На исходе лета - Уильям Хорвуд Страница 67

— Да? — спросил Бичен.

— Она не была такой дурной, как казалось. Она творила зло, но сама не была плохой. И всегда, всегда в ней было что-то, чего часто не имели другие кроты, даже хорошие, даже последователи Камня. В ней была жизнь, и я видела, как ее любил Триффан и как она принесла их детенышей — с мужеством, равного которому я не знала. И тогда я поняла, что кроты, в которых есть жизнь, то есть которые обладают мужеством, чтобы испытать то, что им выпадает на жизненном пути, могут в конце концов — несмотря на совершенное ими зло — повернуть нос к свету Камня.

— Другие считают ее плохой.

Сликит возразила на это:

— Другие когда-то считали моего Мэйуида заурядным кротом. Я полюбила его так же, как полюбила ее, несмотря на все, что говорят другие.

— Возможно, у тебя зоркий глаз на свет истины, — прошептал Бичен.

Сликит не ответила на это, а лишь воскликнула со страстью, что было на нее не похоже:

— Я боюсь за них обоих. Что станет с моим Мэйуидом? Что стало с Хенбейн?

Ей ответил лишь шум ветра в тоннелях.

— Мне часто кажется, что ты знаешь больше, чем делаешь вид, — заметила Сликит.

Казалось, ей ответил не Бичен, не этот молодой крот.

— Возможно, я знаю больше страха, чем они, это мое наследство, — сказал Крот Камня, и глаза его ярко светили в темноте, а силуэт был едва различим в тени. — Итак, ты рассказала мне о Звуке Устрашения Верна. А что же тут? Что за звуки мы слышим весь день? Объясни мне!

Но Сликит могла лишь повторить то немногое, что ей рассказывали Мэйуид и Триффан о месте, которое Брекен назвал Гротом Темных Созвучий, где как-то погибли кроты, преследовавшие Мандрейка. Истории о былых временах, еще до чумы,— страшные истории.

— В таком случае давай повернемся лицом к нашим страхам и отыщем этот грот! — храбро предложил Бичен.

❦

Итак, они свернули в боковые тоннели, скрытые густыми тенями, откуда громче всего доносился темный звук. Тоннели постепенно углублялись, и шелест листвы буков был здесь не так хорошо слышен. Кое-где сквозь щели и трещины в потолке пробивался свет восходившей луны. Шум ветра и Звук Устрашения в тоннелях усилился, и наконец Сликит не выдержала и остановилась, пропустив Бичена вперед, так как ее мужество снова иссякло.

То пугающее, что находилось в тоннелях и гроте впереди, эхом отзывалось на шаги двух кротов, искажая их и делая болезненными для слуха.

— Это похоже на звук, который я слышала, когда он отражался Скалой Слова, — сказала Сликит.

— Тогда следуй за мной по пятам, и встретимся с ним лицом к лицу, — ответил Бичен.

Вскоре после этого тоннель расширился, и Бичен повел Сликит в тот легендарный грот, куда уже очень давно не ступала лапа крота.

Грот был такой огромный, что не ощупать всех стен. Такой высокий, что не разглядеть потолка. Такой длинный, что словами не описать. Прямо перед ними, далеко впереди, высилась западная стена грота, кремнистая, сверкающая, покрытая надписями. В центре ее внизу был вход, совсем крошечный по сравнению с огромной стеной. Он вел в Грот Корней, откуда доносились мощные шепоты.

Но это был необычный вход: начиная от него, по всей стене раскинулось изображение алчного разинутого клюва совы, образованное из надписей, которые создавали темный звук.

Кремнистая стена сверкала, отражая темный свет, и легчайший вздох или шаг мгновенно исторгал из стены эхо, искаженное и устрашающее.

Бичен бросил на эту картину взгляд, исполненный страха и удивления, но, увидев вход, сказал, с минуту поколебавшись:

— Нам сюда. Вот куда нам нужно идти.

— Но Звук Устрашения...— прошептала Сликит.— Он станет еще хуже, когда мы приблизимся. Это похоже на Скалу Слова, созданную для того, чтобы сбить крота с пути, а затем погубить.

Несомненно, она была права. Когда глаза их привыкли к странному свету, они увидели, что по полу разбросаны останки кротов, побывавших здесь до них. Бичен и Сликит догадались, что это тела воинов, которые в давние времена гнались за Брекеном и Мандрейком. Они разглядели также, что вход частично завален кусками кремня и изувеченными телами кротов.

— Не бойся,— успокаивающе сказал Бичен Сликит, протянув к ней лапу.— Вот путь, по которому мы должны пройти.

Как только они сдвинулись с места и лапы их зашаркали по неровному твердому полу, Звук Устрашения отразился от стены и обрушился на них, и Сликит показалось, что воздух кишит какими-то враждебными существами, которые жаждут сокрушить ее дух и тело.

Только фигура Бичена, маячившая перед Сликит, не давала ей запутаться в какофонии звуков, только прикосновение его лапы не позволяло сбиться с пути. И тут он внезапно остановился, словно услышав что-то еще более страшное, чем Звук Устрашения. Затем, к своему ужасу, Сликит тоже это услышала.

Неверные шаги и жалобный, плачущий голос. Крот, пребывающий в отчаянии. Заблудившийся крот, зовущий кого-то по имени.

— Что за имя он называет? — спросил Бичен, повернувшись к ней.

Голос прозвучал еще громче и ближе, у самого входа, к которому они пробивались; послышались шаги и крик, уже безнадежный.

И тут она узнала имя, которое выкрикивал крот. Это было ее собственное имя.

— Сликит! Сликит, помоги мне! Помоги мне, потому что я заблудился, заблудился... Сликит... помоги...

Затем он медленно вошел в грот, пробираясь сквозь трупы и завалы то с силой отчаяния, то с бессилием безнадежности. Мэйуид. Путепроходец. Заблудившийся. Голос его звучал странно, но именно это был его истинный голос. Бедный Мэйуид.

Сликит посмотрела на него и в страхе отвела глаза. У нее не было сил сделать еще хоть шаг и помочь ему.

— Иди к нему! — крикнул ей Бичен, как она и ожидала.

Сликит снова бросила на Мэйуида взгляд и беспомощно отвернулась.

— Я не могу ему помочь,— прошептала она.— Я слишком боюсь Звука.

Она не могла сдвинуться с места. Это было похоже на морозный день зимой, когда холод проникает в самое нутро и крот перестает соображать. Он видит, как все медленно и безмолвно кружится, но не в силах ничего сделать. И Сликит смотрела, как Мэйуид, спотыкаясь,