Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-4 [СИ] Страница 61

Все это обеспечивает вождю победу; однако наперед преподать ничего нельзя.

Слабость — это тоже оружие. Смертельное оружие — в опытных руках.

Российская Федерация — нет, не Россия, испокон века Россия воевала совсем по-другому — показала в Чечне — Чеченской республике Ичкерии свою слабость. Более того — она показала там свою катастрофическую слабость. Армия, состоящая из девятнадцатилетних пацанов, бросающаяся на пулеметные точки с отчаянием обреченных, горящая в танках и бронетранспортерах на улицах Грозного. Правозащитники — лукавый Ковалев, призывающий держащих круговую оборону солдат выйти под нож боевиков, остальные. С умным видом рассуждающие о преступности войны в телевизоре. Само телевидение — одного НТВ, ставшего рупором боевиков достаточно. Тележурналисты восхищаются боевиками — сильными, брутальными, отмороженными и это восхищение — сродни то ли стокгольмскому синдрому, то ли власовщине. В Москве — все с упоением дербанят кредиты МВФ, гуляют в казино — даже не замечая того, что в трех часах лета идет война и гибнут люди. Президент страны работает с документами, министр обороны таскается по стране с бабой — пресс-атташе — тире пэ-пэ-же под боком. Лукавый бес Березовский мотается в Чечню и ведет какие-то подозрительные переговоры. Каждый чиновник, видя как из воздуха сколачиваются состояния, как на теле страны, будто нарывы вскакивают МММы и Хопры — стремится конвертировать свое должностное влияние в деньги с исступлением голодного — и плевать, чьи это будут деньги, пусть даже злейших врагов страны. Маленький мятеж в маленьком захолустном местечке на окраине — разрастается до того, что становится угрозой для всей империи.

Но слабость России — это и слабость боевиков. Привыкшие к безволию и продажности — они не предпринимают и десятой доли тех мер предосторожности, какие предпринимали, к примеру, бандеровцы, ведущие войну не на жизнь, а насмерть с НКВД. У них в отрядах нет той контрразведки, какая была в бандах моджахедов, ее не ставили им сотрудники ЦРУ США и британской разведки в пакистанских лагерях. Они навещают своих жен, спускаются в села и города, ведут переговоры с российскими политическими деятелями, которым не составляет никакого труда найти нужных людей, в отличие от правоохранительных органов. И боевики забывают — что в Чечне есть немало людей, которым они причинили боль и пролили кровь, у которых отняли близких. Они считают, что война все спишет — но не списывает, она только откладывает месть до удобного случая! И ради того, чтобы отомстить — эти люди готовы на союз с кем угодно, даже со злейшими врагами. Есть и люди, которые не хотят видеть дудаевскую независимую Чечню, жить в ней. Таких людей немало…

В таких условиях — небольшая, фанатичная группа людей, обладающая информацией и возможностями, умеющая договариваться — способна почти на все…

Первый звонок для боевиков прозвенел весной девяносто шестого, в апреле. Президент Чеченской республики Ичкерия Джохар Дудаев — решил поговорить с политиком и бизнесменом Константином Боровым, имеющим некие выходы на Кремль. Он остановил конвой машин на дороге, достал спутниковый телефон, включил его и…

Но это — было еще не все. Ликвидация Дудаева сама по себе ничего не значила, она была прологом к еще более масштабной, стратегического уровня операции. Следующим ходом небольшой группы людей, поставивших себе цель выиграть войну несмотря ни на что, несмотря на предательство и измену и снизу и сверху — должна была стать одновременная физическая ликвидация всей верхушки бандитского подполья.

Сделать это было намного проще, чем казалось…

Белая, забрызганная грязью Нива остановилась на окраине Гудермеса. Ствол автомата торчал из одного окна, флаг джихада, зеленый, с арабской вязью — из другого…

Из машины выбрался человек. Бородатый, заросший бородой чуть ли не по самые глаза. На голове была черная вязаная шапочка, за спиной — автомат. Он огляделся — никого, только неподалеку ковыляет грязная трехногая собака. Человек махнул рукой.

— Салам алейкум, Руслан!

В кирпичной стене гаражей — а это был старый, советских еще времен гаражный кооператив — отворилась дверь. Молодой, раза в два моложе бородач — повторил жест пожилого, почти в два раза старше его боевика.

— Салам. Заезжай, дорогой, не бойся…

Нива двинулась вперед, проехала в лабиринт гаражей. Солнце старалось вовсю — жара была необыкновенная, даже для летней Чечни.

В проезде между гаражами — почти новый, но грязный по самую крышу шестисотый, рядом с ним — девятка и УАЗ. Вооруженные до зубов люди, даже американская снайперская винтовка, непонятно откуда здесь взявшаяся. Но одеты разномастно — кто и вовсе голый по пояс, с лифчиком[48] на голое тело, кто-то в некоем подобии формы, кто-то в гражданском. У многих — глаза прикрыты черными очками, на их блестящей поверхности — танцует солнце. Воздух густой как кисель.

— Свои? — негромко спросил Теплов…

— Да какие свои… — негромко сказал Гурдаев, — бандюки конченые…

Значит — свои…

После ликвидации Дудаева — между своими развернулась невидимая, но ожесточенная грызня за власть. Все понимали, что стоит на кону и какие деньги — получит победитель в этой игре. Поэтому — играли совсем без правил…

Смешалось все. Абсолютной роли как раньше тейпы не играли — старейшины понимали, что никакие предвоенные расклады не играют роли, всякий, у кого есть сотня боевиков в подчинении может порушить их одним словом. Но, тем не менее — боевые отряды формировались в основном по признаку тейпово-кланового родства, и какую-то роль это играло. Не менее важную роль играли близость к покойному президенту Дудаеву, контакты в Москве — все понимали, что президентский пост ничего не стоит, если нет денег, а деньги могли прийти только из Москвы, в самой Чечне денег совсем не было. Играла свою роль и позиция Москвы — русисты все еще были на земле Ичкерии, а если ты живешь рядом с драконом — изволь с ним считаться.

Со стороны русской армии — та весна запомнилась ощущением наконец то свершившегося перелома. Огромной кровью взяв Грозный — армия прошла по всей Чечне, к весне — под контролем боевиков была очень небольшая территория — да и то, контроль был не абсолютным. Некоторые полевые командиры, в основном бывшие уголовники — шли на контакт с властями, спрашивали — что будет сложившим оружие. Наиболее непримиримые — уходили в Ингушетию и Дагестан, и там и там — тоже назревал взрыв, но пока все было под относительным контролем.

В феврале девяносто шестого года — началась операция Цепь, предусматривающая окончательное замирение Чечни и разгром сопротивления. Первоочередной задачей — считалась ликвидация всей верхушки бандитских формирований.

Двадцать первого апреля девяносто шестого города специальной группе радиотехнической разведки, работавшей с борта специально переоборудованного самолета ДРЛО А50 Мейнстей удалось перехватить сигнал спутникового телефона Дудаева в районе населенного пункта Гехи-Чу. Дежурная (а не специально выделенная под операцию) пара штурмовиков СУ-25 отработала по цели: Дудаев погиб. Нескольким офицерам было присвоено звание «Герой России».

С этого момента, заработал резервный штаб боевиков, верховодил в котором Аслан Масхадов. Бывший полковник советской армии, артиллерист, именно он был одним из старших офицеров у Вильнюсского телецентра. Его штаб, как оказалось, находился под Мескер-Юртом на территории трубной базы. Работающий штаб не может молчать в радиоэфире, работа его средств связи была перехвачена тем же самым самолетом. Но когда ударная группа уже направлялась к цели — Масхадов свернул работу и вышел из-под удара в последний момент. Налицо было предательство, предательство кого-то на самом верху.

После этого — прежняя система работы (радиоразведка и стремительный удар по цели дежурными огневыми средствами, находящимися в районе) была признана скомпрометированной и в жизнь пошла новая тактика. Подготовка и переброска на территорию, не контролируемую федеральными силами агентурно-боевых групп с целью выявления мест нахождения и самостоятельной ликвидации наиболее одиозных фигур бандподполья…

Масхадов трижды лишь чудом избежал смерти. Удалось установить, что он часто пользуется дорогой М29, появляясь то в Аргуне, то в Гудермесе. В районе населенного пункта Джалка, на мосту через реку его ждала засада — но когда кто-то сообщил ему о том, что его нора в Мескер-Юрте раскрыта, он нырнул на дно. Через некоторое время — работающие по всей территории агенты донесли, что Масхадов (оперативная кличка Тушканчик, он ездил на зеленом УАЗ-469 на котором одна дверь была не родная, желтого цвета, с милицейской машины — грубейшая, недопустимая ошибка!) едет в населенный пункт Самашки. Ударная группа несколько километров следовала за ним — но момента для нанесения удара так и не представилось — а потом машина с Масхадовым свернула в боковую улицу и преследование стало невозможным. Выйдя на контакт с агентами в селе, и выяснив, что ближе к вечеру Масхадов проследует на Гудермес, группа заняла позицию у дороги. Но Масхадов так и не появился, операцию пришлось свернуть.