Мари Польская - С видом на жизнь. Дилогия (СИ) Страница 68

Как я хотела лет двадцать назад, чтобы все, что увидела я в Лигензии, было сном. Чего я хотела сейчас? Видеть сыновей! Я встрепенулась, попыталась поправить одежду. Кстати, а что на мне надето? Коричневые брючки, белая рубашка и короткий черный жакет с золотой вышивкой. Именно в таком виде я уехала кататься на ригарах с Астелиатом. Так… Жакет лучше снять, тем более что на дворе, по всему видать, лето.

Астелиат… Я не могла поверить, что все случившееся у него во дворце было со мной. До сих пор какая‑то часть души вздрагивала при одном его имени, рождая жуткое желание видеть его и прикасаться к нему. Я посмотрела на запястье: браслета, как и следов от него, не было. Значит, он погиб?

Интересно, а внешне я как выгляжу: как Елена Прилепская или как Вета? Я дошла до домика сторожа. Здесь у ворот стоял старенький «бобик». Надо же, а я думала, что при виде признаков цивилизации буду кричать от восторга. Я же брезгливо отметила про себя налипшую на машину грязь. Но к окошку все‑таки подошла. В стекле отразилась Вета, только растрепанная до невозможности. Итак, свой внешний вид я сохранила. А это значит, что сыновья могут меня просто не признать. Я походила, конечно, на себя саму в прошлой жизни, но лишь как может походить сестра на сестру. И как я теперь заявлюсь к детям? Что скажу?

Вопросов становилось все больше и больше. К тому же, жутко хотелось поспать, поесть и привести себя в порядок. Старик — сторож молча шел позади меня, изредка взмахивая метлой, сгоняя с дорожек кладбища лежавший на них мусор.

— Прости, — начала я разговор, — а у вас случайно нет свежей газетки?

Вопрос, конечно, идиотский, но если я спрошу сегодняшнюю дату, то дурка мне обеспечена.

— А тебе зачем?

— Да телефон такси хотела поискать…

— А… — старик почесал взмокший под полосатой кепкой затылок. — Да где‑то был номер «Вечорки». Пойдет?

— Да, — я согласно кивнула головой.

Старик пошеркал ногами на пластмассовом коврике у порога, исчез в домике и вышел с газетой в руках. С дрожью в пальцах я взяла ее и развернула: 15 июля 2015–го. Ровно четыре года! Мои губы дрогнули, из глаз покатились слезы. И как я теперь должна объяснять, где я была, что делала? Да и станут ли слушать? Для всех я просто молодая девушка, похожая на себя прежнюю! Найду ли я их вообще?

Я поблагодарила деда, вернула ему газету и медленно побрела в направлении множества труб и высоток. Мне предстояло как‑то устроиться в большом городе, где меня новую никто не знал. По дороге я сумела набросать хотя бы примерный план действий. Во — первых, мне нужно было найти средства к существованию, причем, сразу же. Единственное, что в данном случае подходило — сдать в скупку свои кольца и серьги. Благо они довольно дорогие, даже если учесть, что на них не было никаких клейм. Хоть и жаль было расставаться с ними, но другого выхода я не видела. Во — вторых, необходимо устроиться на работу. Правда, безо всяких документов сделать это казалось просто нереально. Третьим пунктом моих планов числилась встреча с сыновьями. Именно в такой последовательности я и начала действовать.

Все оказалось намного сложнее, нежели я себе представляла. За почти двадцать лет жизни в Лигензии я отвыкла от ужасающего темпа здешней жизни. Машины меня пугали, будто я их никогда раньше не видела, людей я вообще старалась обходить стороной. Мне были непривычны их одежды, хотя… Если так разобраться, мой век закончился здесь всего четыре года назад!

Первую ночь я провела в парке. До города добралась уже глубокой ночью, и пойти без копейки денег мне было абсолютно некуда. Я спряталась в самом глухом уголке, куда раньше мы с девчонками тайком бегали курить. Только раньше здесь не было дорожек и скамеек. На одной из них я и прилегла. Закрыв глаза, я осмотрелась. Да уж… Понятно, почему магов на Земле нет. Нити силы здесь были слабыми и такими далекими, что дотянуться до них было практически невозможно.

Мне повезло, именно в эту ночь именно в этом месте парка было тихо и спокойно. Где‑то гуляли парочки, пили и били друг другу морды парни, а здесь только я одна пыталась осознать саму мысль о возвращении. Получалось, что я самая обычная попаданка, только из того мира в этот, земной. Вот тебе и Нангилима, я опять вспомнила Астрид Линдгрен. Только она и не представляла, что после смерти во втором мире попадаешь не в третий, а обратно, в первый.

Утро пришло по — летнему очень рано. Я еще какое‑то время сидела в парке, понимая, что найти скупку драгоценностей в пять — шесть утра практически невозможно. Только когда через парк начали проходить люди, спешащие на работу, я поднялась со своей скамейки, привела в порядок одежду, как могла уложила волосы и поспешила слиться с потоком пролетариата.

Весело напевая про себя что‑то бодряще — боевое, типа «Утро красит нежным цветом…» я легко шагала по улицам, стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды прохожих. «Легенда» обо мне любимой сложилась сама по себе: буду представляться иностранкой, попавшей в сложную ситуацию. И имя, а его я менять не собиралась, и странная одежда, и легкий обнаружившийся еще вчера на кладбище акцент свидетельствовали в мою пользу.

Скупка располагалась в самом центре города. При виде моих колец глаза у оценщика полезли на лоб. Он долго и тщательно изучал камни, глядя на них в лупу, потом удивился отсутствию клейм, на что я сказала, что украшения настолько старые, что, когда они были сделаны, о клеймах еще никто даже не слышал. Эти кольца, действительно, были старинными, причем настоящий из возраст исчислялся чуть ли не тысячелетиями. Оба они попали на мои пальчики из хранилища Властителя Небес и были настолько тонкой работы, что завораживали с первого взгляда. Серьги я пока оставила при себе, мало ли как будут развиваться события! А за кольца рассчитывала получить пару сотен рублей. На большее рассчитывать было глупо, а о меньшем я боялась думать. Об этом я честно и сказала оценщику. Он подумал, а потом попросил дать ему время посоветоваться с коллегой и прийти где‑нибудь около обеда. Я согласилась, хотя такая отсрочка мне была совсем не по душе.

Я отправилась гулять по городу. Он за четыре года почти не изменился. Правда, на бывших пустырях выросли разноцветные высотки, которые, как мне казалось, совсем не вписывались в исторически малоэтажный центр города. Люди почти не изменились. Те же джинсы, куртки, майки, туфли на каблуках, простенькие прически. Я дошла до того дома, где жили мы с сыновьями. Квартира у нас была съемная и, как собственно я и думала, сейчас в ней обосновались другие люди. Тогда я устроилась на лавочке во дворе дома моей сестры, ожидая ее. Она вышла из подъезда, ведя за руку малыша двух — трех лет. Это же мой племянник! Я улыбалась и плакала одновременно. Малыш капризничал и пытался вырваться из рук матери, но она, пискнув ключом от машины, открыла салон синей Хонды и, усадив внутрь сына, села за руль, аккуратно вывернула из ряда других автомобилей и выехала со двора. Я собралась было уходить, как вдруг из того же подъезда вышел высокий парень лет двадцати. Сердце замерло, а потом забилось с удвоенной силой. Мой младший — Антон. Когда я пропала, ему было шестнадцать… Значит, сестра его к себе забрала… Антон пошел прямо по направлению моей скамейки, бросил на меня равнодушный взгляд, отвернулся, потом вдруг вздрогнул и посмотрел прямо мне в глаза. Он побледнел и замер. Он узнал меня! Я уже готова была броситься ему на шею, но потом все‑таки остановилась. Нужно быть реалистом. Вряд ли в молодой девушке он даже заподозрит свою мать. Оценил ситуацию и Антон, он слабо кивнул мне, будто сомневаясь, поздороваться или нет, и прошел мимо.

Я плакала. Сидела и размазывала по лицу горькие слезы.

— От молодежь пошла! — услышала я вдруг ехидный голосок старухи, выглядывающей из окна первого этажа. — Надо ж так по парню‑то убиваться! Совесть хоть поимей, гордость!

Я ничего не ответила, продолжая всхлипывать. А бабуля продолжала:

— И нечего тут сидеть, сырость разводить! И чего вы, девки, нашли‑то в нем! Как был хулиганом этот Антоша, так и остался! Зато девок‑то, девок!

Я не выдержала, встала и пошла прочь. Да уж, бабушки на Земле ничуть не изменились! От этой мысли мне стало как‑то легче. Я дошла до фонтана, опустила руки в воду и сполоснула лицо, на котором наверняка появились разводы от слез. Потом посидела на бортике бассейна, куда стекала вода, и пошла обратно в скупку. Без денег мне не жить!

— Вот что, девушка, — встретил меня хозяин скупки, — больше ста тысяч я тебе за кольца дать не могу.

Я хотела было возмутиться, ведь стоили они на порядок больше, если не на десять порядков, и уйти. Но хозяин вышел из‑за прилавка, взял меня за плечи и посмотрел прямо в глаза.

— Ваши кольца уникальны, без сомнения! Но они неизвестно откуда взялись. Сами понимаете, за это можно и срок схлопотать. Вы мне глубоко симпатичны, я верю, что вы попали в сложную ситуацию, но я не советовал бы вам идти в другие подобные конторки. Там могут и обмануть, и в полицию сдать. Я же могу вам выдать на руки сто тысяч рублей. Это большие деньги!