Геннадий Ищенко - Коррекция Страница 53

— И что это будет?

— Он сказал, что выйдут из строя выпарные аппараты, и мы начнем сливать все в реку напрямую. Пострадают сто тысяч человек, да и сама "Сороковка" загрязниться еще больше. Нам Алексей не верит и считает строительство там центра и реактора дурным делом.

— Что-нибудь предприняли?

— Поехал к директору и потребовал собрать совещание главных специалистов. Как выяснилось, из-за высокой нагрузки корпуса выпарных аппаратов разрушаются от коррозии слишком быстро. Никто не рассчитывал на такую концентрацию солей.

— А почему молчали?

— Объясняют тем, что до весны все равно ничего не получится сделать. Разгильдяйство, конечно. Наверняка так и рассчитывали, что мы дадим добро на слив в реку. Деваться-то все равно некуда.

— А что можно реально сделать?

— Много чего. Котлованы в мороз рыть не будем, но завезти цемент нужных марок для бетонирования нужно. И корпуса новых аппаратов нужно заказывать прямо сейчас. Емкости из нержавейки под отходы можно будет варить на месте уже через пару месяцев. Я отдал все рекомендации Ванникову.

— Я с Борисом Львовичем сам на эту тему поговорю. А что там по реактору?

— До конца разобраться не могут, поэтому предлагают проверить по упрощенной технологии. Если пойдет реакция, значит, никаких сомнений нет, и можно строить опытный реактор. Там несколько задач, которые нужно распределить между исполнителями. Сами пока пытаются разобраться с накопителями. Я говорил с ребятами. Нет у них особых надежд во всем быстро разобраться, слишком уж там все сложно. Но говорят, что сделать можно. Если не прямо сейчас, то в недалеком будущем.

— А что говорит Алексей?

— Он говорит, что в его книжках будущее страны, но нам это пока не по зубам. Нужно малость оклематься после войны и немного развязаться с атомным оружием. Слишком уж велики масштабы работ. Но исследования и подготовку к ним уже нужно вести. И даже строить опытный образец, но только не в "Сороковке". И я с ним согласен. Производственные мощности комбината замкнуты на него самого. Фактически для разработчиков и строителей все нужно строить с нуля. Так почему там, а не в другом месте? Мне не понравилось, что когда разговор зашел о том, что им там остаться надолго, он стал сильно нервничать, хоть и старался это скрыть.

— Думаете он что-то знает и не хочет говорить?

— Вряд ли, — подумав, ответил Курчатов. — Ему нет никакого смысла скрывать что-то опасное, наоборот. Я бы сказал, что он что-то чувствует. Что-то такое, что вызывает беспокойство, но не поддается объяснению. Он хотел кое-что передать мной для вас, но потом решил рассказать сам при случае. Но это не имеет отношение к комбинату.

— Что за информацию он предоставил по вашей части?

— Кое-что по полупроводникам и оптическим генераторам. Некоторые идеи уже проскакивали в научных публикациях, но не смогли реализовать. А вот он дает описание технологий. Очень приблизительные, но можно доработать. Пока засекретили и консультируемся, кому передать. Перспективы огромные, но нужно время.

— Его информацию думаете использовать во втором изделии?

— Уже начали. Но Алексей только кое-что уточнил и подтвердил наши собственные доработки. Информация по водородному оружию более ценная. Год-полтора он нам точно сэкономил.

— Последний вопрос. Игорь Васильевич, как вы смотрите на то, чтобы отдать проект генератора Капице? Вас мы с атомной темы снимать не хотим.

— Положительно смотрю. Хороший ученый, но мне с ним было трудно работать. Хорошая кандидатура, если опять не откажется. Тема-то скользкая, можно и шею сломать.

— Ладно, — подвел итог Берия. — Сделаем все, чтобы "Сороковка" работала без аварий и сбоев. Кроме нее, плутоний нам не даст никто. Я по своей линии сделаю все возможное, а вас прошу проконтролировать руководство комбината. Не специально, а когда будете там по другим делам. А группу Гольдберга весной уберем. Пусть там пока зимуют вместе с Самохиными и читают книги. А я пока дам задание подобрать место для центра.

Глава 16

Алексей шел по пустому коридору Центра в свой кабинет за оставленной в нем шубой. Сегодня была суббота тридцать первого и директор отпустил весь персонал на три часа раньше. А Алексея задержала проверка помещений, в которой он, как один из заместителей Капицы, должен был участвовать. Время подбиралось к шести часам, и пора было бежать домой, где Лида вместе с женами остальных ребят заканчивала оформление новогоднего стола. В свою новую трехкомнатную квартиру он мог пригласить всех, с кем они хотели провести праздник. До своего кабинета Алексей не дошел, остановившись у приоткрытой двери в приемную директора. В ней было темно, но через узкую щель в двери кабинета Капицы пробивался свет. Постучав, он открыл дверь и вошел. Пётр Леонидович сидел за массивным столом и, казалось, спал. На стук он не отреагировал, и Алексею на мгновенье стало страшно. На мгновение, потому что Капица тут же открыл глаза.

— Не собираетесь домой, Петр Леонидович? — с облегчением спросил Алексей. — На улице пурга и сильный ветер. Вызвать дежурную машину?

— Если бы я хотел, я бы и сам позвонил, — сказал Капица. — А вы чего бродите по Центру? Я вас всех когда еще отпустил, неужели нужно столько времени проверить опечатанные двери? Или жена дома не ждет?

— Вас Анна Алексеевна тоже наверняка ждет, — сказал Алексей, садясь на один из стульев для посетителей. — Не хотите вызывать машину, давайте я вас провожу.

— Полгода, как меня выдернули с дачи и поставили сюда вашим директором, — сказал ему Капица. — До сих пор я сам подбирал себе кадры, здесь меня этой возможности лишили. Иначе я бы вас никогда не взял замом.

— А я в замы не рвался, — спокойно ответил Алексей. — Мне и консультанта было выше крыши. Или хотите сказать, что пользы от меня ноль, и свой хлеб я ем зря?

— Да нет, так я не скажу. Даже за эти полгода вы подали столько идей, что свой хлеб окупили с лихвой. И большинство тем, над которыми работают в бывшем моем институте физических проблем, исходит от вас. Это и удивительно, потому что никакого отношения к науке вы не имеете. Тематика Центра, случайно, не связана с вами?

— Связана, — не стал отрицать Алексей. — И что из этого?

— Почему вы пришли сюда? — с интересом спросил Капица. — В Англии, например, вы за эти сведения получили бы несравненно больше. Я уже не говорю о том, что они стали бы тогда достижением всего человечества!

— Умный вы человек, Петр Леонидович, — с сожалением сказал Алексей. — Мне до вас и за три жизни не дорасти, но иногда говорите глупости. Где вы видели это человечество? Есть самые разные страны, населенные разными народами. А национальные элиты эгоистичны по своей природе. Пока вы в своем Кембридже вместе с Резерфордом двигали чистую науку, вам никто в этом не мешал. А вот когда наука начинает приносить большие деньги, позволяет увеличить экономическую или военную мощь государства, сразу же заканчивается всякая свобода. Мне понятен Жюль Верн с его идеализмом, но вы-то живете совсем в другое время! Почему к вам спокойно приехал Дирак и никто вам не мешал общаться? Да потому, что ни англичане, ни мы не видели от вашего общения никакого вреда. Попробуйте сейчас обменяться знаниями по ядерной тематике с кем-нибудь из коллег в США. Ничего не получится, даже если наши разрешат.

— Хоть я, по вашим словам, способен на глупости, но прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Такое не может нравиться, но понятно, чем вызвано. А чем вызвана секретность с вашими реакторами? Их при всем желании не используешь в военных целях! А в содружестве с другими странами все можно сделать гораздо быстрее. И пользовались бы тогда не одни мы, а все человечество, о котором вы высказались так пренебрежительно!

— Этому человечеству мы в лучшем случае не нужны, а в худшем – мешаем. Знаете, что обычно делают с теми, кто мешает? Вас не убедило образование НАТО и американские планы атомных бомбардировок Советского Союза? Вы действительно такой космополит, каким кажетесь, или в вас все-таки есть капля патриотизма?

— Я патриот! — сказал Капица. — Просто я не верю в угрозу войны.

— Ну и глупо, — отставив дипломатию, сказал Алексей. — Если бы все были такими чистоплюями и отстранились от атомного проекта, нас бы уже не было. Силу можно остановить только силой. Этот закон жизни, а не только физики. Говорите, что нет приложения в военной сфере? А в сфере экономики реакторы что-нибудь дадут?

— К чему этот вопрос? А то вы сами не знаете!

— Знаю, потому и говорю. Изобилие электроэнергии сильно увеличит возможности экономики, в том числе и в области производства вооружений. И, к вашему сведению, помимо государственных или военных секретов существуют еще и коммерческие. И потом, я вам гарантирую, что, приди я в ваш Кембридж, англичане и не подумали бы привлекать вас к работам. Вот со Штатами поделились бы, а даже с соседями-французами уже вряд ли. И вы меня разочаровали. От такого ума, как ваш, я не ожидал…