Михаил Сухоросов - Игра на слух Страница 47

Так, начинается… «Нам тут никого чужих не надо, нам тут своих хватает»…

Дикс напустил на себя надменно-пренебрежительный вид, выставив напоказ руку с браслетом Странника:

— А это уж наше дело.

Старикан браслета заметить не пожелал, только усмехнулся зло и нехорошо, потом процедил будто нехотя:

— Ваше, конечно. Если предписание от Трех Владык есть. Или эстафета по поручению короны.

— Какие тебе предписания? — нахмурился я. Таких старых гнид надо брать нахрапом. — Ты что — не видишь, с кем разговариваешь? — я вытянул левую руку и похлопал по браслету.

— Вижу, вижу, — успокоил дед. — Ладно, мы люди маленькие, ваших дел не знаем. Плати пошлину — и проезжайте.

— Тебе что — голову напекло? Какая пошлина с орденцев?

— Такая, как со всех. С конного — двойной золотой, с пешего — две больших серебряных.

Мы оторопело переглянулись. Пошлина пошлиной, это, в принципе, даже нормально, но двойной золотой — сумма серьезная, ни один нормальный купец такую платить не станет, не говоря уж о каком-нибудь благородном, у которого все что есть — это конь и оружие… Да и две больших серебряных — сумма не маленькая.

Я повернулся к остальным:

— Ладно, леший с ним, не будем нагнетать обстановку. Малыш, деньги у тебя?

— «У тебя»… — передразнил он. — Забыл, как мы на перевале влетели? Думаешь, при нас хоть медяк оставили?

Ну, от суммы, что мне Финдо вручил, кое-что остаться должно… Я потянулся к кошелю на поясе… и почувствовал, что уши у меня горят:

— Твою мать… Кошель-то я потерял!

— Где ты мог? — насупился Дикс. — Ты ж его все время на себе таскал!

— В том-то и дело… А осталось у меня… Одна двойная, три… Четыре золотых, а с нас восемь. Есть что-нибудь?

— Две.

— Итого шесть. Слушай, дед, мы даем шесть золотых плюс перстень, — я указал на массивную золотую печатку на пальце Секретника, тот хмуро на меня покосился, но смолчал. — Перстень стоит не меньше трех. Соглашайся, пока не раздумали.

— Не пойдет, — помотал головой старикан. — Это получается девять, а с вас, голуби за проезд — тоже девять, но только двойных. Восемнадцать веселых гоните — и можете ехать.

Челюсти отпали в следующей последовательности: у Малыша, у меня, у Дикса и наконец у Секретника. Наконец Малыш с трудом выдавил:

— Ты, дед, того… Посчитай получше.

— Все уж посчитано. Восемнадцать веселых.

Малыш взвился:

— Да с каких это пор четыре раза по два получается восемнадцать, когда всю жизнь шесть было, старый ты пень!

Я благоразумно не заметил маленькой натяжки с цифрами, но у старого пня тоже обнаружился великолепный рык, почти не уступающий малышовскому:

— Четыре раза по два?! А тех пятерых, за которых вы платить собирались, вы, значит, не знаете?! Тихо, рыжий, тихо — мои ребята с двадцати шагов в птичий глаз стрелой попадают.

Малыш поспешно отдернул руку от рукояти боевого топора. Дикс сосредоточенно хмурился:

— Каких таких пятерых?.. Ладно, отец, лошадей мы тут оставляем — и считай, что мы пешие.

Старикан только головой замотал, оскалив желтые зубы:

— Хитрый ты, я смотрю… В Гэлфосте своих конокрадов хватает.

Я все ж попробовал воззвать к голосу разума:

— Ты погоди, дед… Мы и в самом деле никаких пятерых не знаем.

— Не знаете? — похоже, у этой скотины сейчас ехидство из ушей полезет. — А вот они почему-то вас отлично знают, и знают, что один из вас — здоровенный рыжий, а второй — бородатый Чародей в башмаках таких интересных. Кто, как не ты? Они вас тут часа три ждали, теперь поскакали в Аклунд, ночлег вам искать. Одна шайка.

— С них и спрашивай. А мы тут при чем?

— А еще они сказали, что вы себя за Странников выдавать будете.

— Мы Странники и есть. Что в Гэлфосте — Чародеи ни к чему?

— А вот мы и проверим, что вы за птицы.

— Прямо здесь? — я демонстративно принялся закатывать рукава, но старик жестом остановил меня:

— Нам, мил-человек, фокусы не интересны. Есть работа… Сделаете — проезжайте без хлопот… если вы и впрямь Чародеи.

Мы с Диксом переглянулись, он вздохнул:

— Хоть бы уж просто нежить оказалась…

— Вот и проясним. Кто у вас тут завелся, дед?

— Вы что, сдурели? — страшно прошипел Малыш. У Секретника слова крайнего порицания пока еще не успели пробиться наружу, как мы с Диксом отмахнулись синхронно. А старикан объявил:

— Это уж вы не со мной говорите, с начальником.

— Ну так давай его сюда!

— Не велики господа, сами до него прогуляетесь. Кэнворт, открывай! — гаркнул он в сторону правого частокола.

Ворота из массивных бревен медленно распахнулись, и старик сделал нам знак заезжать. Да, окопались здесь, похоже, всерьез и надолго — за частоколом имеет место быть земляная насыпь, в которой только узенький проход оставлен, дальше, внутри огороженного пространства — палатки, пара бревенчатых построек, у костров кучками сидит и лежит солдатня, тянет горьковатым дымом и какой-то, не сказать, чтоб очень аппетитной, стряпней… На валу с интервалом в десяток метров — арбалетчики. На грабителей из свиты какого-нибудь задрипанного герцога не похоже, все одеты на один образец. И над одной сараюхой — шест с флагом. Даже с двумя. Один-то я знаю: желтый трехголовый дракон с ключом и копьем в лапах на вишневом поле. Это герб Трех Владык. А вот второй… Первый раз такой вижу. Ладно, разберемся.

— Вы с коней-то слазьте, — наставительно произнес старик, солдаты придвинулись поближе. Да, если нас попробуют кинуть, тут я не много сделать смогу: чародейство, конечно, вещь классная, но не на таком расстоянии и не в таком численном соотношении. И больше одной, максимум, двух стрел я не отведу.

Мы спешились, передали поводья солдатам.

— За лошадей головой отвечаешь, — грозно предупредил старика Секретник, но тот только усмехнулся в ответ.

— Кого это ты приволок, Риденгельд? — в дверях сарая с флагом появился, придерживая на груди темно-красный плащ, невысокий жилистый мужик лет сорока с копейками.

— Вот, говорят, что они Чародеи.

— Тогда милости прошу. Поговорим. Оружие оставите у порога.

— Для начала познакомимся, — с ледяной вежливостью возразил я. — Меня зовут Джокер, это мой напарник, Медвежонок, а это — Моргет и Коротышка.

— Я — барон а-Келлен, — гордо объявил невысокий, продолжая буравить нас взглядом. Убедившись, что никому это ничего не говорит, он с некоторым раздражением проворчал:

— Оставьте оружие и входите.

Явно не доверяет ни Чародеям вообще, ни нам с Диксом — в частности…

Когда барон имитировал вежливый пригласительный жест, его плащ на момент распахнулся. Сдается мне, этот барон несколько недоукомплектован: левой кисти точно не хватает. Волосы темные, с заметной проседью, морда волчья, костистая, губы в прямую линию сжаты, нос свернут на сторону… Вояка, одним словом, типичный безземельный барон. Знаю эту породу: титул у него есть, какой-нибудь родовой замок почти в руинах или деревенька без обитателей — и ни фига более. Такие считаются самыми надежными служаками — нанимаются к своему государю, получают за службу титулы, привилегии, звания, иногда им даже платят… Но не нашлось пока среди их сюзеренов такого дурака, который такому вояке в награду хоть гектар земли дал. Вот пристукнут его — тогда и получит свои законные два квадратных метра…

Мне пришлось задержаться на пороге, чтоб приучить глаза к застоявшемуся чадному полумраку. Похоже, на данный момент это и есть жилище нашего доблестного барона… Обстановочка, прямо скажем, спартанская: узкий топчан, стол, три грубых скамьи, по углам свалено какое-то железо, на столе тусклая масляная плошка, а напротив входа — основной источник вони, тлеющий камин. Чем же он таким топит? Кизяком, что ли?

Барон указал на скамьи:

— Садитесь, Чародеи, поговорим.

Мы послушно расселись. Барона несколько удивило, что Малыш и Секретник последовали нашему с Диксом примеру, но он сдержался и виду не показал. А лавочки-то что надо… Штаны на мне толстые, но того и гляди полную задницу заноз насажаешь. И курить хочется, а сигареты сейчас доставать — прямая засветка.

А-Келлен извлек из-под стола громадный оплетенный кувшин, плеснул вина в стоящие на столе кружки, тоже уселся на трехногий табурет образца каменного века. Повисла неловкая пауза. Я машинально прихлебывал вино, смахивающее на разбавленный уксус, и крепился. Похоже, опять мне переговоры на себе тащить — этот барон безземельный явно догадался, кто здесь основной…

Наконец а-Келлен соблаговолил начать разговор:

— Итак, вы Чародеи… или выдаете себя за них.

Сейчас нас будут разъяснять…

— Трудно выдать себя за Чародея, не будучи им.

— Вы отказались платить пошлину. Почему?

— Слушай, начальник, — влез Малыш, — мы люди мирные, шли, никого не трогали — и тут этот твой, как его, заявляет нам, что мы за каких-то там пятерых еще платить должны, а мы вообще бесплатно должны проехать, мы ж по делам Ордена…