Борис Сапожников - Наука побеждать Страница 81

— Не хотелось бы обижать вас, сударь, называя нереальную сумму, вроде ста миллионов фунтов стерлингов, — покачал головой я, — поэтому честно скажу, что расставаться пока с этим палашом не хотел бы.

— Жаль, — тяжко вздохнул Мак-Бри, — очень жаль. Правда, я ждал скорее такого ответа. Этот палаш был выкован около семидесяти лет назад. Предание нашей семьи гласит, что его подарил деду бедняги Хэмфри, Алистеру Мак-Бри, полковник Камерон перед битвой при Куллодене. Клинок этот был рождён, чтобы убивать красномундирников, и, как видите, сударь, отлично справляется со своей задачей. Однако если ты всё же решите изменить решение, найдите меня или иного офицера-горца моей фамилии, таких немало, и сообщите ему. Палаш у вас выкупят.

После слов о предназначении палаша мне вспомнился разговор с паладином, и захотелось тут же отдать меч шотландцу. Без каких-либо требований. Однако сделать это, не потеряв лица, я уже не мог. К сожалению.

— Вот уж что-что, — через силу усмехнулся я, — а продавать его я не стану.

— Достойный ответ, — кивнул шотландец, — однако обстоятельства иногда вынуждают нас поступать иначе.

— Возможно, — кивнул я. — С вашего позволения я откланяюсь.

— Прощайте, первый лейтенант Суворов.

— Прощайте и вы, капитан Мак-Бри.

Когда я выходил из палатки шотландского капитана, мне показалось, что палаш одержал победу надо мной. Быть может, попытавшись сохранить свою гордость, я сделал первый шаг на пути к кровавому безумию резни, о котором рассказывал гроссмейстер Томазо?

— Свои соображения относительно передвижений британцев доложит нам штабс-капитан Суворов, — произнёс полковник Браун, чем поверг меня в немалый шок. — Он впервые за несколько прошедших недель встретился с ними. И это был не рейд американской лёгкой кавалерии, а столкновение с разведывательным отрядом стрелков. Прошу вас, штабс-капитан.

Я поднялся со своего места и окинул взглядом собравшихся в штабной палатке офицеров и генералов. Обер-офицеры ниже майора на таких собраниях присутствовали исключительно в целях общего ознакомления с работой штаба. Открывать рта нам не полагалось. И тут доложить свои соображения, вот это да.

— Мы столкнулись с британскими стрелками в городе под названием Дуэльс, — начал я. — Эта группа была больше похожа на разведывательный отряд, отправленный проверять местность для будущей битвы. Отсюда следует, что к Уэлсли, скорее всего, подошли подкрепления из Португалии, либо он в самом скором времени ждёт их. В противном случае, виконт Веллингтон не стал бы готовиться к битве.

— Значит, это и есть тот самый первый лейтенант Суворов, — сказал, ни к кому не обращаясь, Жозеф Бонапарт, — о котором писал мне брат. Он ведь был вашим, господин дивизионный генерал, адъютантом при Труа и отличился там. Остановил бегство солдат, вырвался от предателей-немцев. Теперь я вижу, что он блещет и стратегическим умом. Что вы скажете об этом, monsieur marИchal? — спросил он у Журдана, командующего французской армией.

— Весьма толково, — сказал тот, весьма польстив мне, всё же прославленный наполеоновский маршал. — Думаю, молодой человек сделал правильные выводы из встречи с британскими стрелками. Кроме этого, у нас есть другие доклады относительно увеличения активности британцев. Были замечены и пехотные отряды, и кавалерийские разъезды, последние, к слову, рейдами более не занимаются, на провокации, что мои люди устраивали им, не реагируют.

— Значит, Уэлсли готовит место для битвы, — резюмировал очевидное Жозеф Бонапарт, — и что мы предпримем в связи с этим.

— Местность тут ровная, как стол до самого Сьюдад-Родриго, — пожал плечами маршал Журдан. — Бой можно дать в любом месте, однако я бы рекомендовал встать лагерем в двух милях от стен города, чтобы с одной стороны создавать постоянную опасность ему, с другой же, быть вне досягаемости батарей Сьюдад-Родриго. Это был бы идеальный вариант развития событий.

— К сожалению, — заметил Барклай де Толли, — британцы вряд ли позволят нам реализовать его. Уэлсли не подпустит нас так близко к стенам, если только не захочет заманить под огонь городских батарей, но и это вряд ли.

— Отчего же? — проявил живейший интерес Жозеф Бонапарт.

— Две мили очень легко пройти на плечах отступающего противника, — ответил генерал-лейтенант, — и войти в город. Если же закрыть ворота, то очень велик риск оставить за стенами, обрекая на смерть и плен, изрядную часть войска. Защитникам же подобная позиция никаких выгод не даёт.

— Поделитесь тогда, где бы вы поставили войска? — попросил испанский король, чем изрядно обескуражил своих стратегов.

Барклай де Толли вынул из ножен шпагу и, используя её как указку, прочертил линию по карте, висящей на стене богатого дома, где происходило заседание штаба армии. Судя по масштабу, эта линия проходила в семи с лишним верстах от города.

— По моему мнению, — доложил он, — это была бы идеальная позиция для атаки на британцев.

— Вы считаете, ближе они нас не подпустят? — предположил маршал Журдан. — Но чем вам так нравиться именно эта позиция, что вы зовёте её идеальной.

— Во-первых, — начал перечислять наш командующий, — Уэлсли, действительно, встанет в двух-трёх милях от города, так что расстояние между армиями составит около мили-полутора. Это позволит нашей артиллерии обстреливать вражеские позиции, а именно артиллерией мы превосходим британцев на две головы. Во-вторых: здесь местность понижается, а атаковать противника лучше спускаясь, к тому же, и противнику будет сложнее контратаковать вверх по склону. В-третьих: в возвышенности артиллерия будет бить на большее расстояние. Но самое главное вот это. — Барклай де Толли ткнул концом шпаги в точку на карте, едва не проткнув тонкую бумагу.

— Hacienda Vestigio de toro, — прочёл Жозеф Бонапарт. — Что в ней такого примечательного?

— Ваше величество, — рассмеялся маршал Журдан, — это же очевидно. Вы что же, испытываете нас, опытных полководцев? Укреплённое поместье на правом фланге позиций. Об этом можно только мечтать. Посади туда роту стрелков и взвод гренадер для прикрытия, и можно быть спокойным на фланг. Они будут обстреливать врага, постоянно тревожа и выбивая солдат. А взять эту hacienda будет очень тяжело. Господин дивизионный генерал, вы гений!

— Так-таки и гений, — усмехнулся Барклай де Толли.

Глава 25, В которой, как было написано в газетах: «русские штыки изгоняют британцев из Испании»

Нам снова выпало стоять на правом фланге позиций. Центр держали французы, равно как часть левого фланга. На самом краю его стояли испанские полки. Это было весьма унизительно для них. Правый фланг армии был наиболее почётным, а левый край левого фланга — наименее. Гвардию вообще старались на левом фланге не ставили, а тут все полки разом, и ни одного в центре. Так, говорят, распорядился сам Жозеф Бонапарт, даже не делая из этого никакой тайны, что было, по моему мнению, весьма недальновидно. С другой стороны, он — король, ему виднее.

— Наш батальон встанет вплотную к первому, — сообщил нам майор Губанов. — Вся рота штабс-капитана Суворова закрепится в усадьбе Бычий след. — Он указал на значок в виде символического замка, обозначающий эту усадьбу. — Таким образом, наш батальон лишится флангового прикрытия слева. Правым флангом мы встанем практически у самых стен Бычьего следа. Ваша задача, Суворов, оборонять усадьбу вместе с вольтижёрами капитана Люка. Он ведь, кажется, ваш старый знакомец, не так ли?

— Так точно, — ответил я.

— Отлично, — кивнул Губанов. — Общей же задачей батальона будет поддержка атаки Новгородского гренадерского, они первыми перейдут в наступление. В перестрелку не вступать, быстрый залп и рукопашная атака. Как завещал нам батюшка штабс-капитана: «Пуля — дура, штык — молодец».

— Нас это, как я разумею, не касается, — сказал я. — Какова будет наша задача во время атаки пехоты?

— Она не изменится, — ответил майор. — Вести огонь по противнику и оборонять усадьбу. Мимо вас противник пройти не должен, ни при каких обстоятельствах, помни, что ты и Люка огнём прикрываете наши фланговые батареи.

— Понимаю, — кивнул я. — Будем стоять до последнего.

— И последнее относительно вас, Суворов, — сказал в заключение Губанов, — хотя, впрочем, это касается всего нашего батальона. У нас в этом бою будет личный враг. Американские лёгкие кавалеристы. Они не простили нам позора Эль-Бенито, ведь о нём из газет узнала вся Европа. В общем, ославили мы их. И за позор свой бостонцы хотят крови, нашей с вами, господа, крови.

— Своей умоются, — криво усмехнулся подполковник Версензе.

Его мнение разделяли большинство офицеров батальона. Я, в общем-то, придерживался сходного, однако и победных настроений перед битвой старался избегать. Шапкозакидательство никого до добра не доводило, проверенный веками факт.