DEFCON-1. Туман в тоннеле - Алексей Вадимович Захаров Страница 8

напрягая каждую извилину, потирая пустую глазницу, скрытую багровым бинтом, Андерсон умудрился починить рацию, словно маньяк распотрошив советские рации на детали. Все, кто были не в карауле склонили сальные, грязные головы над Андерсоном, который крутил колёсико частот, будто медвежатник, так же аккуратно, дюйм за дюймом. Ничего. Они как шлюпка посреди океана белого шума. Сайгон, Дананг, все возможные базы ВВС, авианосцы ВМФ. Ничего. Капрал Уинтерс приказал разойтись, а сам остался с Андерсоном, перечисляя радиопозывные артбатарей поблизости. Сержант, хмуря брови, морща лоб, разглядывал карты из радиоточки. Ребус в голове сложился в четкую, ясную картину, вызвав у опытного боевого офицера дрожь в теле. Бетонные стены с виду простых партизанских укреплений, советские очистители воздуха, лекарства в лазарете, а теперь карты с красными крестиками на основных объектах в Южном Вьетнаме. Это пункт наведения. Отсюда гуки направляли ядерные боеголовки точно по главным целям в юге. Аэродромы, артбатареи, склады, военные базы, флот все было отмечено с точностью до инча и все так же безнадежно молчало….

Новость не то чтобы шокировала морпехов, всем и так было понятно, что узкоглазые здесь не чаепитием занимаются. Но боевой дух солдат пошатнулся, вздрогнув от жути. Они разбрелись по позициям, кто в караул, кто по остальным делам. Уэйд, Манчини и Бен как всегда сидели в тоннеле у лазарета. Уэйд и Бен приговаривали свой паёк из добытого риса, но голод и не собирался отступать. Казалось, что каждая ложка крупы лишь убавляет сытость. Однако, морпехи жевали безвкусную, белую массу, так как их стандартный, армейский паёк иссяк. Лишь Манчини нервно озирался, ежился выламывал руки, тянулся к помятой пачке сигарет на каске, а потом бил себя по кистям. Банка риса, с тянувшейся из нее шлейфом пара, остывала. Бен был полностью увлечен едой, но Уэйда настораживало поведение Манчини.

– У тебя все в порядке?– Решился спросить МакКингли. Манчини резко дёрнулся, то ли от неожиданности, то ли ещё от чего.

– А? А… да….– Его взгляд бегал по всему тоннелю, отскакивая от стен, подпрыгивая до потолка и не останавливаясь ни на секунду.

– Ты к банке даже не притронулся.– Заметил Уэйд, косясь на остывшую, вожделенную ёмкость с едой. Манчини ничего не ответил, казалось он и не услышал.

– Если не будешь, можешь мне отдать.– Все таким же усталым голосом сказал Бен, бессмысленно пялясь во тьму тоннеля. Густое, душное молчание нарушалось лишь звуком работы челюстей двух морпехов. Опустошив банки, бойцы принялись пальцами выуживать рис, прилипший к стенкам, а Бен, не без огонька желания, поглядывал на порцию Манчини, который уставился в одну точку немигающим взглядом. Бен пощёлкал перед его лицом грязными пальцами и спустя секунду Манчини перевел на него безмолвный, пустой взгляд.

– Будешь?– Указывая на банку спросил Бен. После отрицательного мотания сальной головой, Бен вновь погрузился в свое любимое занятие. Уэйд наблюдал за Манчини, вернувшимся к бурению взглядом тонущей во мраке бетонной стены. «Взгляд на тысячу ярдов»– сверкнула догадка в голове МакКингли. В лагере подготовки ходили страшные байки о глазах, потерявших всякий признак сознания и разума. О взгляде, устремлённом за пределы горизонта психики, за пределы человеческой природы. Мол, таким образом мозг пытается прийти в себя от травмирующих воспоминаний, которыми на войне можно завалить Марианскую впадину. Именно так Манчини пялился в никуда. Лицо и тело полностью расслаблены, ничего не дергается и не подаёт признаков жизни. Лишь опустошающий, ледяной взгляд.

Никогда не задумывались, что страшнее любой пытки? Уэйд тоже нет, пока не посмотрел застывшие ручные часы, мертвым грузом повисшие на левом запястье, циферблатом к лицу. Он не замечал, как часто он бросает взгляд на стрелочки и циферки, пока часы не остановились на без десяти двенадцать. Он смотрел на них каждую минуту, забыв что они не работают и страдание началось. Не то чтобы его нынешняя ситуация была пределом мечтаний, но бесконечные караулы, патрули вглубь слепых, дышащих смертью тоннелей слились в одну бесформенную, темную, смердящую массу отчаяния и безысходности. Раньше циферблат хотя бы делил эту массу на отрезки, но теперь оно слилось во едино, забив собой подземелья, словно растущее тесто. И вся эта чавкающая кровью, брызжущая гноем из тропических язв, источающая духоту и гниль черная громада ввергала Уэйда, потерявшего свое единственное оружие против нее, в шок.

Сколько точно минуло времени с момента их спуска в тоннели никто не сказал бы, но что-то внутри измотанно бормотало о полутора месяцах. Рис кончился, Голод и Чума настигли морпехов словно лесной пожар, пожирая каждого по отдельности. У всех без исключения на руках и на ногах проступили мерзкие гноящиеся язвы, блевотно-желтого цвета. Гарднер и Филипс слегли с лихорадкой. Лбы их были настолько горячи, что ещё не много и от них можно раскурить цигарку. Бред, постоянная рвота и остальные прелести инфекции прилагаются. О'Нил на фоне своего ранения в бок то же не спешил выздоравливать и за кампанию подхватил лихорадку. Андерсон мучался мигренью в районе ранения в глаз. Остальные морпехи иссушились, словно мумии из-за пожирающего изнутри мора. Все что попадало в организм, вылетало из него в ту же секунду, поэтому воду пили только рядом с сортиром и если раньше поход в него был просто вершиной мужества, то теперь это смело можно записывать как 13-й подвиг Геракла.

Ментальное состояние тоже оставляло желать лучшего. Манчини часто выпадал из реальности, глядя на тысячу ярдов. Поляк и Мэтьюз повадились срезать уши с гуков. В их помутневших глазах разгорался огонек безумия, который видел только Уэйд. Капрал и сержант были озабочены проблемой голода и ни какого внимания на подчинённых не обращали. Все чаще Уинтерс настаивал на «открытии ящика Пандоры», чтобы пробиться к складам гуков, но сержант твердо стоял на своём: нет. Бен был настолько измотан морально и физически, что не обращал внимания ни на что. Тихая, безмолвная груда мышц, он как неупокоенная душа скитался по тоннелям, иногда сверля Уэйда взглядом. МакКингли прекрасно понимал к чему это и стал искать способ встретиться с той девушкой, пока ситуация не стала ещё хуже. Но Уэйду вновь повезло.

Уэйд и Манчини сидели в том же тоннеле. Бен ушел вместе капралом, Поляком и Мэтьюзом на поиски провизии. Глаза Манчини окончательно превратились в безэмоциональные пуговицы, смотрящие в одну и ту же точку уже который час. Уэйд изредка пытался завести непринуждённый разговор, получая в ответ лишь холодное, как вода с недавних пор капающая с потолка, молчание. Капли стукали по каске. Кап. Кап. Но один из этих «кап» резко отличался от других. Он был глуше и капало как будто не с