Михаил Сухоросов - Игра на слух Страница 46

Когда дверь закрылась, Эрик потянул из кармана сигарету:

— Ну, что еще у тебя?

— Нас точно никто не слышит?

— Ты что — тоже параноик?

— А ты не знал? Ладно, дело в следующем: я могу не вернуться.

— Это я уже слышал.

— Я просто напоминаю, чтоб из башки твоей дыроватой не вылетело. Ну так вот, ты не откажешься мой меч на хранение взять? Это во-первых…

— Ожидается еще и «во-вторых»?

— Не перебивай. Естественно, чем-то его заменить надо. Что у вас есть?

— Зонтик.

— Только, чур, с приличным балансом и хорошей режущей кромкой. Да, Малыш-то с Секретником тоже без оружия остались!

— Нашел снабженца… Ладно, это решаемые вещи. Значит, оружие вроде твоего, только стандартное?

— Ага. Лучше всего — северной ковки. Далее: этот меч потеряться не должен, все равно никто его из ножен даже вытащить не может, пока я жив.

— Насчет присвоения артефактов у нас строго. Дальше.

— А дальше — все как в детской сказочке: если ты сможешь взяться за рукоять этого меча, значит я уже покойник. В этом случае, или даже раньше… Вот теперь слушай особенно внимательно: так вот, в случае, если я накроюсь или просто буду долго отсутствовать, не знаю, когда именно, но здесь, в окрестностях Ущелья, должен появиться главный Мастер Лиги Грентвиг. Мой меч ты отдашь ему вместе с этим письмом, — я вынул из-за обшлага пакет. Эрик недовольно сморщился:

— Только курьером я не работал… Как хоть этот Мастер твой выглядит?

— Не ошибешься. Длинный, горбатый старикан, рожа как у динозавра, гуляет в черном плаще и с двуручным мечом… И еще: будь с ним осторожен, он входит в десятку самых опасных людей в этом мире.

— А еще кто туда входит?

— Верховный Магистр Ордена, Волк, старейшины Клана Ведающих… и ваш покорный слуга.

— М-да, скромность тебя погубит… А с чего мне встречаться с ним, раз он такой опасный?

— Ты ж не хочешь, чтоб история «Плутона» здесь повторилась? Вы стережете Ущелье, а Волк им интересуется. Следовательно, он будет до вас добираться — и не по добру. Теперь доступно?

Эрик кивнул, коротко и часто затягиваясь.

— И вот что: ты бы не очень обо всем этом распространялся…

— Уговорил.

— Вот и славно, трам-пам-пам… — я зевнул. — Слушай, а который час вообще?

— Пятый.

— Ого себе! У тебя койка свободна пока?

— Пока свободна.

— Слушай, сделай еще одолжение… Я сейчас завалюсь, а ты меня распихай часиков в восемь? Пинками, кипятком — как угодно.

Эрик изобразил садистскую улыбку:

— Будь покоен.

— Непременно, — вяло пообещал я.

ГЛАВА 18

Эрик растолкал меня ровно в восемь — не пинками, правда, но довольно решительно. Я ворчал и отругивался, но — делать нечего — встал. Наши оказались уже на ногах, и из всей честной компании только я не кипел от переизбытка энергии и не рвался в бой. Все же Камень укатал меня основательно, и больше всего мне хотелось заснуть суток на двое, как минимум. Но нереально — значит нереально, так что мы быстренько проглотили завтрак, уложили мешки, долили фляжки спиртом и вообще вооружились. После этого Эрик самолично добросил нас все на том же дельтаплане на какую-то затерянную в горах полосу, поближе к дороге на Волчий, и тут же улетел. Правда, «поближе» в горах — понятие весьма относительное, и на дорогу мы выбирались часа четыре, не меньше. Мне пришлось едва ли не хуже всех: то и дело припоминался вынужденный опыт скалолазания в Запределье…

Саму дорогу назвали так явно для красного словца — на самом деле это оказалась обычная караванная тропа, на которой две лошади с поклажей с трудом раэойдутся. Солнце пекло жутко, а ветер при этом так продувал, что чуть в пропасть не сносил, но это бы еще полбеды. Имперские войска и в самом деле оседлали перевал и теперь не собирались сидеть спокойно. Не прошли мы и пяти километров, как нас нагнал конный отряд сабель в двадцать с парой Чародеев на придачу, и командир тут же принялся учинять нам пристрастный допрос: кто мы, откуда, куда, зачем и т. д., и т. п… Мы с Диксом отпирались, ссылаясь на Орден, но орденцы при отряде сразу нам не поверили, и теперь нагло утверждали, что Чародеям в Гэлфосте делать нечего. Не знаю, чем бы все это кончилось, если б не вмешался Секретник: он просто, не говоря худого слова, полез за пазуху, извлек на свет божий круглую золотую блямбу и продемонстрировал ее командиру отряда, как желтую карточку на футбольном поле. После этого отношение к нам резко изменилось, командир как-то прижух, более того — нам по первому требованию предоставили четырех лошадей, и отряд поспешил исчезнуть из виду.

Причина такой перемены, естественно, меня заинтриговала, и я насел на Форгета, требуя показать мне непонятный предмет. После краткого препирательства он подчинился, и круглая блямба оказалась не чем-нибудь, а печатью Секретной Инквизиции с изображением короны на фоне скрещенных меча и факела. Далее последовал краткий, но весьма бурный скандальчик: мы втроем насели на бедного Секретника, уверяя его, что печать может пользу принести только в Империи, а если при ком-то из нас ее найдут в Гэлфосте или, что еще хуже, в степях — разбираться долго не будут, просто оттяпают голову всем, для вящего спокойствия. Форгет не сдавался, гулко бил себя в грудь и орал, что без этой печати он не лейтенант-Секретник, а неизвестно что. В результате я вышел из себя и в кратких, но сильных выражениях растолковал, что если эта вещица ему так дорога, то пусть он засунет ее куда хочет и идет в кучу разных мест, только без нас, и кто вообще тут начальник?! Это сработало: Секретник, все еще ворча, спрятал печать в камнях у дороги. Да, за ним глаз да глаз нужен — мало ли что он там еще припрятал… Хорошо хоть Дикса уламывать не пришлось, чтоб он заменил обруч на голове браслетом Странника…

Но с лошадьми дело пошло куда быстрей, тем более, сам перевал остался далеко позади, когда мы сюда летели, и теперь дорога шла в основном под гору. Вот теперь-то и начнутся основные приключения, чует моя шея: мы уже фактически на территории Гэлфоста.

Но я с успехом вытряс все прикидки на будущее из головы, и теперь усиленно размышлял о том, почему северный склон Свинцового так от южного отличается — там сплошной лес, а тут только изредка чахлые сосны впиваются в камень корнями… А под вечер пейзаж вообще начал напоминать помесь гор и прерий: дорога петляла между гигантскими холмами, скалящимися каменными обрывами, и поросли эти холмы самой настоящей степной травой — пахучей, жесткой, выгоревшей на солнце до желтовато-бурого цвета, изредка встречались заросли какого-то кустарника, явно тянущиеся на многие километры, и корявые, разлапистые южные сосны казались на этом фоне великанами. А ведь я давненько в степях не бывал…

Солнце уже сползло за тяжелый щербатый хребет на западе, окрасив скалы в цвета ржавчины, когда мы, миновав очередную излучину дороги, увидели заставу. Дорога ныряла между двух холмов, густо заросших чем-то колючим и непролазным, а поперек нее громоздилась свежая засека, оставлявшая проход только для одного всадника. По склонам холмов тянулся частокол, опять же свежесрубленный. Ясно, граница на замке, Карацупа не дремлет… А по обеим сторонам засеки гарцевало около десятка всадников.

Я осадил коня:

— Слушайте, люди, мне что-то все это не нравится.

— А как иначе в Гэлфост попадешь? — усмехнулся Секретник.

— Что, обходных дорог нет?

— Есть, только далеко. И лошади там не пройдут.

— М-да… Нет, конокрада толкового из меня не выйдет, так что никуда не денешься…

— Так мы ж орденцы, Странники, — встрял Дикс, помолчал и добавил:- А Волк его знает, может, это даже хуже.

— Волк если и знает, нам не скажет… Ладно, делать нечего, разберемся на месте, — я сжал коленями конские бока, и наш отряд неторопливо двинулся к засеке.

Едва мы подъехали метров на двадцать, пятеро всадников позади засеки повернули коней и припустили на юг, подняв большое облако пыли, а один двинулся нам навстречу. Теперь мы уже находились между двух рядов частокола, и я чувствовал там людей. Очень настороженных и, кажется, вооруженных. В таких случаях инстинкт подсказывает мне обходиться без подозрительной жестикуляции…

Выехавший нам навстречу оказался дедом лет шестидесяти с гаком, в кольчуге, в кожаном шлеме, с арбалетом поперек седла… И напоминает этот дед этакого вахтера из отставных энкаведешников — желтая морщинистая рожа, крюковатый шнобель, маленькие въедливые глазенки под кустистыми бровями… Тот еще тип. Сейчас пропуск спрашивать будет…

А он остановился в десятке шагов от нас, вскинул руку:

— Ну-ка стой! Кто будете и что надо?

— Надо нам покуда в Гэлфост, — начал я.

— Я вижу. А зачем?

Так, начинается… «Нам тут никого чужих не надо, нам тут своих хватает»…