Владимир Поселягин - Осназовец Страница 5

— Так это ваши люди? — с фальшивым удивлением спросил я, отпуская руку комитетчику и на всякий случай отходя в сторону, отбросив ботинком лежавшее под ногами оружие в сторону.

— Мои-мои. Так что ты тут делаешь?

Капитан подхромал, и я с интересом осмотрел его. Уже почти стемнело, но видно все нормально. Тот был одет под забулдыгу-инвалида. Одна нога отсутствовала, вместо нее был деревянный протез, под мышкой самодельный костыль.

— Я сюда пришел за тем же, за чем и вы. Схрон проведать захотелось.

— Ты откуда о нем знаешь, кто информацию слил? — тут же зашипел он.

— От того узнал, кто его устроил и груз доставил.

— Так… — протянул капитан и задумался на пару секунд. — Ты знаешь, что в нем?

— До последней пуговицы, — я достал из кармана лист бумаги, где был список того, что находилось в схроне. — Вчера завезли.

— Ну-ка, — протянул руку капитан, но я отодвинулся.

— Информацию за информацию.

— Ладно, будет тебе информация, — ответил тот.

Пока капитан, подсвечивая фонариком, изучал список, его человек пытался привести в чувство напарника, но не получалось, хотя тот и был жив.

— Ермолин, что там с сержантом? — оторвавшись от списка, поинтересовался Ремизов.

— Жив, но в глубоком нокауте, в больницу бы его, товарищ капитан.

— Отвези, — приказал тот и повернулся ко мне: — Похоже, в схроне кто-то побывал до нашего приезда. Отсутствует женская одежда, «ТТ» и винтовка «мосина» в снайперском варианте. Ну и по мелочи, вроде денег и документов.

— Девка была, — кивнул я. — Остальных взяли?

— И о них знаешь? Двоих, один ушел. В общем, в розыске девушка и парень. Кстати, тот малец, что тебе по лицу засветил, не с ними работает, видимо действительно народный доброволец был, но мы его все равно ищем.

— Да мне без разницы, — пожал я плечами. Мне действительно было без разницы, но только в том, работает он на немцев или нет: ударил — ответь, а найти я его найду.

— Ты сейчас куда?

— Домой. Завтра плотный график, нужно подготовиться.

— Оружие, что сбросил в кустах, забрать не хочешь?

— Какое оружие? — натурально удивился я. — И свидетели есть, что оно мое?

— Забрать бы тебя за нападение на сотрудника при исполнении, но не буду. Иди отсюда.

— Счастливо, — буркнул я и поспешил к мотоциклу.

Это же время, эта же подворотня.

Как только паренек скрылся во мгле, мелькнув в световом пятне уличного фонаря метрах в пятидесяти дальше по улице, к капитану кто-то подошел.

— Командир, зачем отпустил его? — спросил неизвестный. Судя по тону, это был или друг, или давний знакомый капитана.

— Потому что, Савелий, этот шельмец найдет диверсантов куда быстрее, чем мы. Куда быстрее… Поэтому не нужно ему мешать, работаем мы по одному делу, а оно на контроле у самого, сам понимаешь. Нам дополнительная помощь не помешает.

— Установить за ним слежку?

— А вот этого не надо. Волчара он тертый, засечет в момент.

— Хилый он, хотя вон Игоря неплохо вырубил, а тот у нас лучший был.

— Этот хиляк тренирует осназ на нашей базе, и там о нем отзываются с большим уважением. Как ты думаешь, справился бы он с нами?

— Наверное.

— Можешь не сомневаться, это ты три дня назад из Казани прибыл в усиление, а я за ним давно наблюдаю. Деятельный и очень опасный боец, жаль, что мы его потеряли.

— Засаду убираем?

— А вот этого не надо, основную часть снимаем. Похоже, схрон засвечен и сюда не вернутся, но наблюдателей и пару бойцов силовой группы оставь, пусть будут на подстраховке… Как там Игорь?

— Очнулся, когда в машину грузили, говорит, голова болит, да шишка выскочила. Череп у него крепкий, но я все же приказал ему обследоваться в больнице.

— Ясно. Всё, собираемся.

Добрался до дома я вполне благополучно. Не до своего, там уже прекратились все работы из-за темноты, и строители отдыхают после ужина, мешать им не стоит. Приехал я на место нашего постоя к Марье Авдотьевне. День сегодня был очень уж богат на события. Стрельба на рынке, следствие, допрос бандитов с последующей ликвидацией и беседа с Ремизовым у схрона. Побегал я сегодня, вон, Шмель, когда мы устроились на соломе рядом с сестричками, прижался к моему бедру и мгновенно уснул.

Время, конечно, было восьмой час вечера, но мы уже привыкли ложиться с темнотой, ладно хоть сестренкам теперь не нужно заботиться об огороде. Весь урожай собран, даже картошку сегодня выкопали и разложили сушиться у нас в амбаре, а живность была тут.

В общем, лежа на соломе, я размышлял. Девка ушла, если ее не эвакуировали, вполне возможно, она еще в городе. Значит, шанс у меня есть, но найти ее трудно, можно только на живца. Она знает, кто я, и мои данные — я зарегистрировался. Соответственно, она может найти меня через справочное бюро, да и не сама — напряжет, кого нужно. Значит, ее нужно ждать в скором времени. Это я и обдумывал, ведь капитан ясно сказал, из схрона исчезла винтовка.

Еще я думал о своих потерях. Три ствола за день даже для меня это много. Один потерял на рынке и два у схрона, сбросил их в кусты. Оружие мне было жаль, но я рассчитывал на трофеи, к тому же запасы мои пока не иссякли. Глушитель вот только последний остался, надо будет в мастерских базы осназа еще наделать, там налажено малое производство.

Утром меня разбудил влажный язык Шмеля, который так просил спустить его вниз. Лестница-то обычная, приставная, самому никак. Потянувшись и зевнув, я подхватил его, сунул подмышку и спустился. Щенок сразу убежал во двор. Я вернулся наверх. Судя по часам, было шесть утра — то-то сестричек рядом не было. Еще раз потянувшись, я сделал легкую зарядку, после чего, поеживаясь, оделся. Все-таки по утрам очень уже холодно стало в сарае, пора переезжать в дом. Сразу въедем, как только краска высохнет и помещения будут проветрены.

Выйдя во двор, я поздоровался с Алей — мелочь спала. Во дворе и в огороде я обнаружил только сестричек и Анну, что задавала корм нашей козе, а Марья Авдотьевна уже ушла ко мне на дом готовить завтрак.

Строго-настрого предупредив сестер, чтобы они за эту неделю даже близко не смели приблизиться к нашему дому — рисковать не хотелось, я умылся и, выкатив мотоцикл из сарая, заправил его из канистры. После чего покатил к дому — проверить, как там работают строители. Фактически им немного осталось, двое или трое суток, и все.

Естественно, об оружии я не забыл, и сейчас ремень на спине оттягивал «ТТ», в кармане лежало два запасных магазина, а к лодыжке были прикреплены ножны с ножом. В люльке, в грузовом отсеке, находились «МП» с чехлами под запасные магазины и пара немецких «колотушек» — гранат. Все оружие проверено и приведено к бою.

Проверка прошла нормально. Бригадир был на месте, вчерашние заказы доставлены и сложены в амбаре. Я их проверил, все было в комплекте и не имело повреждений от разгрузочных работ. Заодно узнал, что приходил наш участковый и попросил передать, чтобы я заехал сегодня днем в райотдел. О соседях он сказал так: сосед точно идет по этапу, а вот соседку, похоже, отпустят, муж ее все на себя взял. Надо будет, как только она вернется, хорошенько поговорить с ней. Или она продаст дом и свалит, или это сделаю я, и будет она без вести пропавшей где-нибудь гнить на дне реки или под землей. Мне такие соседи не нужны. Вон, другие вполне нормальные и благожелательные. Одной бабке так двух строителей на три дня выделял — сарай поправить и в доме подремонтировать. Меня они уважали как крепкого хозяина и просто неплохого соседа, который, если нужно, поможет без слов. А этих я даже не знаю, как назвать, мародеры чертовы!

Я проверил, как там остальные мои покупки в углу амбара. Они тоже были в порядке, то есть на месте. После этого я поехал по своим обычным делам, сперва на базу осназа, потом на аэродром. Летную практику мне еще никто не отменял.

На базе я задержался, майор попросил прочитать две дополнительные лекции трем группам, которых на днях — а я подозревал, что именно сегодня ночью — должны были выбросить в тылу противника. Это были подпольщики, поэтому я и объяснял им все аспекты подпольной работы, особенно упирая на то, что доверять нельзя никому.

На аэродроме я провел тренировочные вылеты, благо погода поначалу была приемлемая, но к трем часам начала портиться, и вылеты отменили. По этому я после приказа с земли пошел на посадку, под сильным боковым ветром. Инструктор, что сидел сзади меня, подстраховывал, но сел я сам и вполне нормально.

Еще две недели, как он мне сказал на земле, и я перейду на УТИ-4. День ото дня я все лучше и лучше чувствовал машину и нарабатывал практический опыт полетов. Я поблагодарил его за наш первый тренировочный полет.

Палыча не было, его ждали, чтобы отметить отбытие на фронт, но тот позвонил и сообщил, что уже на вокзале и садится на поезд в сторону юга.