что подбородок просто рычаг, помогающий нам резко повернуть чужую голову, понял, в чем суть дела. Хотя, о деталях поражающего действия такого удара, ученые спорят до сих пор. Одни утверждают, что от резкого поворота головы происходит сотрясение мозга и человек теряет сознание, другие, что от резкого поворота головы, перестают, на некоторое время, поступать нервные импульсы на конечности, и человек валится на землю. Третьи, и я их поддерживаю, считают, что имеют место оба фактора. Еще одна, положительная, сторона этого удара, если он правильно проведен, вы его не почувствуете, кажется, что рука пролетела мимо, и вы никогда не травмируете руку.

Чувствительно, несмотря на все принятые меры, проехавшись своей правой, вскользь, мне по ребрам, Волкодав повалился прямо на меня, вслед за своей рукой. Сделав шаг в сторону, и дав ему достигнуть горизонтальной поверхности, сказал,

– Проиграл, я, братцы. Пришлось первому с места сойти, чтоб ему не помешать. Так что выходит, снова проиграл. Собирайте детей сестрички, спать пойдем.

Я указал им рукой на лестницу, и хладнокровно сгреб монеты со стола. Хозяин, глянув на Авраама, который утвердительно кивнув ему головой, пошел вслед за ними, видно мы его зарезервированную комнату отобрали. Но нам нужнее.

– Посмотри, что с ним, – негромко сказал Арсен второму кадру сидевшему рядом с ним.

Этот был похож на хитрую лису. Правильно Арсен кадры подбирает, побитый мной казак, телохранитель и исполнитель силовых акций, а это чудо, видно занимает должность главного по всяким пакостям. Не зная их опыта поведения с нокаутированными соперниками, решил на всякий случай вмешаться.

– Помогите ему, он сам не поднимет, поднимайте его, на спину не переворачивайте, а то язык западет. Хозяйка, неси голка с ниткой, щас мы ему язык к губе пришьем, чтоб не задохнулся.

Хозяйка, запричитав, что такого видного казака забили, убежала за иголкой, а все с ужасом уставились на меня. Вспомнив, какой иглой шила мать, я понял эти взгляды.

– Шуткую я, братцы, и так отойдет. По щекам похлопайте, только голову не отбейте, скажите потом на меня. Ну вот, уже глаза пролупил, скоро говорить начнет, только пить ему больше не давайте, пусть лучше спать идет.

Повесив на край стола свой поддоспешник, выстрелив в него тупой стрелой, собрал все свои манатки и уже собрался подниматься наверх, как из группы сидевших рядом с Арсеном, вышел казак и хлопнул меня по плечу.

– Молодец, Богдан. А то рассказывали мне, как ты с татарином бился, так я не верил. А теперь вижу, не брехали казаки. Будешь у нас, заходи, потолкуем. Спросишь Петра Спалыхату, тебе каждый скажет, где я живу.

– А рядом с тобой разве живет кто? – Задумчиво глядя на него, спросил я. Видно эта шутка над его прозвищем была не первой, потому что суть моего вопроса никому объяснять не пришлось, все дружно заржали и Петро в том числе.

– Гыгочить, абы не плакали, – добродушно ответил Петро, потом достал монету, бросил на стол, и с вызовом глянув на Арсена, заявил. – Пойду и я уже домой, братцы, молодая женка скучает.

Дальнейшие перипетии происходили без меня, сказав по дороге хозяину тащить нам ужин в комнату, все что у него есть, скинув свое железо в комнате, нацепил на безрукавку портупею с саблями крюком и кинжалами, пошел вниз. Половины казаков уже не было, видно вслед за Петром по домам пошли, Авраам с охранниками и возничими уже не жался в угол, стараясь не попасться под горячую руку.

Забрав из своего воза маленький бочонок с ликером, в который влезало около пяти литров, проходя мимо Авраама выразительно постучав по нему, и пошел наверх. Хозяйка уже принесла горшок с кашей и горшок с жареным мясом, пирогов, квашеной капусты, и кувшин с квасом. Девчонки с детьми, рассевшись на большой кровати, и на лавке вокруг небольшого, полностью заставленного стола, интенсивно работали ложками. На меня они не реагировали, только Любава, иронично глянув, заявила,

– Весело тут у вас.

– А то

Вытащив ложку и усевшись с краешку лавки, возле кого-то из детей, присоединился к вечере. Разлив ликер, заставил их дать детям только по глотку, а то они собирались им еще давать такого вкусного напитку. Рассматривая собравшийся коллектив, сразу бросалось в глаза, что месяц путешествовать зимой, это не сахар. Дорога нарисовала девушкам черные круги под глазами, и убавила красок на их лицах, но было видно, что вместе со мной они увидали конец своей дороги, и это добавило им оптимизма. Вскоре дети, заморив первый голод, начали мне наперебой рассказывать, что им запомнилось с дороги, а я их заставлял рассказывать по порядку, и тому, кто перебивал, засовывал в рот кусок мяса. Они смеялись, а у меня вдруг сжало сердце, выступили слезы на глазах, и буркнув, что сейчас приду, пулей слетел по лестнице, и выбежал на мороз.