Сибирское образование - Николай Лилин Страница 50

Чунга-Чанга — мультипликационный фильм, который очень любили дети в Советском Союзе. Это было довольно плохо нарисовано, в стиле коммунистического пропагандистского плаката: все яркие цвета, фигуры заполнены без каких-либо градаций тона и очень стилизованы, пропорции намеренно не соблюдены, чтобы создать эффект кукольного представления.

Мультфильм пропагандировал дружбу между детьми всего мира через историю маленького советского мальчика, который отправился в гости к маленькому цветному мальчику на остров под названием Чунга-Чанга. У советского мальчика был очень решительный взгляд (как и у всех коммунистов и их родственников), пароход и очень маленькая собачка, и он был одет как моряк. Цветной мальчик был черным, как безлунная ночь, и носил только что-то вроде юбки из листьев, а его друзьями были обезьяна и попугай; появились и другие существа — крокодил, бегемот, зебра, жираф и лев, которые танцевали вместе, лапа в лапу, круг за кругом.

Мультфильм длился в общей сложности четверть часа, и более десяти минут из них были заняты тремя песнями с несколькими очень короткими диалогами между ними. Песня, которая стала знаменитой и была любима всеми детьми СССР, была последней. В нем под веселую, трогательную мелодию женский голос пел о счастливой, беззаботной жизни на острове Чунга-Чанга:

Чунга-Чанга, синий небосвод,

Чунга-Чанга, лето круглый год,

Чунга-Чанга, весело живем,

Чунга-Чанга, песенку поем.

Чудо-остров, чудо-остров,

Жить на нем легко и просто,

Жить на нем легко и просто, —

Чунга-Чанга.

Наше счастье, постоянно

Жуй кокосы, ешь бананы,

Жуй кокосы, ешь бананы, —

Чунга-Чанга.

После продовольственных складов наконец-то появились первые дома Железнодорожного района. Этот район принадлежал Black Seed, и правила в нем отличались от наших. Нам пришлось бы вести себя прилично, иначе мы могли бы не выйти оттуда живыми.

Мальчики этого района были очень жестокими; они пытались заслужить уважение окружающих с помощью самого крайнего насилия. Власть среди несовершеннолетних имела символическое значение: некоторые дети могли командовать другими, но ни один из них не пользовался уважением взрослых преступников. Поэтому, естественно, мальчикам не терпелось повзрослеть, и, чтобы быстрее достичь этого, многие становились абсолютными ублюдками, садистами и несправедливыми. В их руках уголовные правила были искажены до абсурда; они потеряли всякий смысл и стали не более чем оправданием насилия. Например, они не носили ничего красного — они называли это цвет коммунистов: если бы кто-нибудь носил какую-нибудь красную одежду, дети из «Черного семени» были вполне способны замучить их. Конечно, зная это правило, никто из людей, родившихся там, никогда не носил ничего красного, но если вы имели на кого-то зуб, все, что вам нужно было сделать, это спрятать красный носовой платок в его карман и громко крикнуть, что он коммунист. Несчастного человека немедленно обыскали бы, и если бы носовой платок был найден, никто не стал бы слушать ничего из того, что он мог сказать в свою защиту: в глазах всех он уже был изгоем.

Это ощущение постоянной борьбы за власть, или, как называл это дедушка Кузя, «состязания ублюдков», было существенным для духа района. Чтобы быть абсолютным авторитетом среди железнодорожной молодежи, ты должен был всегда быть готовым предать свой собственный народ, ни с кем не иметь дружеских уз и быть осторожным, чтобы тебя не предали в свою очередь, знать, как лизать задницы взрослым преступникам и не иметь никакого образования, полученного в результате любого человеческого контакта, который считался бы хорошим.

Эти мальчики выросли, думая, что вокруг них нет ничего, кроме врагов, поэтому единственным языком, который они знали, был язык провокаций.

Однако, если дело доходило до драки, они вели себя по-разному. Некоторые группы сражались достойно, и со многими из них мы были друзьями. Но другие всегда пытались «нанести удар из-за угла», как мы говорим — другими словами, напасть сзади — и не соблюдали никаких соглашений; они были вполне способны застрелить вас, даже если вы ранее заключили с ними договор о неприменении огнестрельного оружия.

Они были организованы в группы, которые, в отличие от нас, они называли не «бандами», слово, которое они считали немного оскорбительным, а конторами, что означает «бюро». У каждого контора был свой вождь, или, как они его называли, бугор, что означает «курган».

У меня была давняя ссора с бугором из этого района: он был на год старше меня и называл себя «Стервятником». Он был лживым шутом, который прибыл в наш город четырьмя годами ранее, выдавая себя за сына известного преступника, известного по прозвищу «Белый». Мой дядя очень хорошо знал Уайта; они вместе сидели в тюрьме, и он рассказал мне свою историю.

Он был преступником из касты Черного семени, но принадлежал к старой гвардии. Он уважал всех и никогда не был высокомерным, но всегда скромным, как сказал мой дядя. В 1980-х годах, когда группа молодых людей из «Черного семени» свергла власти постарше (с единственной целью заработать деньги и утвердиться в качестве бизнесменов в гражданском обществе), многие старики изо всех сил пытались предотвратить это. Итак, молодые люди начали убивать своих стариков: в тот период это происходило повсюду.

Уайт стал жертвой засады. Он выходил из машины со своими людьми, когда несколько человек из другой проезжавшей мимо машины открыли по нему огонь. Когда они стреляли из своих автоматов Калашникова, по улице шло много людей, и некоторые были ранены. Уайту удалось укрыться за своей бронированной машиной, но он увидел женщину на линии огня и бросился к ней, чтобы прикрыть ее своим телом. Он был тяжело ранен и скончался в больнице несколько дней спустя. Перед смертью он попросил своих людей найти ту женщину, попросить у нее прощения за то, что произошло, и дать ей немного денег. Этот его жест произвел такое сильное впечатление на преступное сообщество, что его убийцы раскаялись и извинились перед стариками, но затем они продолжили убивать друг друга, и, как сказал мой дядя, «в тот момент только Христос знал, что было в том салате».

В любом случае, в нашем сообществе о Белых думали очень высоко. Итак, когда я услышал, что его сын приехал в город и что ему пришлось покинуть свою деревню, потому что многие люди хотели отомстить ему после смерти его отца, я умирал от желания встретиться с ним. Я сразу рассказал об этом своему дяде, но он ответил, что у Уайта не было ни сыновей, ни вообще какой-либо семьи, потому что он