Художник из 50х Том II - Сим Симович Страница 5

— Фазовщики?

— Это художники, которые рисуют промежуточные кадры между ключевыми. Если аниматор нарисовал персонажа с поднятой рукой, а потом с опущенной, то фазовщик рисует все промежуточные положения.

В голове у Гоги постепенно складывалась картина технологического процесса. Сложная, многоступенчатая система, где каждый занимался своим узким участком работы. Как на настоящем заводе, только производили не детали, а кадры.

— А что с озвучиванием?

— Студия звукозаписи почти готова, — Елисеев провел их в помещение, где монтировали акустические панели. — Микрофоны немецкие, магнитофоны тоже. Качество будет отличное.

— Музыкантов где найдем?

— Договор с Московской филармонией уже подписан. При необходимости оркестр приедет к нам.

Экскурсия продолжалась почти два часа. Показали склады для хранения целлулоида, мастерские для изготовления декораций, лабораторию для проявки пленки. Каждое помещение требовало специального оборудования, квалифицированных кадров, отлаженной технологии.

В конце концов они вернулись в кабинет директора — просторную комнату с большими окнами на втором этаже. Мебель еще не вся была расставлена, но письменный стол уже стоял, и на нем лежали первые документы.

— Основные вопросы на сегодня, — Антонина Ивановна разложила перед ним папки. — Штатное расписание на утверждение, смета на закупку материалов, план производства на первый квартал.

Гоги присел за стол, ощущая себя капитаном корабля, которым еще не умеет управлять. Цифры в документах были солидными — сотни тысяч рублей на оборудование, десятки сотрудников, амбициозные планы по выпуску фильмов.

— А название студии уже придумано? — спросил он.

— Пока рабочее — «Студия номер два». Окончательное название предстоит выбрать вам.

Гоги встал, подошел к окну. Внизу рабочие продолжали разгружать оборудование. Каждый ящик был частью огромной мозаики, которая должна была сложиться в работающую студию.

— «А4+», — неожиданно сказал он.

— Простите?

— Название студии. «А4+». Как нестандартная бумага.

Антонина Ивановна записала в блокноте.

— «А4+»… Хорошо звучит. Зарегистрируем.

Остаток дня прошел в изучении документов, знакомстве с ключевыми сотрудниками, принятии решений по десяткам мелких вопросов. Гоги чувствовал себя как человек, которого посадили за руль сложного механизма и сказали: «Езжай». Он крутил руль, нажимал на педали, но до конца не понимал, как все это работает.

К вечеру голова шла кругом от обилия информации. Когда Семен Петрович забирал его, Гоги оглянулся на здание студии. Завтра здесь закипит работа, начнут создаваться первые мультфильмы под его руководством. Правильные мультфильмы о правильных героях.

— Домой, товарищ Гогенцоллер? — спросил водитель.

— Домой, — кивнул Гоги, устраиваясь на заднем сиденье.

Но дома теперь было два — старый барак и новый коттедж в Переделкино. И он еще не решил, в каком из них хочет жить.

Автомобиль свернул с Киевского шоссе на узкую асфальтированную дорогу, петляющую между соснами. Гоги опустил стекло, вдыхая смешанный запах хвои и подмосковной свежести. После московской духоты это казалось другой планетой.

— Переделкино, — объявил Семен Петрович, сбавляя скорость. — Места здесь красивые, товарищ Гогенцоллер. Писатели любят.

Поселок утопал в зелени. Аккуратные коттеджи прятались за заборами, в палисадниках цвели мальвы и георгины. Все дышало достатком и покоем — тем самым покоем, который покупался лояльностью и полезностью системе.

Дом номер семнадцать стоял в глубине участка, за кованой калиткой и липовой аллеей. Одноэтажный, с мансардой — выглядел почти как дачи из американских фильмов. Только красная черепица и резные наличники выдавали местное происхождение.

Гоги вышел из машины, достал из кармана ключ. Металл потеплел от долгого сжимания в ладони. Калитка открылась легко, словно ее недавно смазали.

Участок был ухоженным — кто-то явно работал здесь до его приезда. Грядки с овощами, клумбы с цветами, даже небольшая беседка в углу сада. На веревке между яблонями сушилось постельное белье — значит, в доме уже жили.

У крыльца его встретила пожилая женщина в чистом фартуке.

— Вы, верно, новый хозяин? — она вытерла руки о фартук, приветливо улыбнулась. — Прасковья Николаевна. Тут присматриваю за домом, убираю.

— Георгий Валерьевич, — представился Гоги. — А давно здесь следите?

— Да уж месяц как готовлю. Сказали — приедет важный товарищ, все должно быть как положено. — Она открыла дверь, пропустила его вперед. — Проходите, покажу.

Прихожая была просторной, с вешалкой для одежды и зеркалом в дубовой раме. Пахло мастикой и свежестью. Паркет блестел, словно его только что натерли.

— Гостиная, — Прасковья Николаевна открыла дверь направо.

Комната поражала размерами. После тесного барака здесь можно было разместить целую семью. Мягкие кресла, книжные полки, камин с кованой решеткой. На стенах висели репродукции — Левитан, Шишкин, что-то из классики.

— Кабинет, — она провела его дальше.

Письменный стол у окна, стеллажи для бумаг, мольберт в углу. Все продумано для творческой работы. Кто-то очень хорошо изучил его потребности.

— А это что?

— Мастерская, как велели. — Прасковья Николаевна открыла дверь в пристройку. — Говорили, что вы художник.

Гоги замер на пороге. Просторное помещение с большими окнами на север, стеллажи для красок и кистей, несколько мольбертов разного размера. Даже печка для обжига керамики была — явно строили не наспех.

— Наверху спальня и еще одна комната, — продолжала экскурсию хозяйка. — Ванная с горячей водой, кухня со всем необходимым. Холодильник американский привезли, плита газовая…

Он поднялся по лестнице, оглядывая спальню. Двуспальная кровать, платяной шкаф, туалетный столик с зеркалом. Все добротное, качественное, но безличное. Как номер в хорошей гостинице.

Из окна спальни открывался вид на сад. За забором виднелись крыши соседних домов, между деревьями блестела речка. Тишина была полной — только птицы пели и где-то далеко шумел поезд.

— Ужин приготовить? — спросила Прасковья Николаевна, когда он спустился. — Или сами управитесь?

— Спасибо, сам как-нибудь.

— Тогда я пойду. Если что нужно — я в соседнем доме живу, у Марии Степановны. Она вас к нам направит.

Когда хозяйка ушла, Гоги остался один в большом доме. Тишина была оглушительной после постоянного барачного шума. Он прошелся по комнатам, открывая шкафы, заглядывая в ящики стола.

В кабинете обнаружил сюрприз — несколько альбомов с репродукциями западного искусства. Пикассо, Дали, Матисс