Михаил Ланцов - Русский медведь. Царь Страница 50

– Отчего ты хмуришься? – поинтересовался Петр, глядя на свою возлюбленную, когда все закончилось.

– Из-за сына.

– В смысле?

– Я боюсь, что его обуяет гордыня. Ведь под рукой столько преданных войск.

– И он попытается сместить меня?

– Да… – несколько подавленно отметила герцогиня. – Ты оказываешь ему знаки внимания. Вон, даже намеки делаешь о том, кто примет от тебя престол. Но… он еще слишком молод и может задумать чего дурное. Тем более в компании с маньчжурами. Я слышала, что у них это в норме вещей.

– Возможно, все возможно… – тихо ответил Петр. – Если он так поступит, значит, я в том сам повинен и воспитывал его плохо.

– И ты его убьешь?

– Это сделаешь ты, – с нажимом произнес Петр. – Я ведь знаю, что ты отправила с ним несколько сотрудников контрразведки. Они знают, что делать?

– Да, знают… – тихо и слегка задрожавшим голосом ответила Анна.

Петр же прижал к себе герцогиню и, нежно поцеловав, шепнул:

– Не переживай. Я хорошо знаю сына. Он никогда такими глупостями заниматься не станет. А по его возвращении устроим ему классический древнеримский триумф. Покормим его самолюбие. Ты сможешь заняться подготовкой встречи?

– Конечно, – едва слышно произнесла Анна, лицо которой уже совершенно промокло от слез.

– Ну вот и замечательно. А про дурное не думай. Он наш сын. Понимаешь? А значит, с головой на плечах. И пока Владимир не давал ни мне, ни тебе повод в том усомниться.

Эпилог

1 января 1710 года. Москва. Преображенский дворец

Петр усталым взглядом смотрел на праздничный прием, который вот уже более чем два десятилетия является традицией его двора. Тихое, спокойное камерное мероприятие. За пару месяцев до того в Москву приехала вдовствующая Императрица Элеонора, переживавшая из-за предстоящей войны. Понятное дело – похлопотать да заверить в самых добрых намерениях. А потому и она здесь была, давно и с удовольствием разделив многие взгляды и ценности Московского двора, в отличие от своего сына. Да, ее дочь умерла, но отношения с бывшим зятем она не только поддерживала, но и развивала. И чем дальше, тем больше. Кроме нее, в зале имелось свыше сотни гостей: от самых близких сподвижников до лояльных лидеров самого разного вида.

Одним из таких ключевых гостей являлся Франсуа Овен, ставший полгода назад главой ордена иезуитов. Это произошло после того, как часть ордена согласилась принять православие, перейдя под юрисдикцию патриарха Русской православной церкви. Не все, конечно, далеко не все. Но примерно треть пошла на это. Казалось – чудо. Но все оказалось куда проще. Петр, активно сотрудничая с ними, стал тем правителем, что реализовывал многие идеи и начинания, вызревавшие в ордене. В то время как католические правители, да и сам Святой престол, казались безумно далеки от этой своеобразной реформации. Может быть, такая подвешенная ситуация длилась бы и дальше, если бы не шаг папы римского, который своим разгоном ордена и отлучением просто не оставил им выбора…

– Друг мой, – обратился с улыбкой Петр к Франсуа, – отчего ты грустный?

– Меня печалит грядущая война, – покачал он головой.

– Может быть, все же ее жертвы? – с едва заметной улыбкой уточнил царь.

– И это тоже. Но… они лишь часть моей скорби. Ведь столько сил, столько денег, столько жизней будет брошено на алтарь этого безумия.

– Которое в очередной раз ляжет тяжелым бременем на простых людей, – печально кивнул Петр.

– Да… – тихо кивнул Франсуа.

– Не переживай, друг мой. В конце концов, там, где много горит, потом лучше растет[77].

– Но ведь люди…

– Да. Они погибнут. И это очень прискорбно. Но разве тебя не должно радовать, что предстоящие сражения в любом случае освободят древний христианский город?

– Стамбул?

– Да. Если победят крестоносцы, в чем я сильно сомневаюсь, то вряд ли захотят уходить с берегов Мраморного моря. То есть возродится Латинская империя. Если победим мы, что скорее всего, то просто заберем эти земли себе. В любом случае – последователи Магомета будут оттуда выбиты.

– А если в войне не будет победителя? Ведь встречается и такое. И не так уж и редко.

– В любом случае османов станут использовать в качестве пушечного мяса. И они, скорее всего, окажутся чудовищно ослабленными. А значит, после такого завершения войны начнется восстание среди греков. Я уже наводил справки. Вот уж кто-кто, а они ждут этой войны с нетерпением.

– Ты думаешь, они смогут занять Стамбул?

– Уверен. По крайней мере, мой царственный брат в Персии очень пристально будет следить за развитием событий. И в случае подобного исхода, несомненно, вторгнется в пределы Османской империи. Да и ряд провинций давно уже не желают находиться под покровительством Стамбула. Тот же Египет. А значит, вся Империя будет охвачена гражданской войной, совмещенной с вторжением. Этот крестовый поход – приговор султанату.

– Будем надеяться, что именно так все и произойдет.

– Не переживай. Жертвы – это всегда очень плохо. Но ничего не бывает просто так и бесплатно.

– В каком смысле?

– Война, которая вскорости охватит практически всю планету, неизбежна. И чем раньше она начнется, тем меньше жертв принесет. Ведь она станет первой поистине мировой. По-настоящему.

– Государь, – отметил Франсуа, – но ведь бои будут идти только на берегах Мраморного моря. Какая же она мировая?

– Если бы, друг мой. Нас ждет очередное серьезное столкновение цивилизаций. – После чего хмыкнул. Встал и направился к роялю на оркестровом подиуме. Пианист с уважением уступил место своему царю. А тот, размяв пальцы, начал исполнять свой личный гимн, ставший наравне с провокационным штандартом поистине мировой визитной карточкой его правления. Само собой, оркестр прекрасно знал эту композицию, и качество ее исполнения было намного лучше, чем тогда, 1 января 1697 года:

Когда-то давно, в древней глуши,Среди ярких звезд и вечерней тишиСтоял человек и мечты возводил:Себя среди звезд он вообразил.И тихо проговорил:И может быть ветер сильнее меня,А звезды хранят мудрость столетий,Может быть кровь холоднее огня,Спокойствие льда царит на планете… Но!Я вижу, как горы падут на равниныПод тяжестью силы ручного трудаИ где жаркий зной, там стоять будут льдины,А там, где пустыня, – прольется вода.Раз и навсегда!По прихоти ума!

Сильнее сжимались смерти тиски:Люди – фигуры игральной доски —Забава богов, но кто воевал,Тот смерти оковы с себя гневно сорвалИ с дерзостью сказал:И может быть ветер сильнее меня,А звезды хранят мудрость столетий,Может быть кровь холоднее огня,Спокойствие льда царит на планете… Но!На лицах богов воцарилось смятенье,И то, что творилось на этот раз…Никто не мог скрыть своего удивленья,Как пешка не выполняла приказ.Среди разгневанных лицБоги падали ниц!

И может быть ветер сильнее меня,А звезды хранят мудрость столетий,Может быть кровь холоднее огня,Спокойствие льда царит на планете… Но!Я вижу, как звезды, падая градом,Открыли нам хитросплетенье миров,Небесная гладь приветствует взглядомЭпоху бессмертия наших сынов,Космических даров,Людей – богов?.. [78]

Справочные материалы

Вооружение

Новый комплекс вооружений, который Петр начал вводить в эксплуатацию с 1706 года взамен стрелково-артиллерийского комплекса 1696 года. Позднее стал известен как стрелково-артиллерийский комплекс образца 1706 года.

Новые виды вооружений были во многом обязаны запуску в 1706 году Владимирского химического комбината (ВХК) – первого в мире химического комбината. Его работа обеспечивается теплоэлектростанцией.

Комбинат производит целый спектр продуктов – свыше 30 наименований готовой продукции, значительную часть которой использовал тут же, по крайней мере, частично. Основными продуктами комбината стали: сжиженный кислород, сжиженный водород, сжиженный азот, сжиженный аммиак, концентрированная азотная кислота, концентрированная серная кислота, калийная селитра, пикрат калия, нитрат калия.

Была освоена масса перспективных технологий, таких как ректификация воздуха с помощью диффузионного насоса, нитрозный метод получения серной кислоты, метод Грабера по получению аммиака и так далее.

Все это открыло перед Петром, точнее, его промышленностью, новые возможности. Например, на Муромской фабрике взрывчатых веществ было запущено производство зеленого французского пороха (смесь пикрата калия 45,3 % с нитратом калия 54,7 %), названного здесь изумрудным, и тринитротолуола, то есть тротила. На Московской химической фабрике налажено производство инициирующих взрывчатых веществ и составов для разноцветных сигнальных ракет и различных дымовых шашек. Кроме того, появление внятного количества сжиженного водорода позволило создать водородные и кислородно-водородные горелки.