Олег Шушаков - Зимняя война Страница 47

- У меня все, - сказал Дрозд и замер, руки по швам.

- Та-а-ак… - медленно протянул Жуков, - Значит, враги народа во всем виноваты… А вы, значит, ничего не успели исправить… - и вдруг рявкнул, ударив кулаком об стол. - А когда англикосы сюда на своих дредноутах приплывут, вы им тоже будете эти сказки сказывать, а!!.. Молчать!.. Что! Вы! Будете! Делать?!.. Отвечать!

- В море противопоставить англо-французской эскадре нам нечего, - негромко, но твердо сказал Дрозд. Глядя комфронта в переносицу. - Поэтому, - продолжил он. - Предлагаю. Создать минно-артиллерийскую позицию. На подходах к Мурманску и Архангельску. Для чего. Срочно! Усилить Мурманский и Беломорский укрепрайоны крупнокалиберными орудиями. Для чего. Срочно! Перебросить из Владивостокского УР на Северный флот три железнодорожных батареи: шестую (три транспортера с четырнадцатидюймовыми орудиями), седьмую и восьмую (по три транспортера с двенадцатидюймовыми орудиями в каждой). Которые сейчас на Дальнем Востоке не нужны. Точнее, нужны не так сильно, как здесь, на Севере.

- С Дальнего Востока?! Сюда, на Север?! - взорвался Жуков. - Да, вы понимаете, сколько на это потребуется времени?!

- В тридцать третьем году на переброску этих батарей из Ленинграда во Владивосток потребовалось полтора месяца. Следовательно, на обратный переход потребуется столько же. Или меньше. Если поторопиться.

- Ну, хорошо. А если из-за внезапного обострения международной обстановки у вас этих месяцев не будет? Что тогда будете делать? - прищурился Мехлис.

- В случае внезапного обострения обстановки, - повернулся к нему Дрозд. - Предлагаю перебросить в Мурманск и Архангельск три железнодорожных батареи из состава Береговой обороны КБФ: семнадцатую (три семидюймовых орудия), девятую (три двенадцатидюймовых орудия) и одиннадцатую (три четырнадцатидюймовых орудия). На что потребуется, при скорости движения тридцать километров в час, не более четырех-пяти суток. Четырех до Архангельска и пяти до Мурманска. В связи с чем, предлагаю немедленно приступить к оборудованию основных и запасных позиций для этих батарей и прокладке к ним железнодорожных подъездных путей!

- Ну, что ж, - кивнул Мехлис, в котором заговорил старый артиллерист. - Хорошее решение. Кроме этих батарей, можно перебросить сюда несколько крупнокалиберных артдивизионов. Двенадцати-, десяти- и восьмидюймовых. И использовать их с закрытых позиций. Они, вообще-то, предназначены для разрушения особо прочных железобетонных оборонительных сооружений. Но, полагаю, что и для дредноутов сгодятся. И, что особенно важно, строительства путей для них не требуется…

- Даю вам сутки на подготовку предложений по исправлению положения дел, - подвел итог Жуков. - И три недели на их реализацию…

В делах и заботах три недели пронеслись быстро.

Комначсостав флота полностью проникся серьезностью момента. И сумел зажечь своим энтузиазмом подчиненных. Синие фуражки особистов не маячили на палубах, как это было прошлым летом, но все понимали, что за этим дело не станет. Если что. Поэтому ремонт кораблей, оборудование позиций и прокладка железнодорожных путей шли круглосуточно. По-стахановски! Боевая, политическая и техническая подготовка тоже. Поэтому сделать удалось на удивление много.

Что было весьма своевременно. Потому что уже двадцать шестого ноября штаб Северного флота получил директиву наркома ВМФ о переводе в боевую готовность номер один. С этого момента все боевые корабли стояли в часовой готовности к выходу в море. Были усилены авиаразведка и дозорная служба.

Подводная лодка Щ-402 заняла позицию у мыса Маккёур, а М-174 - у островов Вардэ. Сторожевые корабли «Штиль» и «Заря» приступили к несению дозора у входа в Кильдинский залив, «Град» и «Буран» - у входа в Мотовский, пограничный сторожевой корабль ? 303 - в губе Зубовская, ? 304 - у Териберки, ? 302 - в районе Иоканьга, а сторожевики «Туман» и «Пассат» - в горле Белого моря, на линии мыс Корабельный - остров Моржовец. Кроме того, в Баренцевом море в дозоре находились эсминцы «Валериан Куйбышев», «Гремящий» и «Сокрушительный»…

Войска Северного фронта перешли границу в восемь часов утра тридцатого ноября.

Корабли Северного флота тоже. Правда, для этого им пришлось выйти в море гораздо раньше.

Первым снялся со швартовых и покинул родную гавань эскадренный миноносец «Карл Либкнехт». Двадцать девятого в три пополудни. После торжественного митинга, посвященного наглым вылазкам финляндской военщины. Точнее, их пресечению.

В час ночи под брейд-вымпелом командира бригады эскадренных миноносцев капитана второго ранга Попова в губу Петсамо отправились эсминцы «Грозный» и «Громкий», сторожевой корабль «Гроза» и тральщики ?? 894, 895, 896 и 897. Вслед за ними в первый боевой поход ушли подлодки. Д-1 должна была вести наблюдение за движением норвежских кораблей в районе мыса Нордкап, а М-175 и М-176 - в Варангер-фиорде.

В пять утра, закончив погрузку мин, в сопровождении сторожевых кораблей «Смерч» и «Ураган», тральщиков ?? 898 и 899 в Баренцево море вышли минные заградители «Мурман» и «Пушкин». Для установки минного заграждения на подходах к Кольскому заливу.

На «Мурмане» к этому времени было установлено три ста тридцати миллиметровых орудия (два на полубаке и одно на юте), два трехдюймовых зенитных орудия Лендера и два пулемета ДШК. «Пушкин» получил две сорокапятки и пулеметы. Экипажи обоих минзагов были пополнены кадровыми военными моряками - минерами и комендорами. И, в общем и целом, готовы к выполнению поставленной задачи. Хотя мин так ни разу еще и не ставили. А только тренировались. «Пешим по конному».

Всего они должны были выставить двести пятьдесят мин. Сто - «Пушкин», сто пятьдесят - «Мурман». И выставили. Три линии по полторы мили и одну в две мили длиной. Всего тринадцать банок. Краснофлотцы втихомолку материли штабных крыс, запланировавших такое несчастливое число. И не зря. Одна мина таки взорвалась при постановке. Но, к счастью, уже в воде. Поэтому никто не пострадал. Ни во время взрыва. Ни после. Во время разбора полетов.

За навигационное обеспечение постановки отвечал начальник Гидрографического отдела флота. Но без косяков все равно не обошлось. Из-за ошибки в счислении на «Пушкине» начальная точка первой линии заграждения оказалась сдвинутой на одну милю к норду. От намеченной по плану. Отчего сместилось все заграждение. Кроме того, все линии оказались сильно растянутыми. Что было неудивительно. Поскольку для обоих экипажей это был первый выход на минную постановку.

Зато теперь непрошенных гостей ожидал оч-чень неприятный сюрприз. Не только шестидюймовые батареи, установленные на открытых позициях на полуострове Рыбачий, мысе Сеть-Наволок и острове Кильдин (о которых вражеская разведка могла знать и, само собой, отлично знала), а также двенадцатидюймовые гаубицы (о которых англосаксам и их французским и норвежским прихвостням пока еще ничего не было известно). И мины…

»Карл Либкнехт» прибыл в бухту Мотка поздним вечером двадцать девятого ноября. Установив связь с командиром двести семьдесят третьего горнострелкового полка сто четвертой горнострелковой дивизии, который должен был освободить от белофиннов полуострова Рыбачий и Средний, эсминец в восемь утра открыл огонь по поселку Пумманки и становищу Маттивуоно, выпустив в общей сложности двести четырехдюймовых снарядов. К большому удовольствию горных стрелков. Которые после артналета без единого выстрела заняли оба населенных пункта. Точнее, ту местность, где эти населенные пункты до этого находились. Потому что «Либкнехт» сравнял их с землей.

В Варангер-фиорде боевые действия тоже развивались вполне успешно.

Первыми во вражеские воды вошли тральщики. И сразу приступили к тралению района маневрирования эсминцев. Затем, выполняя приказание командира отряда, вперед выдвинулась «Гроза».

Она первая и отличилась, перехватив у острова Хейнесаари финский тральщик «Суоми». Белофинны выпустили две сигнальных ракеты и попытались скрыться в направлении губы Петсамо. Однако командир «Грозы» капитан-лейтенант Древницкий действовал решительно. Сторожевик увеличил ход и сделал предупредительный выстрел из носового сто миллиметрового орудия. Осознав невозможность бегства, экипаж тральщика спустил шлюпки и во все лопатки бросился к чернеющему вдали берегу. Однако пара пулеметных очередей кардинально изменила его намерения. И спустя полчаса первые военнопленные уже сидели в кубрике «Грозы» под арестом.

Смотровая команда, между тем, пробежалась по захваченному кораблю и доложила, что белофинны, улепетывая, даже котлы не загасили. Не говоря уже о том, чтобы открыть кингстоны. Как это сделал бы любой советский моряк. После того, как кончатся снаряды.

Древницкий приказал командиру смотровой команды лейтенанту Христенко принять командование трофеем. На «Суоми» (точнее, уже на «Красной Суоми», как с легкой руки Христенко стал называться тральщик) подняли советский военно-морской флаг и включили в состав отряда. С прежней боевой задачей - несение дозора у острова Хейнесаари…