Кинжал Немезиды - Дмитрий Чайка Страница 41

Феано сидела в обозе, на тележке, куда запрягали ослика. Сейчас ослик пасся рядом, увлеченно обгрызая какой-то чахлый кустик, а двое слуг царевича Ореста сидели у колеса, оживленно обсуждая собственное везение.

— Слышь! А парни-то сейчас на копья аргосцев пойдут. А мы тут, бабу охраняем.

— Ага! — послышался еще один голос, исполненный глубокого удовлетворения. — Повезло так повезло. Боги благоволят нам.

Феано потеряла интерес к болтовне двух олухов из Фокиды и завертела головой. Жуткий, до невозможности страшный гул пронесся над долиной, заставив ее вскочить на ноги. С земли ничего не видно, и она залезла на тележку, приложив руку ко лбу.

— Великая Мать, помоги мне! — прошептала она, с ужасом глядя на самое страшное, что она видела в своей жизни.

Не меньше сотни колесниц брали разбег в том месте, где долина расходилась веером. Возницы гиканьем и свистом подгоняли коней, приближающих к полуголому войску Ореста, а стоявшие позади них воины уже опускали длинные, толстые копья.

О-ох! — по бабьи схватилась за щеки Феано. — Чисто самовары у госпожи Кассандры. Блестят-то как!

А посмотреть и впрямь было на что. Аристократия вырядилась как на праздник. Все как на подбор, в красных и пурпурных плащах, в золоте и серебре. А какие доспехи! Здесь и панцири из бронзовой чешуи, и новомодные, из чешуи железной. Были и доспехи изо льна, такие Феано часто видела у легионеров. Но как минимум треть воевала в том, в чем ходили на войну еще их деды: в бронзовых колоколах, собранных из широких колец. Вот они-то и напоминали самовары. Смешная штука, делавшая ее владельца почти неподвижным. Да только нет ничего лучше для колесничного боя. Нет слабых мест в этом доспехе, и Феано совсем скоро смогла в этом убедиться. Первые колесницы уже развернулись и помчали вдоль пехотного строя, а закованные в бронзу всадники незатейливо совали свое копье вглубь него, разя без пощады. Ни стрелы, ни дротики не могли принести им вреда. Они попросту скользили по блестящим бокам и отлетали в сторону. Только если ранить коня или возницу, колесница теряла свой напор. Тогда всадник перехватывал поводья и мчал к лагерю, чтобы вручить себя попечению другого слуги.

Страшное опустошение устроила микенская знать в рядах врага, а Орест и его знатные товарищи, куда менее многочисленные, ничего не смогли им противопоставить. Уж слишком мало их было. Сам Орест сразил сначала возницу, а потом его седока, но этом его везение закончилось. Одного из его коней ранили, и юноше пришлось бросить колесницу и встать в общий строй. Впрочем, очень скоро и напор микенской конницы ослабел, потому что стрелами выбили половину лошадей. Знать Арголиды отошла к перевалу, а огромная человеческая волна потекла вслед за ней. Туда, где плотные ряды пехоты перекрывали проход в богатейшие, не тронутые войной земли.

— Сзади обошли! — тоскливо заорал кто-то в стороне, когда две толпы плотно увязли в беспорядочной свалке.

И впрямь, в тысяче шагов от этого места на охрану обоза налетел какой-то отряд, с ходу заколов целый десяток каких-то локров, охранявших награбленное добро. На крики и шум побежали воины с других концов немалого лагеря, и вскоре там закипело настоящее сражение. Даже у царского шатра, где сидела Электра со своей служанкой, осталось всего двое копьеносцев. Остальные побежали на помощь.

И тут Феано, которая совсем позабыла про свою стражу, вглядываясь в битву, услышала утробный хруст кости и вопль.

— Главк! Да убей тебя молния! Опять?

Она повернулась и увидела, как старый ее знакомец, еще по родному Лесбосу, вытирает лицо, заляпанное кровью, и при этом подошвой легионной калиги душит одного из ее охранников. Второй валялся рядом, а его голова… Феано даже затошнило немного, когда она увидела то, что от нее осталось. Рядом с телом стоял квадратный коротышка Главк, которого она тоже помнила прекрасно, и улыбался, как ребенок. Измаранную булаву, казавшуюся игрушкой в его лапище, он вытирал пучком соломы, тщательно проходя места между жутковатого вида шипами. Он делал это с немалой сноровкой, видимо, далеко не в первый раз. Два десятка крепких парней, обступивших тележку, хохотали в голос, потешаясь над своим вожаком, который багровел на глазах.

— Чего ржете, бездельники! — заорал он. — Осла запрячь! Добро, которое поближе, прибрать. Нам еще из лагеря уйти надо.

— Вас государь за мной прислал? — почти спокойно спросила Феано, взгляд которой прилип к размозженной голове стражника.

— А кто же еще! — весело оскалился Тимофей. — Я все думал, как подобраться к тебе, а тут царевич Орест позвал охочих людей, чтобы на Микены пойти. Вот мы с его армией и идем. Мы уже две недели за тобой приглядываем. Теперь надо уходить, госпожа. Мои ребята пока их отвлекают, но к нам скоро прибегут.

— Я не могу, — замотала головой Феано. — У меня тут еще одно дело осталось.

— Проклятье! — ругнулся Тимофей. — Не ко времени. Важное хоть?

— Да, — кивнула девушка.

— Клятва?

— Да, — снова ответила она.

— Парни! — Тимофей. — Уйти по-тихому не получается. Идем за госпожой. Всех, кого встретим, убить! Делаем дело, а потом бежим отсюда со всех ног.

Феано молча повернулась и зашагала к полотняному шатру Электры. В груди ее разгоралось пламя такой ненависти, которой она за собой даже не подозревала. Не было чувства сильнее в ее жизни. Оно оказалось острым, как лезвие ножа, что украла эта лживая тварь.

— Стражу убить! Шатер окружить! — коротко бросила она, и копьеносцы умерли в мгновение ока. Где им справиться с толпой наемников.

— Дай! — протянула она руку в сторону Главка, и тот вложил в ее ладонь теплую бронзовую рукоять, аккуратно надев кожаную петлю на тонкое женское запястье. Он даже слова не сказал, хмыкнул только недоверчиво.

Полумрак шатра, где свет лился через приподнятый полог, не мог спрятать Электру, которая стояла, выставив перед собой ее собственный, Феано, кинжал. Царевне не убежать, она уже все поняла, когда ее служанка вскрикнула и упала бездыханная. Бледное лицо, добела сжатые губы