Князь Никто - Саша Фишер Страница 60

Он стремительно вышел из заведения, оставив меня за столиком одного. Я взял со стола оставленную карточку.

«Митрофан Генрихович Бенкендорф

Частный сыск, деликатные поручения, профессионально, конфиденциально, с сохранением тайны».

Контора на набережной Екатерининского канала. Карточка отличного качества, явно из дорогой типографии. Я покрутил ее в руках, зачем–то понюхал и сунул в карман.

В голове царил некоторый сумбур. Кто бы такой ни был этот Бенкендорф, он мог наделать мне немалых проблем. Значит имело смысл принять все же его приглашение. До того, как он решит, что выгоднее продать меня кому–то еще.

Может быть, есть какой–то способ добраться до моей памяти? В смысле — памяти этого тела. Уверен, если бы я знал все, в чем был замешан Демьян Найденов до моего появления, я не пребывал бы сейчас в такой растерянности. Я готовился попасть совершенно в другое тело.

Штора на одной из кабинок зашевелилась. Из–за нее появился князь Вяземский. Один. Вид он имел слегка растрепанный, но не сказать, чтобы довольный, как у предыдущего толстяка.

Князь, не оглядываясь, торопливо прошел к выходу, хлопнула дверь. Я мысленно заметался. Бежать следом за ним? И что мне это даст прямо сейчас? Тем более, что загадочная незнакомка в черном продолжала оставаться в кабинке. Одна или нет — я не знал. Не видел момента, когда они вошли и уединились.

Я еще раз посмотрел на дверь, за которой скрылся князь. И решительно устроился поудобнее. Даже не знаю, что именно мне было более интересно — узнать, кто такая эта дама или посмотреть в живую на легендарного Юрия Долгорукого, генерала, сломившего хребет туркам и захватившего Константинополь. По рассказам моего друга Севера, он был великанского роста, хотя сам он деда не видел, потому что его убили ассасины. Примерно в то время, когда отец моего друга, Ярослав Долгорукий, учился в университете. То есть, очень скоро, максимум в течение года.

Почти сразу, как только Вяземский вышел, занавеска на последней закрытой кабинке отдернулась.

Я схватил стакан и сделал вид, что пью. Чтобы прикрыть чересчур заинтересованное лицо.

Даа, Юрий и правда был великаном… Наверное, с Петра Великого или даже выше. Он как будто занял собой все пространство заведения. Вообще было непонятно, как он поместился в крохотной кабинке…

Он был не просто высокий, он действительно был настоящим великаном. Широченные плечи и кулаки размером с мою голову. Ему сейчас уже было, наверное, лет шестьдесят пять… Но ни о какой старческой немощи тут речи еще не шло. В волнистых волосах до плеч уже мерцали серебряные нити, но у того же Вилима их было куда больше. Хотя он значительно моложе.

— Ида, ну что ты там копаешься? — громогласно воскликнул он и отдернул в сторону занавеску с той кабинки, откуда недавно выскочил князь. Я фыркнул. Кислый морс чуть не выплеснулся брызгами на стол. Вместо строгой училки из школы благородных девиц из кабинки навстречу Долгорукому выпорхнула легкомысленного вида дамочка в красном платье с золотой отделкой. Прическа ее больше не была похожа на крепостной вал. Русые волосы рассыпались по обнаженным плечам, сколотые одним только красным цветком. Я даже усомнился, а та ли это женщина, с которой пришел сюда Вязмский. Но это была она!

— Я толшна пыла испавиться от этого ушасного платья! — с жутким акцентом затараторила дамочка. — А фы толшны мне пятьдесят руплей за то, што я его долшна была натевайт.

— Какие еще пятьдесят рублей, Ида?! — князь Долгорукий развязно хлопнул дамочку по заднице. — Твои услуги бесценны! Я слышал все от первого до последнего слова. Ты уверена, что он нас не обманывает?

— Уферена ли я? — дамочка сделала картинно–обиженное лицо. — Поферьте моему опыту, княсь, он софершенно не умеет фрать!

— Значит он на самом деле видел этого мальчишку, — Долгорукий сел на край стола и покачал ногой. — И упустил его…

— Княсь, фам стоит толко пошелать, и я найту для фас этого репенка, — дамочка развязно приобняла Долгорукого за плечи и принялась что–то шептать ему на ухо. Тот одобрительно кивал, иногда улыбался и громадной своей рукой поглаживал ее по бедру.

— Нет, милая, мне этот малец без надобности, — князь покачал своей здоровенной головой из стороны в сторону. Возможно, он казался таким громадным из–за женщины рядом с ним. Впрочем, она вовсе не была миниатюрной, я же шел ха ними по улице, они с Вяземским были практически одного роста. — Просто мне не нравится, что затевается, и я хотел бы это пресечь.

— Но фы же помните, што я фсекта к фашим услукам, та? — дамочка потерлась щекой об щеку князя.

— Конечно, милая, — он снова похлопал ее по заднице, а другой рукой полез в карман. — Вот, держи, купи себе каких–нибудь сладостей или на что там хватит…

Долгорукий сунул несколько крупных купюр в декольте дамочки, не забыв при этом ее полапать. Впрочем, она была совершенно не против такого обращения. Она только рассмеялась и подалась вперед.

Она вела себя как проститутка. Но почему я уверен, что это не так?

— Все, ступай, милая! — Долгорукий скользнул губами по шее дамочки и подтолкнул ее к выходу. — Сегодня ночью приду, не скучай!

Дамочка, виляя бедрами, задрапированными красным шелком и золотистым кружевом, направилась к двери. Только взявшись за ручку, она вдруг вздрогнула, будто почувствовав мой взгляд, быстро обернулась. Наши глаза встретились на какую–то долю секунды, потом я быстро отвернулся и сделал вид, что пью.

Но задерживаться она не стала. Вильнув напоследок бедром, она выскользнула за дверь.

Князь Долгорукий поманил официанта. Тот, без всяких дополнительных понуканий, появился сразу с подносом, на котором стояла большая стеклянная кружка с прозрачным напитком. Князь осушил ее практически одним глотком, похлопал официанта по хилому плечу, отчего тот даже пригнулся. Бросил на поднос пару бумажек, нахлобучил на голову шляпу и тоже направился к двери.

Практически зачарованный его мощью я направился следом. Он не оглядывался. Не пытался определить, не следит ли за ним кто. Он шел сквозь Никольские ряды как ледокол. Потерять его в толпе было невозможно — он возвышался над всеми на целую голову.

Правда, долгой слежки не получилось. На Садовой Долгорукого ждала карета с его гербом на дверце. То есть, он действительно не скрывался. Он настолько не скрывался, что приехал сюда со своим кучером и двумя камер–лакеями. Которые по сравнению с кем угодно другим казались бы здоровенными громилами. На их лицах и фигурах было