Мародер без диплома - Саша Фишер Страница 47

— Ты потише, там же ночь еще должна быть, — сказал я. — Вроде мы не так уж долго блуждали под землей.

Но Гиена, кажется, меня не услышал. Или просто не обратил внимания. Ловко взобрался по скобам и исчез в темноте. Судя по всему, шахта была не такая уж и высокая. Потому что довольно скоро раздался треск дерева, сдавленные ругательства Гиены, потом снова треск. А потом вниз упали какие-то обломки досок и пробились сероватые лучи света. Неужели уже утро?

Некоторое время было тихо. Честно говоря, ждать было невыносимо. Я стоял как на иголках. Страшно хотелось плюнуть и забраться следом за Гиеной. С другой стороны, а чего я вообще жду-то? Мы же вроде ни о чем не договаривались, и уж кто-кто, а Гиена мне точно не начальник. Я как раз шагнул вперед, когда сверху раздался голос Гиены:

— Залезайте, все чисто!

Кажется, я прямо-таки взлетел по этим ржавым ступенькам. Картина наверху была идиллической — у деревянного столба сидел какой-то мужик самого селянского вида с заплывшей рожей запойного алкоголика, а Гиена стоял рядом, направив в его сторону ствол дробовика. Дробовик он держал одной рукой, а в другой была краюха серого хлеба, которую он с жадным аппетитом пожирал.

— Да я же говорю, что я безопасный, — испуганно залепетал мужичок.

— Вот и сиди молча, — с набитым ртом пробурчал Гиена. — Надумаешь орать — пристрелю. А будешь паинькой, останешься живым, целеньким и можешь потом смело считать, что мы тебе приснились.

— А про пол я что хозяину скажу? — заныл ханурик. Гиена развернул дробовик и несильно двинул его прикладом в ухо. Тот ойкнул и замолчал.

— Скажешь, что споткнулся неудачно, — сказал Гиена и запихнул себе в рот остатки краюхи.

Тут я наконец рассмотрел, что это было за помещение. Это был амбар или большой сарай. Или как там еще называется специальное помещение, где хранят зерно и муку? Просторно, чисто, деревянные стены и пол, который в одном месте проломлен. Как раз в том, где мы и выбрались из шахты. Ну да, Семен же говорил, что ход ведет на мельницу. Наверное, это мельничный склад и есть. Полотняные мешки, запасные жернова свалены кучей, и все покрыто тонкой белой пылью.

Следующим из шахты выбрался Бюрократ. И сразу вслед за ним — Натаха.

— Ты считать умеешь, ханурик? — спросил Гиена и ткнул алконавта, молча хлопавшего мутными глазами.

— А то… — сказал он. — Один, два, три…

— Тогда считай до пяти сотен, — сказал Гиена. — Как досчитаешь, можешь вставать и чинить пол. Только не провались, там глубоко, в лепешку расшибешься. Хм…

По глазам Гиены я понял, что идея разбившегося в лепешку свидетеля пришлась ему по душе. С одной стороны, если этот ханурик начнет болтать, что видел, как из-под пола выбрались здоровенный бородатый мужик, молодой парень, рыжая девица с косой и очкарик в клетчатом костюме, то над ним, скорее всего, просто поржут. Ну допился до клетчатых очкариков, с кем не бывает? С другой… Если эта информация попадет в нужные уши… Я сплюнул. Твою мать, я здесь всего-то третий день. Третий же? Или уже четвертый? А меня уже всякие нехорошие люди в розыскные листы включили. Вот не жилось мне спокойно…

На улице было раннее утро, сарай, из которого мы вышли, стоял на небольшом холме, чуть выше него — ветряная мельница. А вниз к деревне была проложена деревянная колея для вагонеток, десяток которых стоял рядом с сараем. Кажется, я знаю, откуда этот мельник взял вагонетки…

Мы пошагали вниз, к деревне. Вслед за Гиеной, который опять уверенно вырвался вперед. Я сориентировался. Ага, река по правую руку, получатся. Прикинул траектрорию. Нагнал Гиену.

— А зачем нам в деревню? — спрашиваю. — Поместье Епифана же в другую сторону.

— Мы до него пешком до обеда топать будем, там тракт разворочен весь, — ответил Гиена. — На пристань идем. Я там одного мужичка знаю на баркасе, договоримся, он нас до Нижней Ельцовки домчит на своем корыте.

Городок был, кстати, удивительно миленький. Прямо такой, лубочный. Маленькая церквушка сияла свежей побелкой, домики чистенькие, ставни у всех покрашены, палисадники все в цветах. Улочки аккуратно вымощены булыжником и кирпичом. Оградка на кладбище ухоженная. Надо же, как вообще такое возможно в ситуации «никаких властей нет, кто первым выстрелил — тот и прав»?

— А вон там, смотри, — Гиена махнул рукой в просвет между домами. — Видишь, вода? Мы в детстве там на плотах кататься любили, это Зеркальное поле. Там всегда вода стоит, даже когда жарища.

Пристань, как и весь городок, тоже была очень уютной. Деревянный настил с перилами и рядком фонарей. Должно быть, вечером чертовски романтичное место.

Гиена уверенно направился к самой правой лодке, рядом с которой суетился сухонький невысокий мужик с торчащей клочками во все стороны бородой. На голове чуть ли не по самый нос — красная вязаная шапка.

— Ха! Степан! — сказал он, обернувшись на шаги по причалу. Разулыбался во весь свой щербатый рот. — Ты какими судьбами тут?

— До Нижней Ельцовки нас подвезешь, Колюня, а? — сказал Гиена, протягивая руку старому приятелю. — А потом сочтемся, хорошо?

— Докуда, говоришь? — Колюня как-то сразу улыбаться перестал, услышав название пункта назначения.

— Ты плохо слышишь что ли на старости лет? — Гиена захохотал. — До Нижней Ельцовки, говорю. К Пырьеву мне надо, а то ты не знаешь…

— А может тебе не надо сегодня к Пырьеву? — сухонький Колюня скукожился еще больше. — На что тебе эта Ельцовка сегодня? Давай лучше самогонки хряпнем…

Глава 20. Мужики не плачут

Гиена изменился в лице, стремительно шагнул к Колюне и сграбастал того за грудки.

— Что ты там еще бормочешь про самогонку?! — он тряхнул мужичка так, что у того зубы клацнули. — Знаешь чего, так говори!

— Ничего я не знаю, не знаю я ничего, сам смотри, — узловатый палец колюни, весь в пятнах от машинного масла, краски и хрен знает чего еще, ткнул на север, как раз в сторону Нижней Ельцовки. Но ничего особенного я там не заметил. Ну, дым был, да. Но так-то тут все время что-то дымит. Или горит, или баню топят. Или печь.

— Заводи свое корыто, Колюня, — прорычал Гиена. Отпустил субтильного приятеля, поправил на нем кургузую куртейку. Тот забормотал что-то про соляру, которой осталось совсем мало, про «тащиться еще в такую рань, а там еще хрен знает что происходит»… Но в лодку все равно забрался. Через минуту двигатель несколько раз фыркнул и мерно застрекотал. Гиена забрался в