Физик против вермахта - Руслан Ряфатевич Агишев Страница 45

районов, никакого недостатка в охранниках не испытывал. Ежемесячно через этот центр проходило более шести тысяч лиц, большая часть которых, особенно ценные специалисты, высший командный состав, особо опасные заключенные, переправлялись на территорию Германии. Естественно, территорию лагеря в двадцать гектар, обнесенную высокой стеной из пулеметных вышек и колючей проволоки, охранял солидный контингент: 203-ий и 337-ой батальоны охраны вермахта, два специальных моторизованных взвода и одна зенитная рота, вооруженная пушками Flak 38. Райме прекрасно знал об этом, так как именно его вспомогательный полицейский батальон обеспечивал встречу заключенных на железнодорожном вокзале.

— … Почти пришли, товарисч командир, — воскликнул эстонец, заворачивая за угол крайнего дома. — В поле у рощи и будет лагерь.

Угодливо улыбаясь, полицай ловил момент для бегства. Через несколько минут их должна заметить охрана концентрационного лагеря, которая вряд ли будет медлить с открытием огня. В начавшемся бое, думал Реймаа, он сможет незаметно укрыться в одном из оврагов за городом, где благополучно и переждет все самое страшное. После останется только доложить майору Келлеру: про удивительный летающий поезд из рассказов Жюля Верна, про невиданное страшное по силе оружие. «… Ничего-ничего, я всем покажу, кто такой Эвальд Реймаа! Вы еще услышите про меня… Жалкие людишки… Этот мир принадлежит сильным и хитрым, которые отбросили все бредни про жалость и сострадание…».

В то мгновение, когда первые бойцы начали выходить на открытое поле, по ним был открыт сильный пулеметный огонь. Несколько пристрелочный очередей выдали зенитные орудия, в дребезги разнеся фасад ближайшего дома.

— Ложись! В укрытие! — закричал полковник, падая на землю. — Открыть по пулеметам противника огонь. Подавить…

Куда там подавить. Охрану лагеря застать врасплох не удалось. К трем пулеметам на вышках, поливавших свинцом советских бойцов, присоединились еще два станковых пулемета, установленных прямо в воротах лагеря. Открыли плотную стрельбу и зенитные орудия. Под таким огнем было даже голову не поднять, а атаковать тем более.

Бойцы, что первыми выбрались на открытое поле, погибли сразу же. С трех — четырех сотен шагов пулеметный огонь не оставил им ни единого шанса. Задело и полковника, изломанной куклой свалившегося около невысокого каменного палисадника.

— Куда? Боец, лежать! — хрипел полковник, видя, как кто-то готовился бежать к нему на выручку. — Это западня. Отходить надо… Старший лейтенант… Михеев… принимай командование, — из-за угла дома выглянуло возмущенное чумазое лицо в фуражке, пытавшееся что-то сказать. — Помолчи. Замолчи, я сказал… Дурень, дело пахнет керосином. Мы зря влезли в этот чертов город. Он нам не по зубам… Чувствую, немцы скоро по нам так ударят, что кровью умоемся. Нужно срочно предупредить товарища Теслина. Слышишь, Михеев? Пусть, ученый Горыныча уводит. Нельзя, чтобы это оружие попало в руки врага. Уводи людей… — у полковника из рта пошла кровь, не давая ему говорить.

Лежавший в паре десятков метров, Райме весь превратился вслух. Ловя каждое слово смертельно раненного полковника, он тихо радовался. Происходящее сейчас было очередным подтверждением сложившейся у него картины мира — Pax Germania, где миром правит избранная раса и ее сателлиты. В этом мире побежденным расам уготована участь рабов, достойным лишь служить своим хозяевам. Конечно, себя эстонец тоже видел частью расы Хозяев, которые в этом мире всем владеют: землей, домами, людьми. «Ха-ха-ха! Я знал, что этим все и закончится! Они еще барахтаются в своей грязи, не зная, что уже проиграли Великому Рейху…».

Вдруг, его разыгравшуюся мысль прервало новое шевеление за углом дома. Оттуда снова вылезла недавняя чумазая физиономия старшего лейтенанта, ставшая с болью в глазах всматриваться в неподвижное тело полковника. Через несколько секунд голова исчезла и оттуда стали доноситься чьи-то голоса.

— … Товарищ полковник приказал отходить… Нельзя! Мы даже шагу сделать не сможем, — Реймаа узнал голос того старшего лейтенанта, которому передали командование. — Нельзя, товарищ Теслин…

Из-за непрекращающегося пулеметного огня, трескотня которого наполняла воздух, полицай разбирал лишь некоторые доносившиеся до не слова. Правда, суть разговора ему была понятна. Старший лейтенант хотел отвести свой отряд к вокзалу, а какой-то человек настаивал на атаке на лагерь.

— … Там моя ма… мои родные! Ты понимаешь, старший лейтенант⁈ Там мои родные! — этот новый человек был явно взволнован. — Их же могут убить. Старший лейтенант… я не могу их больше потерять. Ты слышишь меня?

Реймаа решил подползти ближе, чтобы не упустить ни слова. Канава, в которой он укрылся, позволила ему подобраться к дому вплотную. Со своего нового места полицаю удалось увидеть того человека, что хотел атаковать лагерь. Это был пожилой мужчина в расстегнутой солдатской шинели с развевающимися на ветру седыми волосами. Он наседал на командира, яростно трясся руками. Казалось, что еще мгновение и старик броситься с кулаками на старшего лейтенанта.

— … Мы не можем, товарищ Теслин. Там пулеметы, пушки. Я не пошлю своих бойцов на верную смерть, — упирался старший лейтенант. — Нужно уходить… По рации сообщили, что на западной окраине города слышался гул танков. Еще немного и нас возьмут в клещи, а ваше изобретение попадет к немцам… Нужно уходить, товарищ Теслин. Товарищ Теслин! Там пулеметы и пушки! У нас нет сил…

Довольная улыбка расцвела на губах полицая. Теперь ему было известно имя изобретателя того страшного советского оружия. Дело оставалось совсем за малым — сообщить все майору Келлеру. У Реймаа даже мелькнула мысль, что железный крест за его героические действия не очень высокая награда. «Я ведь едва не погиб, добывая сведения об оружии невиданной силы. Меня избивали ногами, хотели расстрелять, а я все вытерпел. Разве это не настоящий подвиг во имя Великого Рейха? Такое может оценить только великий фюрер. Точно… Я должен получить награду из рук самого фюрера Германского Рейха». От таких сносящих голову мыслей он едва не пропустил то, что произошло дальше.

— … Значит, у нас нет сил? Да? Нет сил, товарищ старший лейтенант? И мы бросим всех этих людей? — после недолго молчания закричал старик, показывая рукой в сторону концентрационного лагеря. — Хорошо! Слышите? Тогда я все сделаю сам! Да! Я все сделаю сам!

В старика, казалось, вселился сам дьявол. На его бледно-сером с заострившимися чертами лице выделялись глубоко запавшие глаза, горевшие странным нездоровым блеском. Он яростно тряс руками, посылая проклятья засевшим в лагере немцам.

— Уходите отсюда, к черту! Уходите! — кричал ученый, широко маша руками. — Я вам покажу, как у меня нет сил… Старшой, уводи отсюда людей. Сейчас я заведу нашего Горыныча…

Переменившийся в лице старший лейтенант хотел