Тайная Миссия - Уильям Хорвуд Страница 46

— Следуйте за ними.

— Слушаюсь, агент Сликит, — отвечал наблюдавший за ними охранник.

— Особенно не упускайте из виду этого. — И она указала на Триффана. Его, обессиленного и беспомощного, Спиндл с Регвортом почти несли на себе.

Глава десятая

К тому времени, когда они по тоннелям дотащили Триффана до помещения для вновь прибывших, Триффану сделалось совсем плохо. Он был весь в поту и едва держался на ногах. Регворт выглядел напуганным, словно Триффан заболел по его вине. К тому же Регворт заметил следовавшего за ними по пятам охранника и решил, что ему самому грозит расправа. Встревожился и Спиндл: хотя он и догадывался, что состояние Триффана связано со злодейством, коему он стал свидетелем, но как и чем помочь ему, не знал. Триффан никак не реагировал на то, что ему говорили, и весь казался погруженным в какой-то мучительный транс.

Как только они. достигли отведенного для них помещения, Спиндл отыскал наиболее удобное и сухое место, где Триффан мог бы улечься и заснуть. Осторожно подталкивая и поддерживая, он отвел его туда и, озабоченный, сидел подле, пока Триффан не забылся беспокойным сном.

Только после этого Спиндл позволил себе оглядеться и внимательнее рассмотреть помещение, в котором они оказались. Оно было грязное, неприбранное. В дальнем углу он разглядел еще две тесно прижавшиеся друг к другу фигуры.

Охранников было двое: один стоял у входа в тоннель, через который они только что вошли, второй находился возле другого тоннеля, выходившего, по-видимому, на поверхность. Первый охранник подошел к Регворту, и тот объяснил, что это вновь прибывшие и что один из них, Бенет, внезапно почувствовал себя плохо. Затем Регворт торопливо попрощался, бросил тревожный взгляд в сторону Триффана и, добавив, что, мол, хорошо бы в скором времени встретиться, ушел. Второй охранник довольно дружелюбно заговорил со Спиндлом.

— Пару ночей вы проведете здесь, а потом вас отведут к элдрен Феск, она укажет, где вам работать. Сами видите, местечко здесь не очень-то! Стоять здесь на страже для нас — сущее наказание. Едой, какую здесь найдете, можете пользоваться свободно, — сказал он, кивая на небрежно выдолбленное вместилище для хранения червяков: некоторые еще шевелились, остальные, видимо, уже сдохли и выглядели отнюдь не аппетитно.

— Сейчас отдыхайте и постарайтесь вести себя тихо. Не доставите нам хлопот — и мы вас не тронем, — заключил страж. — Если что-нибудь будет нужно — крикните. Меня зовут Алдер, а моего напарника — Маррам.

Алдер был крупным, сильным кротом, и, хотя его голова и бока были сплошь покрыты боевыми шрамами, глаза смотрели на собеседника весело и приветливо. Его приятель Маррам, хотя тоже производил впечатление бывалого бойца, был меньше ростом и, судя по серьезному виду, себе на уме. Спиндл решил, что им достались далеко не худшие стражи из всех, с кем до сих пор доводилось иметь дело.

— Нам можно выходить наверх? — спросил он, указывая на выход, который охранял Маррам.

Тот подошел к ним и быстро сказал:

— Нет, нельзя. Во-первых, в этом нет никакой необходимости, а во-вторых, твой спутник и без того едва жив.

— Ему нужен свежий воздух.

— Наверху кружит много сов. Вас все равно схватят — если не они, так патруль. Лучше оставайтесь здесь, на месте, — внушительно произнес Маррам, и Спиндл понял, что спорить с ним бесполезно. Словно для того, чтобы отвлечь мысли Спиндла от прогулок наверху, Алдер небрежным взмахом лапы указал ему на двух забившихся в дальний угол кротов. Оба казались испуганными и имели неопрятный, замученный вид.

— Не обращайте на них внимания. Это всего-навсего бродяги. Они ждут здесь решения своей судьбы — покаяния или чего другого.

По тому, как рыльца кротов были судорожно прижаты к лапам, Спиндлу даже на расстоянии стало ясно, что кроты напуганы до смерти. Один из них, совсем юный, быстро глянул на Спиндла через плечо и тут же отвернулся; другой, или, похоже, другая, казалась совсем ослабевшей. По всей видимости, она была тяжело больна.

Отойдя, стражи шепотом стали переговариваться, время от времени оглядываясь на Спиндла и его товарища. При этом Маррам выглядел обеспокоенным; Алдер же, поймав устремленный на них взгляд Спиндла, дружески помахал ему: мол, все в порядке, можешь не волноваться.

Несколькими часами позже, когда наступил вечер и в пещерке стало темнеть, беспокойное забытье Триффана сменилось глубоким сном. Он перестал метаться, задышал ровно и глубоко, словно наконец-то обрел долгожданный покой. Спиндл продолжал свое неусыпное бдение, хотя любой непосвященный решил бы, что в защите нуждается именно худенький, хрупкий Спиндл, а не этот, мощного телосложения крот в расцвете сил.

Неожиданно Триффан пошевелился, открыл глаза и с признательностью обратил их на Спиндла, который немедленно притащил ему червяков. Несмотря на непривлекательный вид, Триффан жадно проглотил их, как будто не ел много дней подряд.

— А знаешь, Спиндл, — сказал он затем. — Ведь у того крота действительно не было имени. Крот-Никто. И ни одна живая душа так и не узнала, чей он и откуда. Любой мог оказаться на его месте... Любой другой.

Спиндл заметил, что голос Триффана звучал не так, как прежде, в нем появились низкие, глубокие интонации. Триффан говорил медленно, взвешивая каждое слово. Казалось, он лишь теперь осознал всю меру принятой на себя ответственности.

— Я никогда не забуду его; никогда — покуда жив, — снова заговорил Триффан. — Как не забуду и того, что побоялся прийти к нему на помощь.

— Ты ничего бы этим не добился, — отозвался Спиндл. — Тебя убили бы, а заодно и меня — только и всего! Мы и сейчас еще далеки от безопасности.

— Знаю, так оно и есть, — сказал Триффан, немного помолчав, — как понимаю и то, что он держался достойнее нас. «Верую в Камень», — сказал он просто, и грайки не вынесли этого... И он остался безымянным... безымянным. Камень хочет, чтобы мы в связи с этим поняли нечто важное, очень важное, но что? Этого я пока не знаю. Когда я дотронулся до него, то ощутил в себе мощь Камня, и, хотя сам не услышал звука Безмолвия, я знаю: благодаря мне его услышал тот крот. Своим прикосновением я передал ему благодать Камня и принял на себя его боль. Это было безмерно тяжело: я побывал там, куда, набравшись мужества, мне суждено вернуться опять...

Голос Триффана дрогнул, и Спиндл