Дебют четырех коней. 1946-1947 - Андрей Николаевич Савинков Страница 8

17.3 °Cпустился по сигналу воздушной тревоги в укрытие. Налет как потом оказалось был не на Берлин. Бомбили заводы в Магдебурге, ведомство Геббельса по радио заявило о двадцати трех сбитых вражеских самолетах: мысленно разделил на шесть.

Вечером имел телефонный разговор с Зейсс-Инквартом. Обсуждали активизацию ориентированного на Лондон подполья. Рейхскомиссар заверил в том, что это местные трудности, никак на оборону побережья или срыв военных заказов повлиять не способные.

Продолжаем укреплять оборону по всей длине фронта.

Глава 3

Окрестности г. Изборск, Псковская обл. СССР, 9 апреля 1946 года

В ночной тишине главной доминантой был шелест проснувшихся после зимы насекомых. Весна в этом году была ранняя, и уже ближе к середине апреля вся растительность густо покрылась свежей зеленью. Пахло сладким цветочным ароматом. Воевать не хотелось, хотелось на танцы и гулять всю ночь под руку с красивой девушкой.

Подполковник сделал еще один глубокий вдох, пытаясь отрешиться от действительности и утонуть в одуряющем запахе весны. Думать о ближайшем будущем не хотелось совершенно.

Сзади послышались осторожные шаги: зашелестели камешки под каблуками офицерских сапог, хрустнули мелкие веточки.

— Товарищ подполковник, — Орлов узнал голос вестового.

— Да, Сергей?

— Все готово. Товарищ майор приказал передать, что машины заправлены, боекомплекты загружены, он все дополнительно перепроверил. Подъем через двадцать минут.

— Спасибо, — совершенно не по-уставному ответил командир полка. Вестовой потоптался еще на месте с десяток секунд, однако не получив других распоряжений переспросил.

— Разрешите идти?

— Иди, Сергей.

На 9 апреля было назначено наступление на участке Первого прибалтийского — бывшего Псковского — фронта. Все приготовления были выполнены, войска сосредоточены, разведка произведена, однако Орлов по старой традиции в ночь перед атакой заснуть так и не смог. Проворочавшись в тревожной полудреме до трех часов, подполковник плюнул и вышел на улицу. Там как на зло погода была совсем не располагающая к боевым действиям.

220-й танковый полк из состава 110-й танковой дивизии, — именно этот номер получила переформированная 51-я танковая, от которой после тяжелых боев в 1944 году остались буквально рожки да ножки — стоял чуть южнее древнего русского города Изборск.

Эти полтора года, в течении которого там на юге линия разграничения гуляла туда-сюда на сотни километров, для Псковского фронта были гораздо более скучными. И, впрочем, оттого не менее кровавыми. За это время тут было проведено три попытки больших наступлений с целью отрезания немецкой группировки в Эстонии и три раза советские войска умывшись кровью оставались ни с чем. Ну как ни с чем: Псков им все же удалось взять, и даже продвинуться на тридцать километров западнее, однако учитывая объем вложенных в это дело ресурсов и суммарные потери, понесенные советскими войсками, иначе как скромным данный результат было назвать сложно.

И вот наконец весной 1946 года они — в том числе и полк Орлова — должны были наконец довести это дело до логического финала.

За два дня до этого войска первого и второго Белорусских фронтов нанесли удар по немецким соединениям под Витебском и Могилевом, заставляя перебрасывать на место, как немцам казалось, главного удара резервы из всех доступных, более спокойных мест. Вот только стратегическая обстановка сложилась к весне 1946 года так, что СССР мог себе позволить наносить сразу несколько относительно главных ударов.

На западе меж тем, заалел рассвет, в небе послышался гул моторов от уходящей на запад бомбардировочной авиации. Орлов изогнул руку так, чтобы стрелочки часов было видно получше: пол пятого. Пора было поднимать личный состав полка. Туалет, водные процедуры, завтрак… А там глядишь уже и команда на выдвижение придет.

Однако тут подполковник ошибся. С рассветом началась артподготовка, которая продлилась почти пять часов. Через голову выдвинутых к переднему краю танкистов — 220 полк стоял под прикрытием деревьев чуть в стороне, поэтому результатов канонады наблюдать лично был не способен — летели снаряды всевозможных калибров, минометные мины и даже ракеты. Последние оставляли в небе хорошо видные дымные трассы, чем немало воодушевляли маявшихся без дела танкистов.

Сложно сказать, сколько именно стволов в эти часы заплевывало огнем и сталью пытавшихся найти спасительную щель немцев, и сколько снарядов было в итоге выпущено, однако, когда в половину десятого 220-й полк получил команду на выдвижение, никакого сопротивления на передовых позициях он просто не встретил.

Передний край обороны вермахта буквально за несколько часов начал напоминать лунный пейзаж: все было изрыто разного размера воронками, кое где чадила разбитая техника, иногда попадались трупы в мшистого цвета форме. Впрочем, последнего было не так много, очевидно, что основные силы противник успел отвести на вторую линию обороны. Которую как раз сейчас, пока танкисты перебирались через остатки первой, обрабатывала артиллерия.

Весной 1946 года советские артиллеристы могли уже совсем не экономить боеприпасы. Военное производство даже с учетом мобилизации и потери кое-каких мощностей промышленности развернулось уже на полную катушку. Так для примера можно взять снаряды для 76мм дивизионной пушке. В последний «мирный» 1943 года промышленность сдала в войска чуть меньше двух миллионов штук боеприпасов всех типов. При том что на складах уже наличествовал запас в десять миллионов данных боеприпасов.

В 1944 году выпуск 76мм вышел на уровень 8 миллионов штук, в 1945 — 22 миллиона, а план на 1946 года предусматривал поднятие планки до 36 миллионов. Схожие, хоть и не столь впечатляющие цифры были и по другим использующимся в красной армии калибрам: 122мм, 152мм, 203мм. Теперь советским генералам не было необходимости компенсировать недостаток боеприпасов жизнями бойцов, можно было заваливать немцев огнем на все деньги.

Шестисотпятидестисильный мотор довольно рычал, поглощая литрами соляру, а танковый полк в развернутом строю медленно полз на запад, наматывая на гусеницы остатки немецкой обороны. То один то другой танк делал короткую остановку и бахал своей 100-мм пушкой по обнаруженной цели. Фугас новой машины был не в пример мощнее нежели у 85-тки и тем более трёхдюймовки. Чаще всего хватало одного такого привета дабы подавить какой-нибудь оживший неожиданно пулемет, пытающийся отсечь следующую за танками пехоту или уничтожить проявившую себя пушку.

Ну а еще чаще, оглушённые, раненные, контуженные, потерявшие всякое желание воевать немцы просто вскидывали руки в гору и сдавались, не видя для себя перспектив в сопротивлении накатывающей на них стальной лаве. Спешащие за танками бойцы 291 дивизии, только успевали брать таких вот шаромыжников в плен да отправлять в тыл.

Впрочем, и