Олег Шушаков - Зимняя война Страница 46

Собственно говоря, Душенов и его сообщники (член военного совета флота Байрачный, начальник политуправления флота Клипп, начальник штаба флота Смирнов, начальник отдела боевой подготовки штаба флота Рыков, флагманский механик Лукашевский, флагманский артиллерист Александров, флагманский штурман Пастухов, начальник связи флота Цветков, начальник гидрографического отдела Шамшур, комендант Мурманского УРа Лаковников, командир бригады подводных лодок Грибоедов, начальник штаба бригады Мещеряков, командир отдельного дивизиона эсминцев и сторожевых кораблей Фокин, начальник штаба дивизиона Батис, командир эсминца «Урицкий» Визель, командир эсминца «Карл Либкнехт» Андреус, командир подлодки «Д-1» Рейснер, командир подлодки «Щ-404» Лунин и многие другие), были арестованы еще в мае - июне прошлого года. Однако исправить причиненный ими вред новому командованию флота, командирам соединений и кораблей за истекшие полтора года так и не удалось. Настолько он был велик…

Из семи эскадренных миноносцев только два старых эсминца типа «Новик» (»Валериан Куйбышев» и «Карл Либкнехт»), входившие в состав второго дивизиона бригады эскадренных миноносцев, по итогам боевой подготовки за второй период тридцать девятого года получили удовлетворительные оценки и были готовы к выполнению задач третьего периода (ночные действия флота). Третий эсминец второго дивизиона (»Урицкий») стоял на капремонте. А первый дивизион (четыре новейших эскадренных миноносца типа «Гневный») еще находился в стадии формирования. «Грозный» и «Громкий» вступили в строй в декабре тридцать восьмого года, перешли на Север в конце июня и в настоящий момент находились в стадии сдаточных испытаний. И пока не провели ни одной стрельбы. Ни артиллерийской, ни зенитной, ни торпедной. «Гремящий» и «Сокрушительный», вступившие в строй в конце августа, закончили переход из Кронштадта в Мурманск по Беломорско-Балтийскому каналу имени товарища Сталина только восьмого ноября.

В бригаде подводных лодок положение было не лучше. К началу ноября бригада не располагала ни одной лодкой первой линии, так как все они имели перерыв в боевой подготовке из-за плохого технического состояния. И были отнесены ко второй линии. При этом полностью боеготовыми было только пять лодок (Д-1, Щ-402, М-174, 175 и 176). Остальные или уже стояли на ремонте (две проходили капитальный, две - средний, одна - текущий), или нуждались в срочной постановке на таковой.

Третьим по значению и самым крупным соединением Северного флота (сорок один вымпел!) была Охрана водного района. Однако все ее корабли (за исключением трех сторожевиков специальной постройки, восьми морских охотников и трех торпедных катеров) были мобилизованы из народного хозяйства в октябре месяце и только заканчивали переоборудование. О боевой подготовке речь еще и не заходила.

Минные заградители «Мурман» (бывшее гидрографическое судно) и «Пушкин» (бывший пароход Северного государственного морского пароходства) до сих пор не получили артиллерийского вооружения. Из пятнадцати новоиспеченных «сторожевиков» и шести «тральщиков» (бывшие рыболовецкие траулеры) два находились в совершенно ветхом состоянии, а остальные были сильно изношены и нуждались в постоянном ремонте. Ни тралить, ни сторожить, их команды, ясное дело, обучены не были. Также как и ходить в строю дивизиона.

Лучше всего были подготовлены к выполнению своих обязанностей экипажи ледоколов (»Иосиф Сталин», «Таймыр», «Дежнев» и «Федор Литке»). Видимо, потому что их новые обязанности мало чем отличались от старых - проводка караванов во льдах Белого, Баренцева и прочих морей Великого Северного морского пути.

Флотская авиация по разным причинам (в основном из-за плохой погоды) летала мало. Средний налет на одного летчика составлял всего пятьдесят часов. Что было явно недостаточно, учитывая чрезвычайно сложные географические, гидрологические и метеорологические условия Северного морского театра…

Однообразность и слабая оборудованность навигационными знаками берегов Баренцева (две тысячи семьсот миль), Белого (две с половиной тысячи миль) и других северных морей (протяженность которых значительно больше, однообразность такая же, а оборудованность гораздо хуже) сильно затрудняли ориентировку по береговым предметам даже в условиях большой дальности видимости. Которая бывает довольно редко. Поскольку две трети года в Заполярье приходится на пасмурную погоду и низкую облачность. Поэтому самым частым явлением после тумана и курения воды, на побережье Северного Ледовитого океана являются снежные (летом - дождевые) заряды - внезапное кратковременное, длительностью до пятнадцати минут, ухудшение погоды с выпадением обильных осадков.

Опять же, полярная ночь. Которая характеризуется полным отсутствием дня.

Поэтому в ноябре и декабре за Полярным кругом условия видимости лишь четыре часа в сутки несколько схожи с сумерками. А все остальное время темно, как у негра за пазухой. Чтобы не сказать больше.

И еще один момент. Касающийся в первую очередь Баренцева моря. В связи с его открытым, фактически океанским характером. Волнение. Хотя это еще мягко сказано. Потому что высота волны в Баренцевом море при северо-западном ветре и состоянии моря в десять баллов (что большую часть года является его обычным состоянием) достигает восьми - десяти метров. Не говоря уже о двенадцатибалльных штормах. Особенно частых в зимнее время.

Глубины и в Баренцевом, и в Белом, и в Карском море находятся в пределах двухсот-четырехсот метров. Даже под самым берегом. Поэтому там, под самым берегом, могут ходить корабли с любой осадкой. Однако каменные банки (чтобы штурман не дремал!) здесь тоже имеются в достаточном количестве. А если учесть, что высота полной сизигийной воды над нулем карты (то бишь, разница между отливом и приливом) в Кольском заливе или в том же Петсамо составляет в среднем три с половиной метра, то даже зеленому гардемарину станет ясно, что дремать штурману не рекомендуется. Категорически…

Слушая Дрозда, Лев Захарович с каждой минутой становился все хладнокровнее и хладнокровнее. Иногда он искоса взглядывал на Жукова, и с удовлетворением отмечал, что командарм яростно шевелит желваками, но молчит. Это хорошо! Значит, будут приняты меры. Решительные. Мехлис за это время успел его неплохо узнать. И был доволен выбором товарища Сталина. Георгий Жуков был единственным человеком, который мог навести здесь порядок. Ну, разве что, за исключением его, Мехлиса.

Поэтому они и сработались…

Флагман второго ранга Дрозд понимал, что сложившаяся ситуация является критической. Не столько для флота, которым он командовал уже полтора года, сколько для него самого. Потому что предыдущий приезд начальника ГлавПУРа в Мурманск (тогда, правда, приезжал армейский комиссар первого ранга Смирнов, а не Мехлис), произвел неизгладимое впечатление на всех североморцев. Тех, кто уцелел…

Валентин Дрозд в Гражданской войне не участвовал. По молодости лет. Однако тоже успел немало. За свои тридцать три года. После окончания Военно-морского училища имени Фрунзе ходил на эсминцах. И штурманом, и минером, и командиром. И постарпомствовал от души. На линкоре «Марат». И повоевал. Тоже от души. В Испании. Целый год водил флотилию эсминцев! В смысле, был советником ее командира. Что на самом деле, сложнее во сто крат. А может, и в тысячу! Учитывая особенности испанского характера. Но, так или иначе, справился. За что и ордена имеет. Ленина и Красного Знамени. Но это делу не поможет… Если что…

Честный, не скрывающий ни чужих, ни своих ошибок, промахов и упущений, доклад комфлота Мехлису понравился.

Больше всего на свете он ненавидел ложь. Которая во спасение. Собственной шкуры. И когда ловил на этом проверяемых, становился беспощадным. К этим трусам. Потому что, как любой старый солдат, отлично знал, что именно трусость командира является причиной гибели его подчиненных. И как любой старый солдат, ставший генералом, считал своим первейшим долгом вычислить и уничтожить этих тварей до того, как они уничтожат своих бойцов…

- У меня все, - сказал Дрозд и замер, руки по швам.

- Та-а-ак… - медленно протянул Жуков, - Значит, враги народа во всем виноваты… А вы, значит, ничего не успели исправить… - и вдруг рявкнул, ударив кулаком об стол. - А когда англикосы сюда на своих дредноутах приплывут, вы им тоже будете эти сказки сказывать, а!!.. Молчать!.. Что! Вы! Будете! Делать?!.. Отвечать!

- В море противопоставить англо-французской эскадре нам нечего, - негромко, но твердо сказал Дрозд. Глядя комфронта в переносицу. - Поэтому, - продолжил он. - Предлагаю. Создать минно-артиллерийскую позицию. На подходах к Мурманску и Архангельску. Для чего. Срочно! Усилить Мурманский и Беломорский укрепрайоны крупнокалиберными орудиями. Для чего. Срочно! Перебросить из Владивостокского УР на Северный флот три железнодорожных батареи: шестую (три транспортера с четырнадцатидюймовыми орудиями), седьмую и восьмую (по три транспортера с двенадцатидюймовыми орудиями в каждой). Которые сейчас на Дальнем Востоке не нужны. Точнее, нужны не так сильно, как здесь, на Севере.