Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-4 [СИ] Страница 62

Тем временем — в чеченском движении шла свара, на свой кусок претендовали воры. Возглавлял их бандит по имени Руслан Лабазанов — тесно связанный с федеральным центром деятель, родившийся в Казахстане чеченец, бывший тренер по рукопашному бою, тренировавший МВД и КГБ, известный как Рэмбо. Лабазанова убили при невыясненных обстоятельствах тридцать первого мая девяносто шестого года в селении Толстой Юрт, которое всегда было в оппозиции Дудаеву. Примерно в это же самое время — от рук боевиков зятя Дудаева Салмана Радуева гибнет вор в законе (по мнению некоторых самопровозглашенный) Али Гудермесский, ближайший сподвижник Лабазанова. Салман Радуев становится теневым «хозяином» Гудермеса — но бандиты остаются, и им вовсе не хочется идти на джихад.

Тогда они связываются с федеральным центром, и начинается новая стадия Цепи — операция Капкан…

Несколько групп проникают в треугольник Грозный — Гудермес — Шали — Аргун. Цель — предположительно готовящаяся в Гудермесе подпольная Шура, на которую прибудут все командиры бандформирований и авторитетные религиозные деятели, претендующий на власть. Предположительно — на этой Шуре будет не менее ста человек. ФСБ готово к Шуре: уже несколько месяцев по Гудермесу раскатывает бывшая санитарная «таблетка», переделанная в мини-грузовичок. Ее владелец, общительный чеченец средних лет берет заказы на перевозку всего, что в состоянии поднять его машина: грузовое такси. Заказы он берет совсем недорого, так что без дела машина не стоит. Его машина уже примелькалась всем, как в частном секторе, так и в центре города: он берет заказы на рынке, покупает продукты и самопальное топливо, у него же — можно купить русскую военную экипировку, которую носят многие мужчины, потому что носить больше нечего. Это не единственная машина такого рода — но именно ей предстоит сыграть одну из важнейших ролей в этой шахматной партии, одной из бесчисленных в Большой Игре. Подтверждено присутствие в Гудермесе Радуева, Масхадова и Руслана Гелаева. В Ханкале — садится гражданский борт МЧС с гуманитарной помощью, на его борту — отделение Альфы и специалисты по мокрым делам еще с Афганистана. Уже находящиеся в «треугольнике» ударные группы усиливаются ветеранами Афганистана, на самолете в числе прочего — две тонны взрывчатки, детонаторы, заминированные автоматы АК, патроны начиненные ТЭНом, которые взрываются в патроннике, жидкая взрывчатка, замаскированная под канистры с бензином. В нужный момент — гудермесский УАЗ припаркуется рядом с домом, где будет проходить Шура, только в нем будет не немудреный скарб, как обычно — а переделанная в фугас пятисоткилограммовая авиабомба…

В это время — происходит непонятный провал. В Гудермесе — на рынке, средь бела дня схвачены двое сотрудников ФСБ одной из ударных групп, прибывших накануне: у них у всех легенды наемников, боевиков УНА-УНСО. Оперативная проверка показала, что у ДГБ ЧРИ, до сих пор активной действующей в городах Чечни — есть приметы «боевиков УНА-УНСО» и даже приметы транспорта, которым они располагают. Становится ясно, что произошло очередное предательство и произошло оно, скорее всего тогда, когда агентурные дела перешли из местного штаба под контроль специалистов из Москвы, прибывших в Ханкалу. Складывалось впечатление, что Москва играет на две стороны или даже — часть политиков откровенно играет за Чечню. Точнее — за Ичкерию.

Стало понятно, что надо задействовать резервный план. Находящийся в Ингушетии запасной центр управления Капканом — послал в Гудермес двоих своих агентов — Теплова и Гурдаева, в отличие от московских спецов родившихся в Чечне, знающих чеченский язык, имеющих куда более проработанные и подтвержденные легенды. Их цель — восстановить налаженные контакты, оценить причиненный ущерб и возможность продолжения операции Капкан. Именно для этого — они прибыли в Гудермес.

Оба они вышли из машины, двигатель оставался включенным. Пошли навстречу бандитам — оружие на груди, рука в кармане на взведенном Макарове, но успеешь ли, когда на тебя наведено с десяток стволов…

— Салам алейкум — поздоровался Гурдаев.

— Ва алейкум ас салам. Привез?

— Зачем так спрашиваешь. Ты сначала гостя прими как положено, в гости пригласи, накорми, потом и спрашивай… — с расстановочкой, неспешно, как засиженный уголовник, авторитет, ответил Гурдаев.

У чеченца, уже отвыкшего от зоновского прононса — екнул кадык на плохо выбритой шее.

— Хорошо, поехали. Держись за нами.

Михаил Теплов смотрел во все глаза на одного из боевиков, молодого, в черной шапочке, с «красавчиком»[49], небрежно закинутым на плечо — а тот смотрел на него, и видно было, что и он его знал. Потому что это был Арзо Цагараев…

Ехать пришлось недолго.

В населенном пункте Кади-юрт их уже ждали. Село было богатое по чеченским меркам — рядом проходила железная дорога, по которой проходили поезда, которые грабили. Это был один из оплотов бандитской вольницы — похитителей людей, убийц, грабителей — которых боялись даже боевики. Сильные позиции у местных были и в Гудермесе…

Машины свернули во двор дома, богатого, двухэтажного, каменного. Проехали во двор. Раньше — правилами нельзя было строить большие дома, занимать много места под приусадебные участки — теперь Цагараевы были вольны в этом и выстроили домину, занимавшую несколько соток — с гаражами, летней кухней, беседкой. Зато землю во дворе не замостили, прямо перед домом стояли несколько роскошных седанов и внедорожников и бронетранспортер. Самый настоящий бронетранспортер — восьмидесятка, у которого вместо номера на броне нарисован был волк.

Во дворе — копошилась живность, ее было много — гуси, утки, куры. В самом углу — лежал баран с перерезанным горлом, его никто не свежевал — он так и лежал на земле, нога его слабо дергалась и кровь, вытекавшая из распаханного горла — собралась на земле темно-бордовой лужицей. Кровь клевали подошедшие куры — в этом дворе крови бывало столько, что даже куры питались ею…

Навстречу им вышли несколько человек, с оружием и без. Выделялся старик с орлиным носом и усами как у Сталина — в такую жарюгу он был одет в черный кожаный плащ чуть ли не до пят. Увидев зарезанного барана, лежащего на жаре неосвежеванным, он коротко распорядился — и двое бросились в барану.

— Ас саламу алейкум.

— Ва алейкум ас салам…

Старик показал рукой на летнюю беседку, точнее на кирпичный пристрой к дому с земляным полом и большим столом. Там летом обедали…

— Прошу к столу…

Из всех встречавших — выделялся человек лет тридцати пяти — сорока, в бундесверовском камуфляже и со Стечкиным на поясе. По внешнему сходству Теплов понял — что это и есть старший брат Цагараева — отсидевший за убийство Адам Цагараев, теперь — полевой командир, «полковник» Адам Цагараев.

Направляясь к столу, Теплов увидел еще кое-что. Сидящего в тени БТРа грязного, в изорванном хэбе солдата. Русского солдата. Он сидел и тупо смотрел перед собой и даже куры — его не боялись…

— За процветание… — старший за столом, тот самый колоритный старик, отлично говоривший по-русски, поднял стакан, в котором было не вино, а чистейшая водка…

— За процветание… — нестройно отозвались остальные.

Было видно, что это и чеченцы и, одновременно — не чеченцы. Ухватки блатные. Когда чеченцев сослали в Казахстан, они плотно стакнулись с уголовниками, которых в тех местах было до черта и больше. Сами начали в зоны заруливать… у чеченцев испокон века основным источником средств к существованию был разбой и угон скота. Верховодить на зонах они не стали — слишком плотно держали зоны русские, старой закваски воры, потом и грузины присоединились — а они знали, что есть чеченцы лучше, чем русские и ненавидели их еще больше. Так что чеченцы — королями зоны не стали, среди них почти и воров[50] то не было. Но зоновского опыта поднабрались — недаром говорят, что пять лет тюрьмы пяти университетов стоят.

Подали блюдо с мясом. И опять — не по местным традициям: чеченцы мясо в обед не ели. Чеченцы едят так: утром легкий завтрак, чаще всего сыр, что-то молочное. Потом целый день не едят, так, перехватывают на скорую руку. Основной прием пищи — вечером, обязательно с мясным блюдом. То есть — питаются они самым вредным, по мнению диетологов образом. И не дохнут гады, до сотни лет живут!

Ели поспешно.

Старик наставительно поднял палец.

— Русские и чеченцы — мы в одной стране живем. Нам беспредела не надо! Нам шума не надо! Мы мирно жить хотим.

— Какого черта тогда своих не остановили? — резко спросил Гурдаев — а, Мага? А ты ведь в авторитете… не боишься, что спросят?

Старик посмотрел на мента так, что еще немного — и можно вспыхнуть.

— Нам ворам, за порядком смотреть не к делу. Ты мусор — ты и смотри. С меня не спросят — с тебя за беспредел должны спросить…