Шофер. Назад в СССР. Том 3 - Артём Март Страница 49

— Ну чего еще? — Зло огрызнулся Захар.

Я обернулся, глянул на Титка. Тот сидел потный, будто только что искупался. Лоб его заблестел в свете фар пробежавшей нам навстречу машины. Глубоко дыша, Титок развалился на заднем сидении, откинул голову, а свою русалку и вовсе отставил в сторону. С трудом обратив ко мне лицо, Титок посмотрел из-под полуприкрытых век. Приоткрыл рот.

— Разнервничался, — сказал я, — ниче. Пройдет.

— Мне бы подышать, — сглотнул Титок, — наружу. Ну чуть-чуть.

— Да осталось-то тут, — ответил я, — семь километров. Уж потерпи. Быстрей приедем.

— Чего-то меня подташнивает, — не унимался он, — кажись, укачало.

— Шофера и укачало? — Хмыкнул я.

— А чего я, не человек, что ли? — Возмутился Титок.

— Давай уж остановимся, — прогнусавил Захар, — он жеж до самого дому ныть будет. А ежели он мне салон зарыгает? Мало мне изрезанного дивану, что ли? И так с тестем объясняться.

Пришлось послушаться хозяина машины. Мы срулили на обочину. Титок торопливо полез наружу.

— Мож тебе чем помочь? — Спросил я.

— Да не, — хрипло ответил он и издал неприятный гортанный звук. — Видать, рвать будет.

— Тфу ты, — сухо сплюнул Захар, — ты подальше давай. Подальше. Смотри не под колесо!

Титок не ответил. Он уже стоял на улице. Соглунлся, оперевшись о собственные бедра. На всякий случай я тоже вышел их машины. А вдруг ему какая-никакая помощь будет нужна?

Кажется, случилось у Титка на нервной почве недомогание.

Так и застыл он на месте. Стоял буквой «зю», да плевал себе под ноги, но не рвало.

— Ну как тебе? Не лучше? — Крикнул я.

— Не, — прохрипел он в ответ и отошел ближе к обочине.

Я сплюнул. Прислонившись к крылу москвича, стал терпеливо ждать, всматриваться в далёкий свет фар встречной машины. Внезапно Титок, стоявший мгновение назад, едва не умирающим, сорвался с места и дал деру с дорожной насыпи. Шурша травою, помчался он к посадке.

— Э⁈ — Всполошился я, — ты куда⁈

Глава 23

Титок припустил вниз, с насыпи. Заскользив по травяному настилу, он смешно чебурахнулся у подножья. Быстро вскочил, дал через августовский сухостой к посадке.

— Э! Ты Куда⁈ — Крикнул я и помчался следом. Услышал за спиною растерянное Захаровское «Э».

Кинувшись с приподнятой над округой дороги, я также как и Титок, поехал по приземистому травянистому ковру. Под тяжестью человеческого тела трава плющилась, давала сок, делалась скользкой.

Когда я сбежал вниз, Титок был уже у посадки. Как пловец грудью наваливается на неспокойные воды, так и Титок навалился на низкорослый можжевельник, раздал его в стороны, быстро исчез где-то в темноте, между деревьями.

— Вот паскуда! — Прошипел я сквозь зубы, пробираясь по сухому бурьяну и стараясь не потерять дыханья.

— Падла! — Крикнул с дороги Захар, а потом сел в машину.

На миг я обернулся и увидел, как его Москвич срывается с места, против всяких правил разворачивается на дороге и заезжает в Северный, по ходу движения Титка.

И о чем же Титок только думает глупой своей башкой? Неужели решил, что сможет сбежать и этим решить все свои проблемы? Или же ему в голову не пришло ничего лучше, как просто уйти от всего, что он успел наворотить?

— Обязательно спрошу, как догоню, — прохрипел я на ходу.

Ворвавшись в кусты, что оторочили посадку, почувствовал я, как можжевеловые иголочки неприятно дали по коже, однако придаваться боли было некогда. Видел я, как вдали, меж черно-бурых в темноте деревьев, мелькала красной клеткой Титковская рубаха.

Упершись взглядом в это пестрое, на фоне всего остального, пятно я побежал сквозь посадку: помчался мимо колючей поросли молодой акации; вслед за Титком проломился сквозь жерди пустотелой бузины; с трудом преодолел спрятавшиеся в темноте бугристые корни дикой сливы.

Все это время не выпускал я из виду яркого пятна, не терял Титка.

— Да чего тебе надо⁈ — Задыхаясь, крикнул мне Титок через посадку. — Отстань! Езжай домой! Не видел ты меня!

— Стой, Титок! — Только и ответил я.

— Нет! А! Зараза! — Почему-то чертыхнулся Титок и замешкался.

Потом, неожиданно, пятно его рубахи пропало, сгинуло меж деревьев. Спустя мгновение я понял, почему он замешкался. Следом за Титком, наткнулся я на стену дикого винограда, что заплел все деревья в этом месте. Правда, прорвать ее мне было проще, чем Титку, потому как сделал он передо мною почти всю основную работу. Я налег совсем чуть-чуть, лозы хрустнули и поддались, обвисли, словно обессилевшие руки.

Я, прорвавшись наружу, оказался на поле. Выкошенное совсем недавно, в лунном свете оно казалось опустевшим полем боя, когда обе стороны забрали своих раненных: пустота, только пшеничные пеньки вокруг, примятая полова да сухая шелуха.

Узкое и продолговатое поле расположилось в квадрате лесополос. Вдали на фоне синевато-темного неба высилась вытянутая башня артезианской скважины. Именно к ней и мчался через поле Титок. Я побежал следом. Худощавый и невысокий Титок был шустрым и быстрым. Скоро припустил он по полю, да так, что я не мог его нагнать, но и не отставал насовсем. Несмотря на то что пшеничные пеньки, иной раз, больно чиркали по щиколоткам, я не сбавлял темпа, только сильнее стискивал зубы.

Скважина и башня были огорожены невысоким, чуть меньше двух метров забором. За водяной станцией, насколько я мог судить, развернулись уже жилые хуторские улочки. Титок, видать, надеялся затеряться где-то там, в Северном. А может, были у него тут какие-то родственники, у которых он мог пересидеть.

Едва успел я додумать эту мысль, как увидел, что Титок, со всего маху, запрыгнул на забор водокачки. Замешкавшись, стал неуклюже перелазить. Это и дало мне шанс его нагнать. Спустя пару секунд, я уже был рядом. Титок только и успел, что сесть на шиферный, стоящий на толстых столбах забор, как я оказался тут как тут, схватил его за штанину, принялся стягивать.

— А! Пусти! — Крикнул он и начал брыкаться.

— А ну слазь давай! Слазь, говорю! — Не отступал я от борьбы.

Пальцы мои больно заскользили по Титковской брючине, но потом я смог-таки вцепиться в его летнюю сандалину, стал тянуть.

— Да отстань ты от меня! Отцепись!

Титок брыкнулся как-то особенно сильно, и я услышал хруст рвущихся