Никки Келли - Лайла Страница 61

Обдав меня прохладным свежим дыханием, державший шепнул мне на ухо:

– Лайла, не надо…

Я замерла. Наши тела соприкасались. Моя раскаленная кожа тихо шипела, остывая. Клыки втянулись, и десны отозвались болью. Я обмякла у него на руках, но он не позволил мне упасть. Бережно опустившись со мной на землю, он обвил меня руками и ногами и защитил, укрыв собой.

– Уходи, – бросил он незнакомому юноше через плечо.

Спокойный голос пробился сквозь шум, терзавший мои уши.

– Но…

Шаги приближались. С утробным рыком я вонзила ногти в землю под снегом.

– Уходи! Немедленно! – повторил мой защитник.

Он послушался не сразу. А затем унесся прочь, и меня хлестнуло воздушным потоком.

Кровь стучала в ушах. Я зажала их руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, в голос зарыдала.

– Тише, тише. Все хорошо… – шептал он, накрыв мои ладони своими.

Между нашими сплетенными пальцами сочилась теплая жидкость. Кровь. Лопнули барабанные перепонки.

Солнце поднималось выше. Вокруг меня сияли звезды и мерцали драгоценные камни. Я уже видела подобное раньше. Уронив руки на колени, я удивлением осознала, что сияние исходило от нашей с ним кожи. Его свет обернул, укутал меня, наполнив энергией. Сияющие искры с наших тел перемешались. Я почувствовала, что связь между нами восстановилась.

Он держал меня в объятиях целую вечность. Я лежала с закрытыми глазами, впитывая новой кожей тепло солнечных лучей. Оглушительные звуки наконец стихли, слившись в монотонный гул. Но мне по-прежнему было плохо. Меня тошнило.

Поддерживая меня, он помог мне подняться на ноги. Немного постояв, я нетвердо сделала несколько шагов. Он шел следом. Тогда я вскинула руку, сделала знак, чтобы он оставался на месте. Стоя босиком на снегу, я искала равновесие и выравнивала дыхание – вдох-выдох, вдох-выдох, – пока не нашла ритм. Я никуда не торопилась. Он терпеливо ждал.

– Я могу не помнить тебя, но я никогда тебя не забывала, – прошептала я. – Сгусток света, разделенный надвое…

Калейдоскопом замелькали воспоминания, мысли, образы, ощущения. Я наблюдала, как одни образы возникали, выдвигались на первый план, обретали резкость, а затем уступали место другим.

– Стилларк. Третье измерение. Земля. Дом… Выбор. У меня был выбор…

Каждый поворот огромного маховика выбрасывал новую картинку-воспоминание, проступавшую на фоне сияния. Вот рана возникает на месте затянувшегося шрама, открывается снова и мучает меня. Предательство Майкла. Гибель Этана. Фредерик. Брэдли. Тень ушла, ее больше нет. Я умерла, но вернулась. Он привел меня назад. Его лицо. Я думала о нем. Он думал обо мне.

Я остановила движение калейдоскопа лишь после того, как запомнила все его картинки.

Я медленно повернулась к нему и смотрела на ямочки у него на щеках. А он, нахмурившись, ждал, что я скажу.

Улыбка тронула мои губы.

– Гэбриел. Мой Гэбриел… Ты ждал меня.

– На этот раз я знал, что нужно ждать, – тихо ответил он.

Подойдя ко мне, он откинул волосы с моего лба, коснулся моего лица. Гэбриел внимательно всматривался в мое лицо. И от меня не укрылось, что он на мгновение отвел взгляд, когда наши глаза встретились.

Сколько всего я преодолела, чтобы вернуться к нему, а он одним взглядом показал, какая глубокая пропасть пролегла между нами… Но тогда я не знала, что Гэбриел отвел взгляд не потому, что я так изменилась, а потому что он вспомнил, чего стоили эти перемены.

Тяжело вздохнув, я уверенно зашагала через поляну, как будто знала, что делаю и куда иду, хотя на самом деле не знала ничего. Но боялась я лишь одного: мне казалось, что если я немедленно не исчезну, то незримая пропасть между нами станет еще глубже.

Гэбриел бросился за мной, схватил за руку.

– Ты все помнишь? – нерешительно спросил он.

– Помню… Помню последние шесть лет. Помню, что вспоминала и что видела во сне. А до этого времени моя память чиста. Я помню и то, что делала… тень. То есть я сама.

– Она была воплощением тьмы, Лайла, но она умерла. А ты успела принять обе свои стороны. Наверное, поэтому ты ничего не забыла…

Мы шли вперед по снегу. Мне казалось, что деревья расступались перед нами, словно жалея меня.

– Я теперь другая. Я снова другая, – сказала я, опустив голову. Моя ладонь выскользнула из руки Гэбриела.

– Нет. Сейчас впервые за всю свою жизнь ты знаешь, откуда пришла. Знаешь, как явилась в мир и где тебе суждено жить. Ты наконец стала собой. Ты знаешь, какими дарами обладаешь, и мы вместе придумаем, как использовать их. Вместе, слышишь.

Гэбриел улыбнулся и сжал мою ладонь, пытаясь ободрить меня.

Сложно было сказать, прав ли он. Мое тело казалось чужим. Я больше не чувствовала себя человеком. Да, я была заключена в человеческой оболочке. Да, я появилась на свет здесь, на Земле. А потом, много десятилетий назад, умерла, когда мне было семнадцать, умерла и воскресла бессмертной. Теперь же, после всего случившегося, я была совершенно уверена, что и тело мое изменилось.

– Гэбриел, я чувствую запах крови. У меня выросли клыки, – сказала я и замолчала, чтобы он осознал смысл моих слов. Может быть, это все-таки нарушит его спокойствие? Но брошенный мной камень не вызвал даже кругов на воде. – Я светлая и темная одновременно. Теперь я знаю, что это правда, но пока не понимаю, что это значит. Азраэль считает, что я смогу существовать, не теряя физической оболочки, в любом из трех измерений. Так что они все явятся за мной – и те, и другие.

Гэбриел остановился как вкопанный. Видимо, мои слова наконец-то достигли его сознания.

– Да, явятся. Как только узнают, что ты жива. А они обязательно узнают. Тебя будут искать и не успокоятся, пока не найдут. Поэтому мы сбежим. Разорвем связи со всеми мирами, сбежим вдвоем и будем скрываться. Мы через многое прошли. Хватит с нас испытаний.

Гэбриел решительно сжал зубы. В широко раскрытых глазах ангела светилась уверенность.

Его ответ потряс меня. Он не пытался смягчить удар, и от этого сам стал крепче – возможно, потому, что теперь он сам принимал решение.

Вскоре мы увидели замок: он одиноко стоял на холме, а у его подножия клубился туман.

– Ты живешь здесь? – спросила я удивленно.

Похоже, денег у Гэбриела было больше, чем здравого смысла. Я подумала, что при случае стоит поинтересоваться, откуда он их берет.

– Ну, это совсем маленький замок. Не мог же я привести тебя в старый дом, там Ано… – Он замер на полуслове.

Мои кулаки сжались от одного упоминания этого имени. К сожалению, Анору я тоже хорошо помнила. И, если честно, о ней я забыла бы с радостью.

– Там было небезопасно, – закончил фразу Гэбриел.

Я стояла в нескольких шагах от двери и сомневалась, стоит ли входить. Гэбриел взял меня за руку, наши пальцы переплелись, и я поняла, что он почувствовал мое беспокойство.

Не знаю, сколько времени я провела между жизнью и смертью, но он остался прежним. В его сильных руках, за его широкой спиной я чувствовала себя защищенной. Как только он заключал меня в объятия, я понимала, что никто не сумеет причинить мне вреда. За ним я чувствовала себя как за каменной стеной. Он скорее погиб бы, чем позволил бы вновь разлучить нас. И он был удивительно красив.

– Я люблю тебя, Лайла.

Признание застало меня врасплох. Я удивленно посмотрела на него.

– Я люблю тебя, – четко повторил он.

Впервые за все время он произнес эти слова – прямо и просто. Теперь я понимала, почему прежде он скрывал свои чувства.

– Я должен был сказать это раньше. Но мне казалось, что раз я чувствую, то говорить вслух не обязательно. Я всегда любил тебя и думал, что ты знаешь об этом. Но я не должен был молчать.

Мне не хотелось сейчас гадать, почему он признался в любви, хотя еще полчаса назад не выдержал моего взгляда и опустил глаза. Мне не хотелось думать о последствиях. Я просто улыбнулась. Улыбка вышла немного грустной, и он это заметил. Я так устала, ведь я умерла – и умерла по-настоящему. Меня измотали все эти Чистокровные, архангелы, я устала быть пешкой в войне двух могущественных сил. И больше всего хотела, чтобы все это кончилось. Я хотела просто быть счастливой.

Сжав руку Гэбриела, я сказала:

– Я люблю тебя и сделаю все, что ты скажешь. Последую за тобой, куда захочешь. Я буду рядом столько, сколько ты пожелаешь.

Каждое мое слово было правдой. Гэбриел был великолепной яркокрылой бабочкой, а я вылупилась из кокона невзрачным черно-белым мотыльком. Но если он испытывал ко мне хоть малую часть того, что я испытывала к нему, то я готова была из последних сил махать маленькими крылышками, чтобы последовать за ним хоть на край земли. Мои слова встревожили Гэбриела. Наклонив голову так, чтобы волосы упали на глаза и я не смогла увидеть их выражение, он спросил:

– Это правда?

– Правда, – ответила я, не понимая, почему он так удивлен.

Гэбриел выпустил мою руку. Он хотел задать какой-то вопрос, но не решался. Наконец упавшим голосом он произнес: