Летнее Солнцестояние - Уильям Хорвуд Страница 42

И все-таки... Все-таки он что-то помнил. Болезнь, мгла... черный жук и гигантский червь, который пытался унести его, утащить его за собой... Брекен содрогнулся и надкусил первого червяка, стараясь ни о чем не думать.

Хотя он был страшно голоден, ему с трудом удалось съесть полчервя. Как ни дико это звучало, но он отвык есть. Потом Брекен заметил рядом с собой стебель неизвестного ему растения и принялся машинально пощипывать его зубами. Стебель оказался свежим и приятным на вкус. Как странно. Он посмотрел в оба конца туннеля, ожидая увидеть неподалеку дружественно настроенного крота, однако туннель был совершенно пуст — он видел только высокие земляные своды, терявшиеся во тьме.

Брекену вдруг захотелось подняться на ноги и заняться исследованием Древней Системы, в одном из туннелей которой он сейчас и находился. Но стоило шевельнуться, как он тут же ощутил полнейшую беспомощность. Прежде чем Брекен смог передвигаться в пределах туннеля в поисках пропитания, прошло еще несколько дней.

Это были странные дни, исполненные боли и вместе с тем довольства. Плечо ныло при малейшем движении, однако нетерпение и любопытство взяли верх над болью. Он понял, что «боль» — очень широкое понятие, имеющее тысячи значений, далеко не все из которых можно отнести к категории неприятных. Головная боль, острая боль в плече, тянущее ощущение в желудке — все они были очень разными. Он научился радоваться боли, когда, просыпаясь, потягивался и разминал свои лапы.

Трудно сказать, что наполняло его дни, но ему постоянно казалось, что рядом находится какой-то другой крот. Брекен то и дело нервничал, раздражался и злился на самого себя и свою слабость, но в глубине души испытывал несказанную радость от того, что перед ним открылся целый мир, в котором он обладал новою силой. За те долгие кротовьи месяцы, что длилась болезнь — а продолжалась она с последней не дели июня и до августа, — он сильно повзрослел. Ему казалось, что во время болезни его посетил странный, удивительный сон, — ему вспоминались ласка и забота какого-то необычайно доброго крота... Впрочем, он считал, что видение это навеяно рассказами Халвера о Ребекке-Целительнице. Если бы его спросили, кто являлся к нему во сне, он не задумываясь ответил бы, что это была сама Ребекка-Целительница. Что до Розы, то он просто не помнил о ее существовании.

Мало того, ему приятно было думать, что своим исцелением он обязан самому себе и никому более. Он забыл массу важных вещей. То, что он едва не умер. То, что его едва не поглотили темные беспросветные воды зла. То, что жизнью своей он был обязан единственно силам света, удержавшим его на краю мрачной бездны. Из его сознания стерлись и те ранние воспоминания детства, которые во время болезни возникли в нем словно ниоткуда. Вместе с ними забылись и заключенные в них уроки.

В то же самое время он стал считать реальным то, что никогда не происходило. Ему представлялось, что он вылечил себя сам, Мандрейк и Рун теперь казались ему самыми обычными кротами, мало чем отличающимися от него самого. Обычными кротами? Но что такое «обычный крот»? Таких кротов нет на свете... Что до уроков, которые раз за разом преподносит жизнь, то редкий крот усваивает их с первого раза, тем более такой крот, как Брекен.

Минуло еще несколько дней. В одно прекрасное августовское утро он проснулся, чувствуя в себе желание и силы приступить к исследованию Древней Системы. Помимо всего прочего, Брекен хотел понять, где именно он находится. Крот, которому неизвестно собственное местонахождение, чувствует себя ох как неуверенно и неуютно.

Прежде всего Брекен поспешил в ту часть туннеля, которая выходила на осыпь. Ему хотелось увидеть место, на котором он буквально родился заново, и заодно взглянуть на белый свет, после чего можно было приступить к исследованию темных туннелей Древней Системы. Над провалом виднелись свисавшие сверху побеги сушеницы и ежевики. Слышалось неумолчное жужжание ос и мух, сновавших меж голубыми колокольчиками и ярко-желтыми цветами дрока, росшего в солнечной восточной части леса.

Запахи лета были исполнены особой теплоты и сладости. Внезапно Брекен понял, что за время его болезни и земля, и травы стали гораздо суше. Ему стало не по себе. Сколько же прошло месяцев? Ему предстояло ответить и на этот далеко не праздный вопрос.

Он развернулся и направился к дальнему концу туннеля — его ждали пустынные переходы и древние норы, неведомые опасности и удивительные чудеса, скрытые от кротовьих глаз уже не одно поколение.

❦

Вскоре после того, как Брекен миновал ту часть туннеля, которая была ему уже известна (он искал здесь червей), он обратил внимание на необычные звуки, доносившиеся снизу. Сначала он слышал что-то вроде посвистывания ветерка, заблудившегося в сухих травах. Где-то впереди мягко просела и осыпалась земля, в одном из переходов жалобно стонал ветер, где-то далеко-далеко скрипел и пищал напряженный подземный корень дерева. Звуки эти возникали словно ниоткуда и тут же уходили в никуда, обращаясь один в другой или мягко растворяясь в темени бесконечных туннелей, полнившихся эхом его собственных осторожных шагов.

Стена, в которую он было уперся, оказалась боковой стенкой другого, куда большего туннеля, отходившего от первого под прямым углом. Стоило Брекену оказаться в нем, как звуки, повергшие его в изумление, зазвучали вновь — но только теперь они были громче и разнообразнее. Брекен замер, затаив дыхание. Если верить старинной кротовьей пословице, согласно которой «крота можно узнать по звукам в его туннелях», здешние обитатели отличались недюжинным умом и сметкой.

Когда крот прорывает туннель, он всегда обращает внимание на акустику, и делает он это не в целях развлечения, а в целях выживания. Туннель считается хорошим, если звуки, производимые ползущим червем, слышны на расстоянии в пятьдесят кротовьих ярдов. Противника можно услышать на расстоянии в сто ярдов. Помимо прочего, важную роль в кротовьей системе играют воздушные потоки, способные разносить звуки — а также, естественно, и запахи — на еще большие расстояния. Воздушные потоки не возникают сами по себе — они создаются при прокладке тех или иных туннелей, имеющих, как правило, выход на поверхность. Брекен оказался в одном из подобных туннелей. Поскольку воздушные потоки Древней Системы были исключительно