На исходе лета - Уильям Хорвуд Страница 66

Их не удивило, что эти тоннели были не так сильно повреждены, а некоторые и вовсе не пострадали. Дело в том, что буки здесь были старые и высокие, с мощными кронами, постоянная тень, а также толстый ковер из опавших листьев препятствовали образованию подлеска и не давали зверью проникать в тоннели. Вначале Бичен и Сликит продвигались медленно, осторожно обнюхивая тоннели и прислушиваясь к слабому шуму ветра. Время от времени они вылезали на поверхность, чтобы определить, где находятся.

Но вот наконец руины остались позади, тоннели стали глубже, и оба крота всерьез занялись исследованиями.

Природа почвы изменилась, она стала суше и тверже,— здесь было много известняка. Они обнаружили чрезвычайно изысканные тоннели, пустынные и пыльные. Кроты, построившие их в древние времена, оставляли в стенах кремень, блестящая поверхность которого отражала свет, проникавший сверху сквозь сухие листья.

Откуда-то издалека доносился Звук Устрашения, который невозможно ни с чем спутать, и Сликит снова и снова останавливалась, спрашивая Бичена, уверен ли он, что хочет идти дальше.

Наконец он остановился сам и, в упор глядя на нее своим прямым взглядом, произнес:

— Я думаю, это ты не хочешь идти дальше. И дело не в моем, а в твоем страхе.

— Я... я слышу Звук Устрашения,— прошептала Сликит, и ей стало стыдно, что она выдала свой страх перед кротом, который моложе ее.

— А я слышу какой-то шум,— ответил Бичен. Затем, подойдя к Сликит и дотронувшись до нее, он мягко произнес: — Знаешь, мне нужно идти в ту сторону, пока я не найду этот шум. Такова моя задача, Сликит. Я пойду один, если ты... если ты боишься. Но Босвелл учил Триффана, что ни один крот не поможет другому, заслоняя того от его собственного страха или демонстрируя, что такой страх можно преодолеть. Если я пойду один, это не поможет ни тебе, ни мне, поскольку моя миссия касается всех кротов!

При этих словах Бичен даже улыбнулся, и Сликит очень растрогалась, видя, как отважен Бичен и как заботится о ней.

Она ответила:

— Мой дорогой, я боюсь. Я слышала Звук Устрашения и раньше, но тогда я была моложе и, возможно, сильнее, чем сейчас.

— Это когда ты была сидимом в Верне? — спросил Бичен. — Ты никогда мне об этом не рассказывала, да и вообще никому — я спрашивал.

— Вряд ли тут место об этом говорить, — возразила Сликит, обводя взглядом затененные своды тоннелей и прислушиваясь к зловещим звукам, доносившимся издалека.

— А почему бы и нет? — беспечно сказал Бичен. — Если выжидать подходящее время и место, можно прождать всю жизнь. По словам Триффана, Босвелл говорил, что сейчас — самое подходящее время, какое только можно представить.

— У Триффана на все есть ответ! — заметила Сликит, но потом улыбнулась и продолжала: — Но ты совершенно прав, я никому об этом не говорила. Я ничем не отличаюсь от большинства кротов в Данктоне, которые хотят все забыть. Иногда я чувствую: мне повезло, что я здесь, живая,— и у меня нет никакого желания вспоминать свое прошлое.

Бичен молча смотрел на Сликит, а она — на него.

— Так ты мне расскажешь? — наконец спросил он.

Сликит вздохнула и ответила:

— Полагаю, я должна!

Именно там, в тоннелях Древней Системы, под аккомпанемент зловещих шепотов, Бичен впервые услышал подробный рассказ о тех событиях, которые привели к вторжению Хенбейн в Данктон. Сликит сочла также необходимым рассказать Бичену о Верне, о сидимах и о Слове. Поведала она и об обряде Середины Лета в Верне, и о Скале Слова, и об Учителе Руне.

Услышал Бичен и всю правду о Хенбейн, о том, как растлил ее Рун, о странном союзе с Триффаном и об их еще более странной любви, которая походила на свет, вспыхнувший в темноте. Узнал он и о том, как Триффана чуть не убили сидимы Руна.

Затем Сликит рассказала, как Мэйуид нашел их с Хенбейн, и о том, что Хенбейн родила Триффану детенышей, двоих из которых Сликит с Мэйуидом спасли и унесли из Верна в Биченхилл.

— Уорф и Хеабелл, — вставил Бичен, — Триффан рассказывал мне о них.

— Да, — сказала Сликит. — А выращивая их, я научилась любить Мэйуида, а он — меня. У нас нет собственных детей, и мы не можем их иметь, так как из-за болезни крот делается бесплодным. Но мы вырастили тех двоих, а когда они достигли зрелости, поручили их заботам вожака Биченхилла, Сквизбелли. Он там самый лучший из всех кротов и самый истинно верующий.

— А что с третьим детенышем?

Сликит покачала головой:

— Не знаю. Мы оставили его в том ужасном месте с Руном и Хенбейн, которые дрались из-за него. Я не знаю...

— Но у тебя есть хоть какое-то предположение?

— Я только знаю, что, если он выжил, из него вырастили сидима. Учитывая его происхождение, он может стать Господином Слова. Если это так и его действительно хорошо обучили, то он — твой враг и враг Камня.

Внезапно усилился шум ветра, и вокруг них раздался рев и вой Звука Устрашения, словно их окружили угрожающие, враждебные кроты.

— Сликит,— прошептал Бичен,— я думаю, тот крот жив. Я чувствую, что он жив. И я полагаю... я полагаю, мне известно, куда я должен пойти после Данктона.

— Только не в Верн, Бичен! — настойчиво предостерегла Сликит. — Ни в коем случае! Потому что они убьют тебя, а с тобой погибнет весь кротовий мир.

— Не в Верн...— слабо повторил Бичен, но Сликит было неясно, вторил ли он ее словам или и вправду имел в виду другое место.

Свет в тоннелях померк, сгустился мрак.

— Нужно возвращаться наверх, — задрожав, сказала Сликит. — Продолжим в другой раз.

— Нет, нет, — возразил Бичен, — мы должны продолжить сейчас. И ты обязательно пойдешь со мной, несмотря на свой страх. Я покажу тебе, как от него избавиться. Я знаю способ. Я учусь этому с самого первого часа своей жизни. Идем сейчас же...

Однако даже теперь он медлил, словно предчувствуя, какое тяжкое испытание ему предстоит пройти.

— Триффан сказал мне, что любил Хенбейн.

— Это правда. Я знаю, что