Второй шанс 5 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 58

Мама, прописавшись, одновременно станет членом ЖСК, это было необходимым условием покупки квартиры. Не знаю, что там планировал Аркадий Львович, но о том, что необходимо стать членом жилищно-строительного кооператива, он даже не заикался. Вряд ли, конечно, задумывал аферу на пару с Григорием Осиповичем, я по-прежнему не отказался от мысли, что всё это, вероятно, было спланировано Козыревым и его людьми, но факт остаётся фактом. Собственно, сейчас-то, когда в дело включился Сергей Борисович, можно вообще ни о чём не переживать.

А вообще, я так думаю, Инга сможет жить с нами ещё до свадьбы. Зачем тратить деньги на съёмное жильё, когда можно жить с любимым человеком вдвоём в прекрасной трёхкомнатной квартире? Правда, в университете она должна предъявить справку с места жительства в Москве. Или из общежития, или там, где снимает квартиру. Но Сергей Борисович сказал Инге, чтобы она по этому поводу не парилась, её зарегистрируют в общежитии МГУ, а жить по факту она сможет со мной на Парковой-5.

Пока же приходится всем втроём ютиться в однушке на улице Фотиевой. Конечно, ночевать в одной комнате двум юным влюблённым и одному взрослому человеку не совсем сподручно. В итоге мама с Ингой спали на диване, а я ютился на небольшой тахте в другом углу комнаты.

Утром я по привычке устроил себе пробежку до школьного стадиончика, а потом мы с маман поехали в Измайлово. 5-я Парковая улица, дом № 64, 3 подъезд, 3 этаж, квартира 37. Я нажимаю кнопку дверного звонка, несколько секунд спустя на пороге появляется сам Григорий Осипович. Вид у него донельзя измученный, словно его три ночи подряд пытали, не давая спать. Но всё-таки выжимает из себя печальную улыбку:

– Здравствуйте, приятно вас снова видеть, Максим! А вы, должно быть, Надежда Михайловна? Пожалуйста, проходите.

Мама бродила по квартире Евлевичей, затаив дыхание. Конечно, вроде как и не что-то вот уж нереальное, но всё-таки трёшка, всё-таки Москва! Да и ещё и в окружении сотрудников Министерства иностранных дел: как чиновников, так и обслуживающей братии типа шоферов, поваров, врачей и парикмахеров.

На этот раз вместе с Григорием Осиповичем присутствовала и его супруга Роза Яковлевна, которую мне довелось увидеть впервые. Судя по имени и отчеству, тоже из давидова колена, да и внешность соответствовала. А вот Аркадия Львовича не было, думаю, больше я его и не увижу. По чесноку, жаль, конечно, мужика, такую работу проделал, имел право на хоть какое-то вознаграждение, а сейчас, чего доброго, уже в СИЗО парится. Хотя чего гадать-то, спрошу у Евлевича о судьбе маклера. Отвёл Григория Осиповича в сторонку, у того после моего вопроса глазки сразу забегали.

– Так пропал он куда-то, не берёт трубку. Ну ничего, – успокоил он меня, – мы и без него вопрос уладим.

Тут мой взгляд падает на стоявшее в стенке в рамке фото худого молодого человека чернявой наружности. В прошлый раз я как-то не обратил внимания на эту фотографию.

– А это кто, если не секрет?

– Так сын наш, Владимир.

– А он здесь тоже прописан?

Взрослый сын, как выяснилось, жил отдельно со своей семьёй, и был прописан по другому адресу.

– А мебель оставите? – интересуется мама.

– Кхм… Вообще-то мы с Розой планировали мебель распродать, она как бы не входит в стоимость квартиры.

– Три тысячи накидываю – и вся обстановка остаётся здесь, – заявил я.

Евлевичи переглянулись, пошептались, после чего Григорий Осипович заявил, что так уж и быть, мебель они оставят, включая телевизор, а вот видеомагнитофон и магнитофон уже пообещали сыну отдать.

– Ну, у нас этого добра и у самих хватает, – усмехнулся я.

На самом-то деле видюшника у меня пока ещё не было, но что мне помешает приобрести его если не у Вадима Николаевича, который тоже вроде как собирался отбывать на ПМЖ за границу, то в каком-нибудь инвалютном магазине? За ту же «Heart-Shaped Box», которую второй год гоняют по всему миру, на инвалютный счёт моей мамы так и капали отчисления, которые она могла снять в виде чеков, бонов, рублей «Внешпосылторга»… Короче, в бумажках, с которыми для нас открыты двери любого магазина сети «Берёзка»!

На дачу я маму обещал свозить позже, когда оформим куплю-продажу. Она доверяла моему опыту, успела за эти почти два года привыкнуть, что я в житейском плане как-то резко подрос. С домашнего телефона Евлевичей позвонил Сергею Борисовичу, тот назвал адрес, куда мы всей компанией можем сейчас подъехать. Оказалось, в паспортный стол в 125-м отделении милиции на Измайловском бульваре, где он лично нас будет дожидаться. Но предупреждаем, что появимся в паспортном столе не раньше, чем через час, нужно ещё посетить нотариуса. У последнего оформили договор купли-продажи. Шестнадцать тысяч пятьсот рублей за квартиру, дачу и гараж, плюс выплата нотариусу, плюс налоговый вычет… А потом уже в паспортный стол. Каких-то пятнадцать минут – и Евлевичи дружно выписываются, а мама тут же прописывается в московской квартире. И следом прописывает и меня.

– Сергей Борисович, – говорю я, когда мы покидаем здание паспортного стола, – вот ей-богу, что бы мы без вас делали?

– Ладно уж, – усмехается он, – на что только не пойдёшь ради любимой племянницы.

Вот ведь, уел всё-таки, чуть ли не открытым текстом заявил, что не ради меня старался, а ради Инги, чтобы в Москве у неё после замужества было нормальное жильё. Я выдавил из себя ответную улыбку, на небольшой осадочек в душе остался.

Затем едем в ЖСК, причём Козырев составляет нам компанию. Как-то оперативно при его участии удалось собрать членов кооператива, которые ожидаемо единогласно одобрили кандидатуру мамы.

Через три дня, 24-го, Евлевичи должны были освободить квартиру. Сказали, что, пока не оформят выезд в Израиль – будут жить у сына с невесткой и их двумя детьми. Как-нибудь потеснятся.

После того, как все формальности были улажены, уже под вечер я отправился домой к Аркадию Львовичу. Честно говоря, далеко не был уверен, что застану его дома, учитывая, что персоной маклера занялся Сергей Борисович, однако мне повезло.

Дверь открыл сам Аркадий Львович. Видимо, он всё же рассмотрел меня в глазок, так как его лицо выражало, если можно так выразиться, остаточное удивление.

– Максим? Вот уж не чаял… Проходите.

Даши не наблюдалось, Аркадий Львович провёл меня на кухню и сам сварил в турке кофе. Хватило как раз на две чашечки.

– Ну-с, молодой человек, что вас снова привело ко мне? Я-то уже думал, что больше вас не увижу.

– Отчего же, Аркадий Львович?

– Отчего… Хм, вы что же, не в курсе?

– Аркадий Львович, перестаньте говорить загадками. В курсе чего я должен быть?

– Максим, я не знаю, кто за вами стоит… Чёрт, – хлопнул он ладонью по столу и поморщился. – Я понимаю, что вы уже известный на всю страну человек, но вы же ещё по большому счёту подросток! А за вас уже, извините за сленг, впрягаются такие серьёзные люди, что я предпочёл тут же забыть о том, что вы должны мне большие деньги.

– Понимаю, – кисло ухмыльнулся я. – Сболтнул в разговоре одному знакомому, сколько стоит прописка, а он, как я узнал позже, имеет отношение к органам. Ну хоть не били?

– Слава богу, до этого не дошло, – видимо, не уловивший в моём голосе сарказма, грустно ответил маклер. – Но мне и разговора за глаза хватило.

Я молча выложил перед ним на стол газетный свёрток.

– Что это? – глядя на него с подозрением, спросил Аркадий Львович.

– Ваш процент за помощь в покупке квартиры. Совесть не позволяет оставить вас ни с чем.

Он осторожно, словно бы опасаясь, что внутри находится скорпион или ядовитая змея, развернул свёрток и уставился на стопки 25-рублёвых купюр. Нервно сглотнул, завернул деньги обратно и двинул их ко мне.

– Нет, я не могу этого взять. Не могу…

– Почему?!

– Не могу и всё тут!

– Вы что, боитесь?! – озарило меня. – Аркадий Львович, клянусь, что об этом никто не узнает! Я не засланный казачок, это мои деньги, и я распоряжаюсь ими по своему усмотрению.