Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!» Страница 51

Чижевский старательно взял на прицел головной самолет, прикинул упреждение, мысленно перекрестился и надавил на гашетку. Пулемет забился в руках, но устоял на месте. Торопливо поползла лента. Противно завоняло порохом. Кажется, самолет уже тоже стрелял, но куда летели пули, сказать капитан не мог.

Вновь рванула бомба, а затем самолет вдруг клюнул носом, попытался выровняться, чуть отвернул от курса, а затем перевернулся через крыло и врезался в землю. Полыхнул бензин, лишая пилотов шансов к спасению, даже если им удалось уцелеть при жесткой встрече с твердью.

— Ура!!! — торжествующий крик пронесся над дорогой и полем, будто не было двух других аппаратов, или их судьба была предрешена гибелью собрата.

Но те проскочили невредимые, поливая землю пулеметным огнем и даже сбросив пару бомб. Вроде последних. Много ли под силу унести самолету?

— Ловко вы его, товарищ капитан! — уважительно заметил пулеметчик.

— Может, и не я. Другие ведь тоже стреляли, — справедливости ради отозвался Чижевский.

Он проводил взглядом улетающие самолеты. Гибель товарищей подействовала на уцелевших, и на третий заход они уже не решились. Есть же разница — безнаказанно уничтожать врагов или самим нести потери!

— Ладно. Собирай своих товарищей и забирайте пулемет. Как-нибудь приспособим его на другой повозке. А я — к роте.

Капитан запрыгнул на коня, успокаивающе провел рукой по гриве и поскакал в поисках своих бойцов.

Короткий налет натворил дел. Хорошо хоть единственная артиллерийская батарея бригады не пострадала, во всяком случае, пушки, но пехоте в общем-то досталось. В роте Чижевского было убито два человека. Трое было ранено, причем одним из них оказался Степанкин. Пуля прошила подпоручику руку, не задев кости, но молоденький офицер имел самый страдальческий вид и держался за рану, словно боялся умереть от ее последствий.

— Молодец, Чижевский! — С головы колонны подскочил комбриг в сопровождении нескольких чинов штаба. — Представлю к награде! — И без перехода: — Собирай быстрее солдат! Надо возобновить движение!

Возразить было нечего. Вряд ли противник всерьез намеревался уничтожить колонну с воздуха тремя самолетами. Но вот задержать, посеять панику — вполне. С учетом обхода подобная тактика имела неплохие шансы, и надо было наверстывать потерянное время.

Солдаты возвращались сами. Каждый воочию убедился: вне дороги особенно не побегаешь. А оставаться на месте и подвергаться опасностям возможного повторного налета, не говоря уже о бое с пехотой или кавалерией, не хотелось никому. По сторонам изредка раздавались выстрелы, и их тревожный треск действовал лучше любых начальственных понуканий. Перехватят, и что тогда? В плен тоже страшно. Пока есть шанс, лучше попытаться уйти. Но пока собирались, все равно потеряли какое-то время и в итоге узрели позади шедший арьергардом кавалерийский разъезд. Зато в итоге двинулись гораздо быстрее, словно на повозках не прибавилось раненных и убитых, а мешки с нехитрым солдатским скарбом и винтовки стали вдруг весить меньше.

— Еще версты четыре, и встанем на позицию, — сообщил Чижевскому объезжавший колонну батальонный.

Встанем-то встанем, а надолго ли?

— С тебя причитается, командир! — В голосе Терткова едва заметно промелькнула нотка зависти.

Он вошел в служившую ротным штабом сторожку, где командный состав роты едва помещался втроем. Степанкин отправился в госпиталь залечивать рану, а никого другого на его место, разумеется, не прислали. Да и кто пришлет, когда ни одного пополнения так и не было? Уж на шесть с небольшим десятков солдат двух офицеров и комиссара вполне достаточно. Тут не то что людей, патроны и те почти не присылали, заставляя обходиться скудными довоенными запасами.

— Что? Подкрепления появились? — поднял голову колдовавший над картой Чижевский.

— Откуда? — даже удивился Тертков. А затем развернул принесенную из политотдела газету, обычную в таких случаях «Правду». — Вот, почитай лучше. Или давай я сам.

И пошел голосом профессионального лектора озвучивать заметку, как отважный командир роты капитан Чижевский во время налета первой же очередью сбил неприятельский самолет. Конечно, как водится, заметка имела мало общего с реальным случаем. Так, вражеским аэропланам даже не удалось нанести удар по идущей куда-то (слова «отступление», понятно, в тексте не имелось) колонне. Нет, офицер лишь заметил воздушного врага, мгновенно бросился к пулемету и едва не завалил всех противников. Спасло летчиков одно: после гибели ведущего они настолько торопливо бросились наутек, что «максим» элементарно не смог добросить пули до цели.

— Это про меня? — посмеиваясь, уточнил Чижевский.

— А про кого же?

— Да… Как это я оплошал? Нет чтобы одной очередью — и всех троих!

Заразительно рассмеялся Мельчугов. Комиссар крепился, но не удержался и тоже присоединился к офицерам.

— Ай да газетчики! — Мельчугов даже смахнул невольную слезу. — Все переврут!

— Работа у них такая. Где-то что-то слышали, а дальше — куда фантазия занесет. — Капитан лишь руками развел.

— Работа действительно такая. — Зато комиссар стал серьезен. — Надо же вдохновить народ на подвиги! Да и показать простым людям геройство нашей славной армии свободной Московской республики!

Насколько можно было понять, находясь на переднем крае, военные новости не радовали. Еще хорошо, что наступившая резко распутица заставила врага приостановить продвижение. Воды вокруг стало столько, что местами требовалась лодка, да и там, где удалось бы обойтись без нее, идти было трудновато. Где не было воды, сплошняком лежала грязь, в которой застревали повозки и тонули сапоги. Боевые действия не прекратились, однако интенсивность их резко упала. Разве что вдоль дорог, тоже размокших, превратившихся в некое подобие болота, точнее — тропинки по нему. Идти по ней с некоторым трудом было можно, а вот рассыпаться по сторонам в цепь — далеко не везде.

Пятая стихия, как назвал некогда грязь Наполеон, мешала и наступающим, и обороняющимся, только последним все-таки меньше. Вокруг — родная земля, которая помогает в трудную минуту, да и редкая цепочка российских войск нуждалась в не столь большом подвозе, будь то продукты или так и не поступавшие боеприпасы. Зато не приходилось, как прежде, постоянно опасаться обходов, и даже удалось наладить некое подобие фронта. Занимаешь деревни или какие-нибудь возвышенности у дорог, а полем или лесом сейчас крупные силы не пройдут. Мелкие и те не очень.

— Какие еще новости? — покосился на газету Чижевский. Штаб ориентировал лишь в обстановке на уровне бригады, и о чем-то приходилось узнавать из прессы, старательно отделяя реальность от бесконечных и понятных преувеличений, а до чего-то додумываясь самим на основе так называемой информации.

— На Украине фронт также почти застыл. Пишут, благодаря доблестному сопротивлению войск, — поведал Тертков.

— Знаем мы это сопротивление! Увязли в черноземе…

— Зато Краснов выполняет обещания, и одна казачья дивизия уже прибыла на фронт к союзникам, а одна выгружается где-то у нас. Или не выгружается, но перебрасывается — точно. Еще — ведутся переговоры об объединении всех славянских земель в некую конфедерацию перед лицом общей угрозы.

— Поляки вообще-то тоже славяне, — уточнил Чижевский. — Наверное, тоже хотят нас всех собрать, только не в конфедерацию, а в единое государство. И название дать свое собственное, вроде Речи Посполитой. Кстати, Литва там как? Им же тоже светит…

— В газете ничего нет, — Тертков торопливо перелистнул страницы. — Помните, в начале попалась заметка об осуждении агрессии? Но с тех пор — тишина.

— Послушаем тишину. Их главком — тоже наш бывший генерал. Да и должны понять: уж их земли поляки в покое не оставят. Вильно еще когда отняли, рано или поздно возьмут и все остальное. Впрочем, союзнички если что слабоваты. Сколько у них войск? Едва пара дивизий наберется…

Дальше тема продолжения не получила. Толку от крохотного государства! В бывшем вольном Петрограде, вновь воссоединившемся с Россией, населения с учетом окрестностей и то наверняка больше. Но в имперской столице хотя бы немало заводов, не столь мощных, как в былые годы, развал больно ударил по всем предприятиям на всех некогда единых землях, и все-таки какой-то потенциал сохранился, и при известном напряжении сил что-то можно вновь пустить в ход, выдать столь необходимую в данный момент для фронта продукцию. Те же пушки, снаряды — то, без чего нельзя достигнуть победы.

Если верить той же прессе, как раз сейчас подобное и происходит в городе на Неве. Заводы оживают, у людей вновь появилась работа, и скоро войска почувствуют ее результаты.

Мельчугов еще заметил, что многие предпочтут работу призыву на войну, но с другой стороны, должен же кто-то трудиться в тылу!