Марик Лернер - Мусульманская Русь Страница 59

Вон тот уже заметно поддатый венгр умудряется одновременно печататься по всем газетенкам Восточной Европы. А эти двое блондинов — немцы, из больших любителей народников, и неразлучны как сиамские близнецы, даром что вечно ругаются на почве — кто партии более ценен: Леманн или Мерц. Родная обстановка. Степнова только нет. Обиделся. Он в Австрии не первый год сидит, а тут на усиление меня присылают. Неприятно. Ищет сейчас сенсационный материал. Весь в мыле, бедняга, — так отличиться желает и меня на место поставить.

Если верить некоторым писакам на слово, мы проводим все свободное время так — попивая шнапс и рассуждая про законы общества, пролетариат и искусство. Со страшно одухотворенными лицами. Дружески обсуждая последние известия из первых рук. Ага, как же. Если зацепишь серьезный источник — делиться нельзя, самому пригодится. А в картинной галерее я был в первый и последний раз в Дрездене, после подписания капитуляции Австрии. Эти жуткие толстые голые рубенсовские бабы меня навсегда отвратили от художников. В детстве не приучили — тогда в медресе и вообще на Руси к запрету на изображение людей серьезно относились, а потом уже и не особо занимало. Так что дуб дубом и не особо этого стесняюсь. Не про высокое искусство пишу. В голове при виде очередного полотна с аристократическими портретами или, хуже того, новых веяний символизма и прочих кубизмов моментально возникает: «Налетай, торопись — покупай живопись».

Так что сидим здесь не от душевных разговоров. Торчать на мосту, на пронизывающем до костей ветру и под мокрым снегом — кого хочешь достанет, да и опасно это. Пули летят далеко, одну совершенно постороннюю женщину с дыркой в голове я уже без удовольствия наблюдал утром. Пришла на променад поинтересоваться свежими новостями — и словила по собственной глупости. А место было хорошее: с него прекрасно видно все происходящее даже без моего верного бинокля.

Стрельбой меня давно уже не удивишь, но ужасно хотелось бы выяснить, кто все это устроил. Леманн еще под Новый год намекал про что-то нехорошее и не от него исходящее, но верить в таких случаях политику на слово… М-да… Нема дурных в нашем роду и, надеюсь, не появятся.

Что мы, собственно, имеем? Детектив со многими неизвестными. Даже не понять, сколько их там, за ширмой, кукловодов, сидит. Тут даже ответы от главных действующих лиц не помогут, за невозможностью прямо на месте точно оценить количество вранья. Значит, и действовать надо как в детективе. Мотив. Кому выгодно.

Версию с поиском женщины отметаю сразу. В наше время женщин-политиков не водится, а устроить войну между Англией и Францией за возможность встретиться с королевой и поцеловать ее в лилейную шейку — хорошо исключительно в авантюрных романах Дюма. В жизни такие типы страшно честолюбивы и амбициозны, крайне практичны, очень циничны и потеряли остатки совести и иллюзий на подъеме к вершине власти в бесконечных компромиссах.

Хорошо смотреть на всю эту реал-политику со стороны и осуждать с негодованием. Да, без всяких сомнений, политика — дерьмо, и занимающиеся ею люди уже таковые, иначе бы не пошли в эту воняющую кашу. Но где взять других? Честные и бескорыстные предпочитают стоять в стороне и возмущаться. Не хотят пачкать чистых рук. А запачкать придется непременно, и они это прекрасно осознают.

Что я знаю конкретно? Канцлер Бауэр неожиданно для всех объявил о полном роспуске всех политических партий, кроме правящих социал-демократов. Причем в правительство входили только правые, в союзе с Христианско-социальной партией (католики), и коалиция уже изрядно шаталась из-за нерешаемых проблем в экономике. Попутно в штаб-квартире Народной партии провели неожиданный обыск. Всему миру были продемонстрированы запасы оружия, как будто никто не в курсе, что и шуцбунд,[41] и хеймвер[42] имеют свои, не подконтрольные никому, кроме руководства партии, вооруженные отряды. Регулярные столкновения между ними всем посторонним уже приелись. То красные кого убьют, то коричневые. А уж драк во время демонстрации не счесть.

Ага! Надо покопаться в статистике и дать цифры. Это всегда производит на читателя положительное впечатление. Сразу видно, журналист трудился в поте лица, старательно считаю поштучно, как будто нет полицейских рапортов и сводных таблиц. Что-то у меня было… Где мой верный блокнот? Нашел…

После окончания войны в Австрии было совершено 376 политических убийств. 22 совершили левые экстремисты, 354 — правые экстремисты. Левые получили 248 лет тюремного заключения, правые — 90 лет и 730 марок штрафа. 10 левых экстремистов казнено, ни один правый террорист не был казнен. Хорошо, но не то. Интересны последние годы. Что здесь творилось в первые пять лет, во всеобщем бардаке и переделе границ, сейчас уже не столь важно.

Лучше бы Бауэр показал найденные при обыске документы. Вот это могло бы быть интересным. А занимательно звучит статистика, задумался я, раньше не обращал внимания, а что происходит в Австрии, не сильно трогало. Первые правительства были правыми при мощном левом движении, а потом все больше сдвигались в сторону центра. Еще подключить в новый кабинет Католическую партию — и ни вашим, и ни нашим. Лепота. Русь должна постоянно молиться за господина Бауэра и его здоровье. При таком раскладе объединения никогда не будет… О! Вот и еще один интересант нарисовался. Или даже не один… Правительство, военная разведка, МИД Руси. Офигеть от количества возможных подсуетившихся!

Ладно — это я трогать не буду, не для того меня держат, чтобы клеветать на собственную страну. Ничего не знаю, а предполагать можно что угодно. Что Луна сделана из сыра, и рыбы по ночам летают и поют на разные оперные голоса. На фиг…

На улице ударило орудие, на слух не меньше 75 мм. Жалобно зазвенели стекла в окнах. Толпа чудаков на определенную букву, с журналистскими удостоверениями, понеслась, топча посетителей и друг друга, к выходу. Сенсация! Проверить, сколько покойников образовалось! В дверях бара возникла пробка с руганью. Я махнул, подзывая кельнера, и он понятливо притащил очередную рюмку. Не буду я смотреть на это. Прекрасно представляю, как выглядит дом после артобстрела с близкого расстояния. Обгорелые продырявленные стены с пустыми зияющими окнами и кучи битого кирпича. Это если крупнокалиберного орудия не подвезут. Тогда — вообще одна куча мусора с торчащими из нее перекрученными кусками арматуры, и все покрыто копотью. Час назад видел грузовики со снарядами, так что понятно было, к чему идет. Выковырять народников из мощных муниципальных зданий винтовками не так уж просто. А теперь положат несколько снарядов в окна, и будет боевикам полный песец.

Между прочим, хорошее дело эти жилкоммуны, неплохо бы и Салимову с полезным опытом ознакомиться. За последние десять лет в Австрии много в больших городах понастроили для нуждающихся. Оно и понятно — после отделения ненемецких провинций множество австрияков переехало, лишившись собственности и работы, на Родину.

Братья-славяне, в дружной компании венгров и итальянцев, земли австрияков у себя национализировали и провели аграрные реформы, наделяя граждан чужим куском, выдранным у австрийцев из глотки. А бывших чиновников дружно уволили по принципу «национальность не та, и вообще они нас страшно угнетали». Вот для таких, потерявших все, и старались, строя жилье за государственный счет. А среда достаточно беспокойная и вечно недовольная. Самое гнездо Народной партии.

О! Еще одна хорошая тема. Даже от мятежей бывает польза. Вечная проблема: повторяться не хочется, а перепрыгивать однажды удачно взятую планку регулярно можно только на спортивных соревнованиях. Обязательно за спиной зудят: «Исписался», «Пьет как лошадь — и забыл, как ручку держат», «За него негры в редакции работают, а он только подписывает репортажи».

— Добрый день, — вежливо сказал мне на английском языке очень странный, уже пожилой господин в удивительном для здешнего заведения дорогом костюме и брюках гольф при красном галстуке. — Я — Руперт Элисон из газеты «Herald Tribune». Можно присесть?

Если учесть, что в зале теперь пустовала половина мест, то любопытная заявка. Что-то ему надо. Ну давай послушаем, решаю, показывая гостеприимно на стул.

За окном не переставало периодически бухать, и дальше мы уже продолжали под занимательные звуки.

— А чего вы не побежали со всеми? — интересуюсь, когда Руперт уселся напротив и уставился на меня.

— Я уже несколько староват для этого, — серьезно сказал он, — но более важно, что не знаю немецкого.

— Да? — сильно удивляюсь. — Тогда очень рад за профессионализм вашей газеты. Вроде она в городе Париже выходит, — как у вас насчет французского?

— С французским у меня хорошо. Мать француженка, — невозмутимо доложил странный тип. — А газету основал Джеймс Гордон Беннет-младший в качестве европейского издания в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году, и выходит она на английском языке.