Александр Калмыков - На пути Тайфуна Страница 55

Несмотря на то, что полоса наступления сузилась, бойцов почему-то все равно не хватало. Рядом со мной находилось одновременно не больше двух-трех человек. Это едва не стоило мне жизни, когда я в очередной раз менял позицию. В качестве следующего наблюдательного пункта была выбрана угловая квартира на втором этаже, где окна уже были заложены мешками с землей и заставлены мебелью.

Подкрадываясь между заборами и деревьями к нужному дому, мы не замечали ничего подозрительного, как вдруг короткая очередь заставила споткнуться бойца, идущего первым. Машинально выхватив из подсумка гранату, я бросил ее в ближайшее окно, не заложенное баррикадой, рассчитывая что оно выходит в ту же комнату, где находится невидимый стрелок. За полсекунды до этого туда влетела лимонка, брошенная вторым бойцом. Дикий, полный боли крик, последовавший за сдвоенным взрывом, подтвердил правильность наших расчетов.

Сколько врагов еще могло скрываться в здании, было неизвестно. По-хорошему, нам следовало вернуться назад и позвать кого-нибудь на помощь. Но если мы отойдем от дома, то немцы, находящиеся в нем, легко смогут нас перестрелять. Поэтому ничего не оставалось, как попробовать ворваться внутрь. Мы с Серышевым, так звали уцелевшего бойца, не стали подходить к раненому, который уже успел откатиться к стене, а решили обогнуть дом с другой стороны. Оставалось надеяться, что многочисленная группа фрицев просочиться сюда не смогла бы, а нескольких человек было недостаточно, чтобы занять круговую оборону.

Низко пригибаясь, чтобы нас не было видно из окон, и стараясь ступать как можно тише, мы обогнули угол и вышли к входной двери. Для большей эффективности желательно было ворваться внутрь сразу в двух местах. Бойцу я кивнул в сторону окна, оставив дверь себе. Вытащив гранаты, мы не вставая, синхронно закинули их внутрь и зажали уши в ожидании близкого взрыва. Сразу, как только над головой пролетели какие-то обломки и последние осколки стекол, еще остававшиеся в раме, красноармеец запрыгнул внутрь, воспользовавшись моим плечо в качестве ступеньки.

Не желая отставать от него, я вбежал внутрь, щедро поливая все углы из автомата. С Серышевым мы встретились в коридоре, заваленном обломками мебели. Никого не обнаружив, в смысле живых, мы начали осматривать все комнаты, которых на первом этаже было только четыре. На этот осмотр нам понадобилось еще две гранаты и по одному магазину патронов.

Теперь оставалось проверить второй этаж. Выходить на лестницу, которая туда вела, было опасно, но другого выхода не оставалось. На мои способности гранатометчика надеяться на приходилось, поэтому роль швырятеля колотушки досталось Серышеву. Встав под лестничным проемом, он выдернул запальный шнур и досчитав до трех, выскочил вперед. Зашвырнув гранату на второй этаж, боец быстро юркнул обратно. Как только наверху грохнуло, наступила моя очередь выскакивать на лестницу. Я выпустил большую часть магазина в облако пыли и дыма, появившееся на месте взрыва, и стараясь ступать как можно тише, прошел вперед.

Пыль стояла столбом, сильно ограничивая видимость, но планировка дома была достаточно простой. Здесь должен быть угловой зал с окнами, выходящими на дорогу. Он представлялся наиболее подходящим местом для организации засады, устроенной немцами, поэтому поиски нужно было начинать с него. Глухой взрыв, донесшийся видимо, с улицы, подтолкнул нас к дальнейшим действиям. После оживленного, но бесшумного диалога, состоявшего из размахивания руками и мотания головой, мы с Серышевым распределили обязанности. Мне предстоит закинуть гранату в помещение, а ему прикрывать меня сзади.

К счастью, дверь была приоткрыта, и подкравшись к ней поближе, я зашвырнул туда последнюю оставшуюся лимонку, после чего тут же отскочил за угол, чтобы переждать взрыв в безопасности. Теперь следовало ворваться в комнату, стреляя во все стороны из автомата, но что-то меня останавливало. Я нерешительно остановился на месте, прислушиваясь к доносящимся из-за дверного проема шорохам, и раздумывая, как лучше поступить. Конец моим сомнениям положил хлопок гранаты, раздавшийся из комнаты. Он заставил меня ринуться вперед раньше, чем я задумался, кто же это пришел мне на помощь.

Два тела гитлеровцев, валявшихся на полу, еще подавали признаки жизни, но сопротивляться уже не могли. Судя по всему, один из солдат выдернул запальный шнур из своей колотушки, но бросить ее уже успел. Большое время сгорание запала немецкой гранаты, и колпачок, на отвинчивание которого нужно было тратить время, подвели своих владельцев. Швырни они ее сразу, то я успел бы отскочить за угол. Поэтому им пришлось выждать перед броском несколько секунд. А в бою эти секунды решали, кто погибнет, а кто останется жить.

Пока мы исследовали здание, раненый боец оставшийся во дворе, лежал зажимая рукой рану на бедре, свободной рукой держа наготове автомат. Когда на землю рядом с ним упала брошенная из окна граната, он подполз к ней, и с трудом дотянувшись, отбросил ее подальше. Этот взрыв и привлек наше внимание.

Тем временем подошла группа бойцов из Стрелинского взвода. Сержант послал их проверить, что за стрельба началась у него в тылу. Теперь ситуация окончательно стабилизировалась, и можно было занимать выбранную позицию.

Устроившись, наконец, в наблюдательном пункте, доставшемся с таким трудом, я стал оценивать обстановку. Хотя для меня казалось, что к этому дому мы подошли очень давно, но на самом деле стычка заняла всего несколько минут. За это время существенных изменений произойти не успело.

И тут в привычные звуки боя — треск пулеметов, хлопанье пушек, разрывы гранат и буханье снарядов, вплелся очень неприятный гул. Он был еле слышим, но почему-то грохот сражения его не заглушал. Я никак не мог сообразить, что это такое, но тут громкий крик «воздух» разрешил этот вопрос. Вскоре стало ясно, что к городу подлетает не меньше двадцати Юнкерсов. Но на этот раз фашистские стервятники припозднились. Наши войска слишком далеко ушли от места сосредоточения перед атакой, куда сейчас вываливались бомбы. Похоже, что корректировщика с рацией у врага не осталось, а самостоятельно определить с воздуха, кто есть кто, в этой мешанине было невозможно.

Заметив, что бомбы взрываются на пустом месте без всякого толка, немецкие пилоты попробовали найти цели самостоятельно. Конечно, это было логичное решение. Вот только отличить своих от чужих по вспышкам выстрелов довольно проблематично. Ситуацию усугубляло то, что наши бойцы перестали стрелять до окончания авианалета Немецкие же солдаты, приободренные внезапной помощью, наоборот, принялись палить из всех стволов с удвоенным старанием. Наверно, их забыли предупредить об отсутствии авиационного наводчика. То, что иногда нужно сначала думать, а уже потом стрелять, немцы убедились, когда на них посыпались бомбы. Постепенно по всему городу наступило затишье. Обе стороны усердно прятались по укрытием, чтобы не давать повода к бомбежке.

Но сюрпризы в воздухе еще не закончились. До сих пор мне не приходилось видеть нашу авиацию, а теперь, когда она была не очень то и нужна, появилось сразу три истребителя. Обернувшись на радостный крик наблюдателя к другому окну, я поднял бинокль, гадая смогу ли отличить на большом расстоянии МИГ от ЯКа. То, что это ни то и не другое, стало ясно сразу. Древние бипланы с изогнутыми крыльями могли быть только «Чайками». Интересно, как они смогли уцелеть в горниле войны. Скорее всего, находились во внутренних округах, и участия в боевых действиях летом не принимали.

Несмотря на маленькую скорость и слабенькое вооружение, И-153 смогли задать немцам жару. Закрутив крутые виражи, они стали расстреливать немцев с разных сторон, не давая им времени опомниться. Сразу после начала стремительной атаки, всполошившиеся лаптежники бросились врассыпную. Несколько особо упрямых попытались построиться в круг, за что тут же были наказаны. Не обращая внимания на удирающих бомберов, истребители дружно навалились на оставшихся, и совместным огнем сбили одного из них. После этого у немцев героев уже не осталось, и через минуту над Торопцом не видно было ни одного вражеского самолета. Затихшее ненадолго сражение возобновилось с прежней силой.

В то время, как мы выкуривали немцев на своем участке, наши соседи справа прошли через Вознесенское кладбище, и заняли западную окраину, застроенную в основном деревянными домами. Там они соединились с партизанским отрядом, который наше командование привлекло к штурму города. Теперь направление наступления изменилось, и мы развернулись фронтом на восток, чтобы освободить центр города. Прямо перед нами находилась церковь, если верить карте, Казанская. Она возвышалась над окрестными домами, и естественно, немцы сделали ее своим опорным пунктом. Выбить их оттуда сходу не представлялось возможным. Древнее здание, очевидно построенное еще в допетровское время, хотя и было украшено красивым декором, но своим видом больше напоминала крепость. О его церковной принадлежности говорила только маленькая главка с луковкой, венчающая крышу. Массивно-тяжелая, квадратная в сечении башня и толстые стены как будто специально планировались для обороны. Вполне возможно, что при его постройке действительно учитывалась такая возможность. Тогда недалеко отсюда проходил рубеж русских земель, и над городом постоянно висела угроза нападения поляков или шведов.