Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны - Юрий Григорьевич Корчевский Страница 66

На фронте оценки выставляет противник. Сделал три-четыре ходки за нейтралку в группе и вернулся без потерь, значит, будет толк, удачливый. А коли кто-то из разведчиков ошибку совершил, то группа вернется в неполном составе или не вернется никто. Впишут их в без вести пропавшие. И хорошо, если в дальнейшем кто-то из пленных расскажет о судьбе группы – где погибли или попали в плен. В плену долго разведчики не жили, их после допросов расстреливали. Это же правило действовало в отношении снайперов. Наши бойцы не брали в плен эсэсовцев, стреляли на месте за их жестокость по отношению к мирным гражданам и пленным. Да и сдавались те редко, лишь когда ранены были или боеприпасы кончились. Одно слово – фанатики. Михаил их лично встречал один раз. Форма полевая – как у вермахта: сдвоенные молнии-руны – на правой петлице, на левой – обозначение звания. Только у дивизии «Мертвая голова» в одной петлице череп с костями, в другой – руны.

Новички неплохо стреляли, маскировались, находили мины, работали ножами. А с языком проблемы. Только двое имели словарный запас, но акцент ужасный, сразу понятно: русский говорит. И даже одень его в немецкую униформу, ничего это не изменит. В условиях партизанского отряда допросить пленного сможет, как и прочесть документ трофейный, а большего, увы, ждать нечего.

Каждому из разведчиков Прилучный дал письменную характеристику. Четверо попали в отделение, командиром которого назначили Михаила. Все погибшие в авиакатастрофе парни служили в этом отделении. Достойного разведчика, способного выполнить сложное задание, найти трудно. Даже подготовить на учебной базе непросто. Его необходимо «обкатать» в деле, в поиске или рейде во вражеском тылу. Достаточно ли у него выдержки, самообладания, находчивости, когда вокруг враги и надеяться, кроме себя, не на кого? Психологически тяжело, не все выдерживают.

Фронт под натиском врага медленно отступал. Десятого ноября расформировали Брянский фронт. Его пятидесятая армия была передана Западному фронту, а 3-я и 13-я армии отошли Юго-Западному фронту. Уже 12 ноября температура опустилась до минус 13, на следующий день – снег и метель, морозы дошли до минус 22. В Орше было проведено совещание командующих немецких армий, и был поставлен приказ 2-й танковой армии овладеть в ходе наступления городом Горьким, до которого было более 600 километров. Либенштейн, начальник штаба 2-й армии заявил, что это абсолютно нереально, по такому морозу и снегу армия способна дойти только до Венёва в Тульской области, потому что не май и мы не во Франции. Остальные начальники согласно кивали головами. С такими природными условиями и бездорожьем вермахт еще не сталкивался. Причем все по учебе в академиях знали, что самые холодные месяцы в России еще впереди. Что будет, если и сейчас обмороженных солдат уже много?

Красноармейцы к морозам попривычнее, да и одежда хоть и неказистая, к холодам более приспособлена. Шинели сменили на ватники. Некоторым повезло, из складских запасов получили полушубки. В армии овчинные тулупы были всегда. Для часовых – длинные, до пят. К тулупам еще выдавали валенки огромного размера, которые надевались на сапоги. И довершала облачение шапка. Немцы до конца войны не смогли обеспечить вермахт добротным зимним обмундированием, разве только шерстяным подшлемником, закрывающим лицо. Только егеря имели меховую одежду, так у них и условия службы суровые: Кольский полуостров и Кавказские горы, где летом снег лежит. Немецкие пехотинцы стали грабить население, отбирали теплые вещи: шапки, шали пуховые, жилеты, валенки, рукавицы. И в траншеях выглядели сбродом, а не воинством. На фоне русской зимы немцы на севере начали две операции совместно с финнами: на мурманском участке Северного фронта и в Заполярье. Но морозы и скалы не дали далеко продвинуться, да еще при ожесточенном сопротивлении Красной армии. На отдельных участках немцы не смогли даже перейти границу. Летом – реки, озера и болота, для танков непроходимые. Зимой – снег по пояс, а то и по плечи, ни человеку не пройти, ни технике не проехать.

Оборона стабилизировалась в ближнем Подмосковье напряжением всех сил. С заводов в окопы шли ополченцы, из военных училищ – курсанты, из милиции – сводные батальоны милиционеров. Страна каждый день слушала сводки Совинформбюро.

Япония, союзница Германии, нанесла удар по Пёрл-Харбору, и США объявили войну странам Оси. Другие союзники Германии – Болгария, Венгрия, Финляндия, Чехословакия, Румыния – уже предвкушали куш от захваченных территорий.

А США с вступлением в войну стали активно помогать ленд-лизом своим союзникам, в первую очередь – Великобритании и СССР.

Михаил три недели не пересекал уже линию фронта, на войне это целая вечность. Вспоминал давние разговоры с Игорем и не переставал удивляться: говорил ведь тот, что США не скроются от войны, вынуждены будут выступить на нашей стороне! Вот что значит историк, образованный человек, умеющий анализировать мировую политику!.. И душа наполнялась уверенностью: и войну мы выиграем, расколотим Гитлера, и союзники помогут…

Михаил и к зиме подготовиться успел: подобрал белый маскировочный халат, телогрейку и ватные штаны, меховые двупалые перчатки у старшины выменял на трофейные консервы. Даже автомат бинтом обмотал, где можно было. Единственное темное пятно – сидор, а без него, если поиск длится больше суток, не обойтись. Там и небольшой запас харчей, и запасные снаряженные магазины, и гранаты, и фляжка с водкой для согрева и обработки ран, коли таковые случатся. Еще перевязочные пакеты. И куски веревок, чтобы пленных вязать, и тряпки – рот заткнуть.

И вот получен приказ на выход. Задача – пройти по дальним тылам, разведать позиции артиллерии и бронетехники. И на обратном пути взять пленного, обязательно офицера. Уже в последний момент, когда до выхода 5–6 часов оставалось, в группу дали радиста. Молодой, необстрелянный парень, недавно после курсов. За спиной увесистая рация. Ни Михаилу, ни парням из группы такое усиление не понравилось. Боец не испытан, как поведет себя – неизвестно. Да и рация мало того, что тяжелая, так еще и ламповая, хрупкая. Удар или попадание пули, осколка – и можно ее выбросить… Но выбора не было, приказы в армии не обсуждают. У командования свой интерес: засекли скопление техники или живой силы, получили координаты и нанесли авиаудар или залп из крупнокалиберных орудий. Артиллерийский удар даже выгоднее: немцы всегда прикрывают технику и пехоту зенитными средствами, и потери самолетов будут, а их и так не хватает. И кроме того, авиация зависит от метеоусловий. Будет снег, сильный ветер – и тогда вылет невозможен. Артиллерию не зря называют «богом войны». Всепогодна, точна и материальные затраты невелики.

Любая война – в первую очередь схватка финансов