Стилист - Геннадий Борисович Марченко Страница 42

Шёл лёгкий снежок, я стоял у входа в «Современник» с букетом в руках, и то и дело спрашивал у прохожих время. Нет, непорядок это, пора обзаводиться собственным хронометром. Завтра выходной, пробегусь до часового отдела ГУМа, присмотрю что — нибудь недорогое.

Лена опоздала минут на пять, что, в общем — то, для девушки простительно. На этот раз в её гардеробе изменения были минимальными — платок на голове сменил чёрный берет под цвет пальто, а на руках вместо варежек тонкие, похоже даже лайковые перчатки.

Профессиональным взглядом оцениваю густоту и структуру волос. Длина до середины лопаток, вроде бы средней толщины, это наиболее распространенная группа. Обычно волосы средней толщины не создают особых проблем при окрашивании и других химических процедурах. Цвет при местном освещении с ходу трудно определить, но похоже, что природная шатенка.

— Привет! — говорю я ей, протягивая букет.

— Это мне? — её брови выгибаются, на лице появляется улыбка.

— Других красоток, достойных роз посреди зимы, поблизости не наблюдаю, — немного плоско шучу, тоже расплываясь в улыбке.

— Спасибо, Алексей! Я уже и забыла, когда мне последний раз дарили цветы… Хотя нет, на прошлый день рождения дарили на работе, правда, в тот раз были тюльпаны.

— А когда у тебя день рождения?

— 29 декабря.

— Серьёзно?!

— Да, а почему ты так удивился?

— Так ведь 29 декабря чемпионат Москвы по парикмахерскому искусству, куда меня приглашают как участника.

— Вот здорово! Я бы посмотрела…

— Слушай, а давай ты будешь моей моделью?

— Это как?

— Сделаю тебе в твой день рождения подарок в виде классной причёски. Может, даже какое — нибудь место займём.

— Ой, здорово! — хлопает она в ладоши и подпрыгивает, совсем как девчонка, получившая на день рождения долгожданную куклу. — Я согласна. А это какой день недели? Ведь если что — придётся с работы отпрашиваться.

— Не бойся, решим вопрос, — самоуверенно заявляю я. — Пошли, а то так и на спектакль опоздаем.

Она берёт меня под локоть, мы входим в театр — я вежливо, придерживая дверь, пропускаю её вперёд. Фойе тесновато, у гардероба толпится народ, но в итоге доходит очередь и до нас.

На втором этаже несколько просторнее. Предлагаю Лене проследовать в буфет, она пожимает плечами — почему бы и нет — и мы снова в очереди. Минуты три ждём, пока освободится столик, садимся и только после второго звонка заканчиваем лакомиться лимонадом и пирожными. У входа на галёрку покупаю у капельдинера чёрно — белую программку на серой бумаге, смотрим, кто в каких ролях занят. Айша — апа — Любовь Добржанская, Досберген Муставаев — Геннадий Фролов, Мамбет — Игорь Кваша, Алмагуль — Алла Покровская… Не все фамилии знакомы, но с кое — кем из этого списка доводилось встречаться лично. С той же Аллой Борисовной Покровской работал на одной из передач, делал макияж и причёску. Жаль, летом 2019—го её не стало… Вернее, не станет, доживёт — то она до преклонного возраста.

В зале аншлаг, нам ещё повезло с местами, могли вообще на приставные стульчики посадить. Сцена представляет собой круглое возвышение в центре зала и подиум, на котором играют актеры. Спектакль рассказывает историю учительницы и учеников. Айша — апа, учительница, рассказывает, как провожала своих девятиклассников на фронт: «Многих там провожали, а мои — самые молоденькие… И никогда я в Бога не верила, а тут взмолилась: только бы живы остались мои мальчики!»

Кошусь на Лену, та проникается идеей спектакля, в самый душещипательный момент в её глазах стоят слёзы, и она непроизвольно сжимает своими пальцами моё запястье. Я не дышу, происходящее на сцене протекает сквозь меня, как песок сквозь пальцы, я молю Бога, чтобы она не отпускала мою руку как можно дальше. Потом мы вместе со всеми зрителями аплодируем стоя, продираемся к гардеробу, ловим такси и едем к её дому.

— Сегодня Наташка ночует у родителей, — шепчет она мне на заднем сиденье.

Наташка — это, похоже, дочка. Я понимаю намёк, и полчаса спустя в полусумраке уютной комнаты мы остаёмся один на один. Она прижимается ко мне всем телом, ноздри её аккуратненького носика раздуваются, глаза блестят, лёгкая дрожь пронизывает девушку с головы до ног. Я сдерживаюсь из последних сил, но когда наши губы сливаются в поцелуе — всё, у меня словно срывает стоп — кран. Не знаю, сколько она живёт без секса, но для меня три месяца воздержания — срок достаточно серьёзный.

Мы лихорадочно стягиваем друг с друга одежду. Автоматически отмечаю неплохое кружевное бельё, наверняка импортное, за которое его обладательница по — любому отвалила немалые деньги. Но эта мысль проносится метеоритом и сгорает в пламени нашей сумасшедшей любви. Я ласкаю языком ложбинку между грудей, спускаясь к пупку и ниже, где таится самое сокровенное. Она учащённо дышит, её ноготки впиваются в оседлавшего мою спину дракона, но я не чувствую боли, моё возбуждение стремится к пику, каким — то сверхусилием воли я сдерживаю себя от преждевременного извержения. Её ноги обвивают мои, я начинаю ритмично двигаться, моя любовница стонет с каждым мгновением громче и громче. Нам уже плевать, что подумают соседи за стенкой, мы теряем счёт времени, по её пробегает судорога наслаждения, и мы одновременно достигаем пика блаженства Из моей груди сквозь стиснутые зубы вырывается тихий стон, и я обессиленно падаю рядом на смятую, потную простыню. Мы лежим, закрыв глаза и восстанавливая дыхание, а пару минут спустя рука Лены скользит по моей груди и животу. Я немедленно возбуждаюсь, и всё повторяется снова, а затем с небольшим перерывом ещё раз. Наконец мы окончательно обессиленные засыпаем, не в силах даже дойти до ванной и принять душ.

Глава 7

До ванной мы добираемся только утром. Глядя мне в спину, Лена интересуется:

— Какая у тебя оригинальная татуировка. Откуда она?

— Не помню. У меня же память отшибло, — улыбаюсь я.

— С точки зрения художника очень интересная работа, я что — то такое видела в каком — то альманахе. Слушай, Лёш, можно я её перерисую?

— Для тебя, любовь моя, всё что угодно, только, если можно, сначала я приму душ.

На завтрак у нас яичница и растворимый кофе с бутербродами. Сидим, болтаем о всякой ерунде. Между делом Лена проболталась, что эта «полуторка», где она живёт с дочкой,