Алексей Волков - Клинки надежды Страница 45

Если бы она оглянулась!

Раден стоял пошатываясь, а вид у него был настолько дикий, что было непонятно, как он вообще удерживается на ногах.

Тревожно и призывно запела за окном труба. Этот сигнал поднимал порой полуживых, заставлял повиноваться привычному гласу, пробуждал в душах чувство долга, напоминал, что никакой смерти для солдата нет…

– Прошу прощения, Ольга Васильевна. – Привычно звякнули шпоры.

За что просил прощения? За вчерашнее или за то, что так и не сумел доказать свою невиновность?

Теперь уже все равно.

– Честь имею!

Подтянувшийся Раден поспешил на выход.

Труба все звала, и за ее зовом совсем были неслышны девичьи рыдания.

Да и сколько слез пролито под напев трубы? Не счесть…

Глава четырнадцатая

Горобец молчал. Он молчал уже долго, битый час. Лишь время от времени сопел да смотрел на все налитыми кровью глазами.

От одного взгляда любые враги попадали бы замертво, но до врагов было далеко, и выйти на дистанцию взгляда не удалось бы никому.

Подступы к станции были усеяны мертвыми телами тех, кто хотел подойти поближе. С той стороны стреляли умело и метко. Цепи нападавших давно залегли. Время от времени без всякой команды они открывали огонь по противнику, пытались подняться и почти сразу залегали опять.

Изредка небо украшалось облаком шрапнельного разрыва. Это «Хунхуз» пытался нащупать станцию своими орудиями. Только с того места, где стоял бронепоезд, станция не просматривалась, и разрывы с неумолимым постоянством возникали в стороне или ложились недолетами. Подойти поближе не позволял взорванный мостик.

Если бы не он, то бой бы давно закончился. Бронированное чудовище одним рывком могло влететь на станцию и в двадцать четыре ствола расстрелять там все живое.

Могло бы… С полсотни человек пытались навести для бронепоезда переправу, подтаскивали материал, мастерили, потом убеждались, что импровизированное сооружение не выдержит тяжести стального мастодонта, и начинали переделывать еще не законченное.

– Слышь, Яшка, интересно, это те же, что нападали на нас, али в Смоленске есть власть? – тихо спросил Григорий.

Они стояли поодаль от батьки с расчетом не попадаться главарю под горячую руку и в то же время увидеть или услышать его сигнал. Если таковой последует.

– А я знаю? – Янкель сдвинул на затылок широкополую шляпу и перекинул папиросу из одного уголка рта в другой.

– Дык интересно же! – Здоровяк осторожно выглянул из-за служивших им укрытием кустов.

Отсюда до станции было не меньше версты, и разглядеть творившееся там было трудно. Помимо расстояния мешали деревья, постройки. Лишь было понятно, что у врагов тоже есть эшелон. Судя по тому, что он притаился за укрытиями, отнюдь не боевой.

– Есть, что ли, разница? – Янкель вновь ответил вопросом.

– Конечно. Одно дело, когда перед нами те самые. У них были орудия, броневики. Другое – коли в городе, а то и не только в нем, стоят войска. И третье – ежли кто-то просто ехал в нашу сторону. Улавливаешь разницу?

– Улавливаю, да только как узнать?

– А батька? Он же, почитай, все может. Захочет – и скажет все, что творится на клятой станции. – Григорий осторожно, боясь потревожить, взглянул в сторону матроса.

Янкель невесело рассмеялся.

– Ты что, так и не понял?

– Чего?

Янкель выплюнул выкуренную папиросу, надвинул шляпу на глаза, посмотрел по сторонам и заговорщицки произнес:

– Того, что батька ничего знать не может.

Григорий с подозрением взглянул на приятеля. Уж не разыгрывает ли он? С Янкеля станется!

– Энто почему же?

– Да потому, мой здоровый друг, что так устроен мир. Федор очень желал стать всемогущим и стал им. Знать же он никогда ничего не хотел, следовательно, и не будет. Он может повелевать людьми, убедить всех в том, что черное – это белое, убить человека взглядом, почувствовать, где спрятан клад, и только знать ему не дано.

– Ни хрена не понятно! – признался Григорий.

– Да и не надо, – отмахнулся Янкель. – Прими на веру, что так оно и есть.

Очередной снаряд прошелестел над ними и разорвался, не долетев до станции.

– …мать! Стрелять не научились, морячки хреновы! – выругался Григорий.

Выругался негромко. Горобец братков привечал и вполне мог обидеться, что какой-то сухопутный франт хает его соплавателей. Тот факт, что франт является одним из ближайших помощников, не значил ровным счетом ничего.

Со стороны Починка наметом вылетел всадник, в тучах брызг пересек речушку и направил коня к Горобцу.

– Пойдем. – Янкелю стало интересно, что за донесение везет посыльный.

Риск нарваться на что-нибудь со стороны атамана резко уменьшился. Даже окажись новость плохой, то пострадает в первую очередь гонец. Если же хорошей, то тем более Федор смягчится, перестанет мысленно ругать и своих, и чужих.

Григорий думал так же. К тому же ему с его характером до чертиков надоела сложившаяся ситуация. Ни взад, ни вперед, не налет, а какое-то бессмысленное топтание на месте.

– Хлопцы скоро пушку привезут! – выкрикнул гонец, осаживая коня рядом с Федором.

Кончики губ матроса чуть опустились в мрачной усмешке. Бессильный на таком расстоянии сделать что-то сам, он предвкушал, как трехдюймовые снаряды посыплются на головы врагов. Когда же основное сопротивление будет сломлено, то можно будет подобраться ближе к станции самому.

– Пущай поторопятся. Надоело тут возиться. – Лицо матроса вновь стало суровым. – Ты, Гришка, раз уж подошел, займись делом. Чую, враги ударятся в бега. Надо бы их перехватить за станцией, чтобы ни один не ушел. Пошлешь подальше в тыл кавалерию, а сам попробуй выйти к станции через село. Там дома, под их прикрытием наверняка удастся подойти вплотную. Золотопогонников не так много, хорошо ударишь – сомнешь. Только смотри: хоть пара офицеров мне нужна живыми. Понял? – ударение пришлось на последний слог.

– Сколь народу взять, батька?

– Сотни две, думаю, хватит. А ты, Янкель, смотай до бронепоезда. Долго они еще мост будут мастерить? И еще, эта, прихвати там для меня из сейфа…

– Наше счастье, капитан. – Орловский оторвался от бинокля.

– Не понял, господин подполковник. – Петров думал о чем-то другом. Или о том же, но несколько иначе.

– Говорю, хорошо иметь дело с дилетантами, – пояснил мысль подполковник. – Профессионалы давно раскатали бы нас в два счета. А эти даже стрелять толком не умеют.

Он кивнул на облачко шрапнели, выросшее настолько далеко, что представляло угрозу разве что вражеским трупам, щедро разбросанным по полю.

– Положим, не в два…

Орловский посмотрел на штабс-капитана, хмыкнул и покачал головой:

– Быстро же вы отвыкли от большой войны! Там, помнится, вы вели себя осторожнее. Боюсь, легкие победы над бандами породят у солдат такую самоуверенность, что элементарный удачный ход с той стороны будет восприниматься словно трагедия.

– Думаете, что они попытаются нас обойти? – стал серьезнее Петров.

– Знаю, – отрезал Георгий. – Вы же не первый день в армии, должны знать: никогда нельзя считать противника глупее себя. Рано или поздно сообразят, что нет никакого резона переть в лоб, когда в их распоряжении сколько угодно места. Если уже не сообразили. Так что передайте по цепи: пусть все будут готовы к отходу. Здесь мы свою задачу выполнили. По сигналу немедленно садиться в эшелон. Следующий пункт обороны – Тычинино.

Оставшись один, подполковник не спеша закурил и принялся перебирать возможные варианты.

Нет, все-таки обход был наиболее вероятным. Народа в банде хватает, ничего не стоит пустить какую-то часть для удара с тыла. Вояки они еще те, да только превосходство в силах у них такое, что подойдут поближе – и попросту задавят числом.

Интересно, матросу-колдуну тоже требуется какое-то расстояние для нанесения магического удара? Похоже, что так. В противном случае он бы давно попытался что-то сделать.

Орловский вновь выглянул в сторону противника.

– Твою мать!

На опушке леса со стороны села появилась запряжка с трехдюймовым орудием. Расчет засуетился вокруг, отцепил пушку от передка, принялся устанавливать ее на открытую позицию. Стрелять, видя цель, намного легче, тем более что вряд ли у них есть толковые артиллеристы. Да и противодействия они не боятся. Уже успели убедиться, что никакой артиллерии в противостоящем им отряде нет.

Из-за орудия тем временем появилась нестройная колонна пехоты, стала на ходу разворачиваться в цепь.

Одно из предположений Орловского уже начало сбываться. Цепь явно направлялась к селу. Войдут в него с другого конца, а там дворами потихоньку подкрадутся к станции.

Неподалеку короткими очередями заработал пулемет. Дзелковский пришел к тому же выводу, что и командир, и теперь пытался задержать противника на дальней дистанции. Знал – ближняя с этого направления коротка, а средней не будет.