Петр Донцов - Николай I - попаданец Страница 5

Вечером, когда, наконец, битва затихла, и стороны разошлись по бивуакам, Ефремов проезжал по разрушенной деревне. За этот кровавый день Вахау три раза переходил из рук в руки и везде взгляд полковника натыкался на горы трупов. Русские солдаты лежали вперемешку с французами, и языки пламени из тлевших развалин создавали зловещий, багровый отсвет. Как будто здесь и сейчас состоялась библейская битва Гога и Магога, а врата преисподни, на минуту приоткрывшись, показали свое отвратительное, кровавое нутро.

В деревне, Ефремова нагнал поручик - адъютант императора Александра, с повелением прибыть со своим полком в ставку его величества. Когда казачки выстроились перед вышедшим из палатки государем, Александр лично поблагодарил весь полк за отчаянную отвагу, которая спасла этот день, и наградил Ивана Ефремовича орденом св. Георгия 3-й степени.

Следующим утром сражение разгорелось заново, и пушки вновь грохотали до вечера по всему фронту, и смерть, в который раз, собирала обильную жатву. Лишь на третий день, побежденный Наполеон отступил и с остатками своей армии начал отходить к границам Франции. Из полумиллиона солдат, схватившихся в этой битве, пятьдесят тысяч навсегда остались на полях и высотах вокруг Лейпцига. Потомки назовут это сражение «Битвой народов».

Глава 7

Февральский вечер в Берлинском дворце выдался суматошным. Ожидался визит великих русских князей: Николая и Михаила. Лакеи расставляли серебряные и фарфоровые сервизы, до блеска протирали бокалы, а на кухне вереница поваров колдовала над яствами. В Зеркальной зале, где принимали высоких гостей, устанавливали свечи на люстре и стенах. Отражаясь в зеркалах, свет создавал причудливый танец, а мягко шедший снег за окном создавал поистине сказочную и торжественную обстановку.

Принцесса Шарлотта, полное имя которой произносилось как: Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина, в свои пятнадцать лет была высока, стройна и изящна. Дочь королевы Луизы, признанной красавицы Европы, внешне она походила на мать. Родившись в столь неспокойную эпоху, за свои пятнадцать лет она успела пережить бегство с семьей в Восточную Пруссию, несколько лет лишений, которые свели в могилу её мать, и непрерывную череду войн. Но, несмотря на эти испытания, девочка отличалась жизнерадостностью и непосредственностью.

Сейчас же Шарлотта смотрелась в зеркало и с помощью служанки поправляла свои локоны. Родители Шарлотты уже задумывались о потенциальных женихах. И хотя вокруг еще шла война, это не являлось препятствием для политики. Великий князь Николай Павлович приходился братом императору Александру, союзника Пруссии, поддержавшего королевскую семью в тяжелое время. А после разгрома Наполеона, престиж России и императора, достиг небывалых высот. Поэтому, несмотря на то, что престол юному князю не светил, укрепление связей с Русским Императорским домом приносило политическую выгоду. А посему Шарлотта была особенно взволнованна - кто знает, может этим вечером, она встретит своего будущего жениха.

Когда кареты с гостями подкатили к парадному крыльцу, король Фридрих Вильгельм со всей семьей встретил их в парадной зале. Встреча не считалась официальной, да и гости, хоть и являлись братьями императора, однако и возрастом не вышли, и влиянием не наделены. А посему, можно сказать, встречали по-семейному. «В такой обстановке молодежь будет чувствовать себя раскованнее, и легче присмотреться к Николаю - думал Фридрих Вильгельм». Ведь, несмотря на политику, он был отцом, а Шарлотта была его любимицей. Потому он не менее дочери желал познакомиться с потенциальным женихом. Про себя он потихоньку вздыхал, понимая, что это, возможно, первый шаг, который разлучит его с дочерью.

Шарлотте Николай сразу понравился: высокий, статный, немного худощавый, с прекрасными манерами. Неделя, которую Никс провел в Берлине, пролетела быстро. Она каждый день, еще с вечера, ждала завтрашней встречи. При молчаливом одобрении взрослых, молодые люди много времени проводили вместе, насколько позволяли приличия. Поэтому, когда он уезжал, она знала что полюбила, и полюбила на всю жизнь.

Глава 8

Отправляя меня в европейский вояж, маменька прозрачно намекнула присмотреться к Шарлотте Прусской. Мол, говорят, она красавица, вся в мать. Вообще Германия считалась этакими царскими конюшнями для остальной Европы, в том числе и для Романовых. Так, например, моя матушка, Мария Федоровна, была в девичестве Вюртембергская принцесса. Дело в том, что исторически Германские земли состояли из множества независимых или полузависимых королевств, княжеств и прочее, бывших частью Священной Римской Империи. Наполеон расформировал большую часть этих образований и, взамен Священной Римской Империи, создал Рейнский Союз. Таким образом, триста пятьдесят лоскутных королевств и княжеств, в одночасье превратились в сорок государств и независимых городов. Большинство вчерашних королей и герцогов остались без работы. Такой большой пул королевских домов давал огромный выбор при подборе потенциальных невест. Поэтому, так сложилось, что в жилах большинства императорских или королевских дворов Европы текла большая доля немецкой крови, а многие императорские дворы являлись родственниками. Получалось, что брак, например, с родом Оболенских считался мезальянсом, хотя они вели свой род от Рюрика, и, владея тысячами крепостных, являлись весьма состоятельным родом. А брак с захудалой немецкой принцессой, пусть и без королевства, зато из «королевского» рода считался комильфо. Так же обстояло дело и в Англии, и во Франции, да и в остальной Европе. Оттого поездка в Европу, помимо поучительной, имела еще и матримониальную цель. Впрочем, я не возражал, так как у меня имелся тут свой интерес.

За год, проведенный в этом мире, у меня имелось время подумать, что делать дальше и как это можно сделать. Историю XIX века я знал неплохо, во всяком случае, основные события и даты. Это послезнание давало мне преимущество в планировании следующих шагов. Здесь главное было не перемудрить, так как желание, что-то изменить могло привести к еще более худшим последствиям. Великие реформы обычно происходят с большими потрясениями, и результат зачастую бывает противоположным желаемому. Легко осуждать властьпридержащих за то, что они сделали или, наоборот, не сделали. На самом деле, большинство из них имеет очень небольшой выбор решений, который ограничен интересами и возможностями других сторон. Ведь мы ни живем в вакууме, и любое наше решение влияет на других и не всем нравится. А если не нравится, значит, они будут ему противодействовать. Так же как и мы противодействуем тому, что не нравиться нам. В краткосрочной перспективе можно наплевать на противодействие других, но вопрос в том: насколько долгосрочный результат соответствует нашим интересам.

Например, мой брат Александр решил присоединиться к коалиции против Наполеона. Здесь была замешана и его личная неприязнь к Бонапарту, и желание избавить империю от новых угроз. В краткосрочной перспективе могущество России и влияние самого Александра на европейские дела возросли, что приятно щекотало самолюбие, но в долгосрочной перспективе Россию стали опасаться как нового гегемона, что увеличило противодействие интересам России. После катастроф Испанской и Русской компаний, возможности Наполеона и так сильно уменьшились. Множество ветеранов погибло, а новые рекрутские наборы давали необстрелянных юнцов и вызывали ропот в самой Франции. Поэтому с Наполеоном справились бы, наверное, и без нас, а если и нет, то он продолжал бы оставаться угрозой миру в Европе. То есть притягивать нездоровое внимание англичан, пруссаков и австрияков к себе. А Россия, оставаясь в стороне, могла бы пожинать политические дивиденды. Но случилось, то, что случилось, и я, в свои шестнадцать лет, повлиять на это никак не мог.

С другой стороны я знал, что в итоге мой реципиент стал императором, хотя в 1814 году, со стороны, это казалось нереальным. Ибо Александр был еще довольно молод и имел шанс на рождение наследника. А если с наследником не выйдет, имелся другой старший брат - Константин, который и считался, пока, наследником престола. Но я знал, что именно Николай в итоге займет Российский престол и посему считал, что если буду вести себя «естественно» и не наломаю дров, я все же стану императором и приобрету реальную возможность кое-что сделать иначе, а кое-что и, вообще, не сделать.

Я также понимал, что в будущем мне понадобятся соратники, которые меня поддержат и которые будут во мне заинтересованы. Для этого предстояло налаживать связи в армии и в администрации, чтобы сформировать свою команду будущих потенциальных менеджеров. Поэтому, для меня поездка в Европу являлась возможностью встретиться со многими влиятельными людьми и завязать первые нужные знакомства.