Михаил Ланцов - Александр 4 Страница 57

- Промышленное лобби? - Удивленно поднял брови Александр.

- Да. Оно еще до ваших предложений активно начало борьбу за мираж унии. Сейчас же, они как английские бульдоги бросились на слегка осоловевших аристократов и крупных землевладельцев. Думаю, они их порвут. Особенно, если мы им поможем.

- Буржуазия в своей красе, - улыбнулся Император. - Впрочем, это очень хорошая новость. Думаю, нужно будет подготовить мощный удар с нашей стороны. Как вы думаете, шведы поедут в Россию жить, если я предложу им приличные земли в Сибири, на Дальнем Востоке и прочих малонаселенных районах с хорошей природой в лизинг?

- Лизинг? - Удивился Карл, который с экономикой был весьма плохо знаком.

- В нашем случае это будет долгосрочная аренда с правом последующего выкупа в рассрочку и без процентов. У вас же плодородных земель практически нет, а в той же Сибири их масса, но не хватает людей для их обработки.

- Думаю, что если обставить такое предложение, как одно из условий унии, то широкие массы бедняков встанут за нас. Не великая сила, но, лишний козырь.

- Хорошо, тогда это условие вы можете приватно озвучить своим сторонникам в Швеции для затравки. А я пока подумаю над тем, что можно еще сделать, дабы сломить дух ваших националистов.

- В принципе, и этого должно хватить. У нас и так неплохие шансы.

- Будем надеяться на это. - Александр подлил в бокалы коньяка и, встав, продолжил. - За нашу победу!… Папа… - Карл, слегка вздрогнул, рассеяно взглянув на бокал с коньяком. После чего рывком вскочил с бокалом в руке и посмотрев Саше твердо в глаза произнес:

- За нашу победу! Сын!

Глава 59

23 мая 1869 года Карл уехал в Стокгольм, так как закипавшая каша требовала его личного присутствия. А Луиза напротив - осталась в Москве, отказавшись наотрез уезжать от Александра. Она была еще слишком юна и вся буквально горела грезами о счастливой семейной жизни и романтической идиллии, так что, Карл плюнул на ее строптивость и уехал один. Не силком же ее увозить под смех случайных свидетелей? Конечно, с политической точки зрения подобное положение было очень неудобно, так как господствовавшие 'викторианские взгляды' требовали соблюдения формального приличия. Но Карл решил 'не заметить' нарушения норм приличий и оставить все как есть, доверяясь политическому чутью будущего зятя, тем более, что доброе имя Луизы становилось уже, отчасти, и заботой Александра. Сама же виновница отцовских раздумий, не замечая ничего и никого кроме предмета своей страсти, буквально сияла, окрыленная простым женским счастьем. Да и стоило ли требовать большего от молодой и горячей девушки?

К огромному сожалению Императора, этот пикантный нюанс не замедлил найти свое отражение в европейских газетах. Ведь журналисты после блестящей пресс-конференции в Земском зале кружили волчьей стаей по всей Москве, ожидая сенсаций или громких новостей и с радостью бросаясь в сторону малейшего дуновения возможного скандала. Но ничего с этим поделать было совершенно нельзя, сам наживку бросил этим голодным 'акулам пера'. Так что пришлось Александру немного подыграть им, сделав несколько постановочных фотографий интригующего и провокационного характера. Так сказать - фотосессия 'из жизни влюбленных небожителей'. Само собой - эти фото продали журналистам 'из-под полы' по сумасшедшим ценам, но такой шаг только подстегнул их появление в европейской прессе. Невероятно наглый шаг для эпохи, но Саша хорошо помнил, как этим спекулировали некоторые особы британской королевской семьи, вроде леди Дианы, создавая себе совершенно бешеную популярность в народной среде.

Впрочем, на этом неожиданности не закончились. Не прошло и недели с отъезда Карла, как в самый разгар очередной волны журналистской истерии вокруг персоны Императора, Саше пришло письмо от прусского канцлера, поставившее его в тупик.

Так сложилось, что за месяц до того, Император переправил Бисмарку некоторые сведения, полученные имперской разведкой, говорящие о том, что Франция начала активно готовиться к войне. Да не просто так, а при максимальном содействии Ротшильдов, испугавшихся за свои капиталы. Отто информацию изучил, что смог перепроверил и, мягко говоря, запаниковал. Он так прямо и писал - 'каждый день промедления превращает наше с вами желание создать Германскую Империю в пустой звук, так как Франция стремительно укрепляется, а на поведение наших союзников в этой войне особенных надежды нет'. Поэтому, он считал, требовалось начинать кампанию как можно скорее, ибо в противном случае ее выиграть будет уже нереально. Особенно в свете того, что в конце апреля 1869 года Генеральный штаб Франции утвердил программу перевооружения, согласно которой французская армия должна будет получить новые полевые орудия, винтовки и митральезы до конца 1871 года. Поэтому, Бисмарк считал крайним сроком нападения - лето 1870 года, дабы французы не успели перевооружиться, а Пруссия и ее союзники смогли воспользоваться своим пусть небольшим, но преимуществом. А в России, как обычно, шли очередные реформы…

Поэтому, уже на следующий день после получения письма, Александр собрал в Николаевском дворце расширенное заседание Государственного совета.

- Итак. Я собрал вас всех, чтобы ввести в детали внезапно сложившейся ситуации, и обсудить текущую обстановку. Мне важно, чтобы все руководство Империи было в курсе ситуации в целом и, исходя из этого, исполняло свой долг. Чтобы не было недопонимания между ведомствами. - Александр сделал паузу и обвел взглядом всех присутствующих, молча смотрящих на него с серьезными и слегка озабоченными лицами. - Ни для кого не является секретом тот факт, что Пруссия планирует начать войну с Францией, дабы объединить под своим знаменем северные земли Священной Римской Империи. То есть, создать Второй Рейх германского народа. Вчера я узнал сроки начала этой войны и, боюсь, товарищи, у нас осталось очень мало времени на подготовку.

- Ваше Императорское Величество, - подал голос канцлер Павел Дмитриевич Киселев, - а может нам вообще не влезать в это дело?

- Это было бы разумно. Но сложившаяся политическая ситуация в Европе и мире складывается таким образом, что у России появляются очень хорошие шансы не только полностью денонсировать Парижский трактат 1856 года, но и решить раз и навсегда 'османский вопрос'. Да. Наше участие авантюра, но очень заманчивая. Тем более что в случае неудачи, мы сохраним положение 'статус-кво'. Поэтому, я думаю, мы должны участвовать, выполняя союзнический долг. - Александр улыбнулся. - Но немного не так, как этого желает Бисмарк. Основным направлением нашего удара станет Стамбул, тем самым мы поможем союзнику, не допуская помощи Франции со стороны Османской Империи. Париж возьмут немцы, а мы решим проблемы, оставшиеся от Крымской войны. - Александр не стал рассказывать всему совету о том, что у турецкого похода планировалось продолжение в Париже. Зачем забегать вперед?

- Поэтому к делу. Николай Иванович, - Император кивнул директору РЖД Басову, - поведайте нам о том, в каком состоянии у нас железнодорожные магистрали, ведущие к Бессарабии и Черноморскому побережью?

И Басов в двадцатиминутном докладе рассказал о том, на какой стадии реализации находится программа строительства стратегических железнодорожных магистралей. Ключом к транспортному обеспечению действий русских войск на Балканах стала недавно построенная линия: Москва - Калуга - Брянск - Киев - Кишинев - Одесса. Ее ввели в эксплуатацию только в конце прошлого 1868 года вместо значительно более длинной старой ветки, идущей до Киева с заходом в Тулу, Орел, Курск и Сумы. Впрочем, обе ветки оставались в эксплуатации из-за потребности в мощной магистральной линии, как для военных действий, так и решения разнообразных экономических задач. Ценность этой железной дороги заключалась в том, что от Кишинева можно было легко проложить военно-полевую железную дорогу хоть до самого Стамбула. По крайней мере, восемьсот верст путей этой секционной узкоколейной дороги в наличие у Басова уже имелось.

Второй рабочей веткой для предстоящей операции, являлась магистраль Курск - Белгород - Харьков - Изюм - Луганск - Новочеркасск - Ростов-на-Дону. Правда, до турецкой границы эта ветка не доходила, поэтому, на совете было решено приостановить работу над восточной магистралью, идущей через Екатеринбург в Сибирь и бросить все потребные силы и ресурсы на продление железнодорожной магистрали от Ростова-на-Дону до городка Самтредиа, через Екатеринодар, Туапсе, Сочи и Сухум. Причем эту магистраль, протяженностью четыреста имперских верст было решено строить силами сразу четырех строительных батальонов, которые забрасывались на разные участки и действовали параллельно, не мешая друг другу. Конечно, можно было ограничиться морскими перевозками, но наличие нормальной железной дороги очень серьезно облегчало переброску и снабжение войск на Кавказском театре военных действий.