Мировая жила (СИ) - Дмитрий Парсиев Страница 12

- Эй, - негромко позвал Аким, - Эй. Ты как? Может чем помочь?

Парень перевел на Акима мутный полный боли взгляд:

- Мне бы глотнуть чего…

- Да не вопрос, - Аким подорвался со скамьи, - Сейчас поспрашаем.

Аким прошел по вагону, спрашивая у редких пассажиров воду. На его удивление воды у людей не было. Взамен пассажиры готовы были поделиться нифриловым настоем, но Аким отрицательно мотал головой. Только пройдя весь вагон, Аким раздобыл немного воды у женщины с грудным ребенком. Поблагодарил и вернулся к больному.

- Держи, - Аким протянул парню питье.

Тот кивнул благодарно, сделал глоток и… скривился:

- Черт, это же простая вода.

- Ну, а тебе что надо? – Аким даже обиделся слегка.

- Ты что, из деревни? – лицо парня скосилось.

- Да. Из деревни, - осторожно ответил Аким, - Ты просил «глотнуть чего…» Мне на ум только вода пришла…

- Извини, братка, не знал, - парень попытался виновато улыбнуться, но вышла у него только еще одна гримаса боли, - Мне бы настою, а?

- На нифриле? – уточнил Аким.

- Ох, деревня, - прозвучало это не с презрением, а скорее даже с завистью, - Да, братка, на нем, на нифриле.

Аким вернул кормящей женщине баклажку с простой водой и снова вернулся к тем, кто предлагал настой на нифриле. Обошел всех со своей флягой, потому как каждый нацеживал ему грамм по пятьдесят не больше. После полного обхода Аким набрал настоя под поллитра. Вернулся к болезному:

- На. Пей.

Парень глотнул из Акимовой фляги и блаженно прикрыл глаза, мол теперь он получил то что нужно. Покачал фляжку в руке, определяя на вес количество содержимого, и расплылся в улыбке.

- Спасибо, братка, - он сделал еще один большой глоток, - Ты меня выручил.

Аким пожал плечами неопределенно и присел рядом. Щеки у парня порозовели. Дыхание выровнялось. Самое время начать разговор.

- А что этот настой?.. никак без него?

- Ох, братка, никак! Совсем никак! – поделился парень сокрушенно.

- И что, не отказаться теперь?

- Смеешься? – парень снова приложился губами к горлышку, - А! Ты же из деревни…

- Ну, а ты сам… как? – Аким боялся выдать свое полное незнание местной действительности и потому спросил предельно неопределенно.

- Да как-как? Никак, - ответил парень, - Дали мне путевого в санаторий, а я сбежал. Третий заход. Какой смысл? Один черт сдохну. Уж лучше в городе.

- То есть ты в город решил вернуться? – догадался Аким.

- Ага. Мне жетончик в лотерею выпал квартальный. Малость, конечно, но дольше я так и так не протяну…

Акима подмывало спросить, что за санатории такие, в которых люди мрут как мухи. Но не рискнул.

- А ты братка? – парень сделал большой глоток, - Поверил рекламе, да? Решил попытать счастья? Зря. На меня посмотри. Я три года в городе. Ни разу ничего путного не выпало. И среди тех, кого я знаю… все дохнут. Никто не выигрывает.

- Ну, в деревне-то тоже ловить нечего, - наугад ввернул Аким.

- Это верно. Везде одно дерьмо. Может ты и прав. Поживешь как человек, - парень вдруг закашлялся. Отдышался. Сделал несколько глотков из фляги и вытер губы запястьем. Аким заметил кровавый след, - Недолго, но поживешь.

Парень как-то враз сильно осовел. Глаза закрыл, уснул вроде бы. Аким остался сидеть рядом. Он ничего не хотел от этого парня. Остался на всякий случай, вдруг помощь понадобится. Парень умирал. Аким чуял это отчетливо.

За то время, что Аким провел в поезде, тот сделал несколько остановок, но в последнем вагоне людей почти не прибавилось. Они переговаривались где-то за спиной. До Акима доносился запах жареной курятины и вареных куриных же яиц, вечный спутник всех железнодорожных путешественников, хотя эта дорога совершенно точно была не из железа. Но ни на Акима, ни на его соседа никто внимания не обращал, и его это полностью устраивало.

Когда вечер сгустился и за окном потемнело, на потолке загорелись тусклые нифриловые светильники, такие же, как в трюме, где их держали пленниками. Аким ехал, сам не зная куда, в полную неизвестность, но не был ни грустен, ни тревожен. Ему нравилось это приключение, оно его манило.

Он не заметил, как задремал. Из дремы его вывел парень-сосед. Аким тут же распахнул глаза. Парень дышал нехорошо. На каждом вдохе в его легких будто булькало что-то. Он завалился на скамье в неудобном положении. Аким попытался его усадить, но тот был совсем плох. Тело его не держало. Он вдруг открыл глаза, посмотрел на Акима полностью осмысленно.

- Плохо мне, братка. Совсем плохо, - пожаловался он и вдруг неожиданно крепко схватил Акима за руку, - Слушай. Возьми жетон, поверь, пригодится.

- Да ты чего, парень, - Аким не знал, как зовут парня, и ему стало неловко, подумал запоздало, что надо было с ним познакомится, - Выкарабкаешься.

- Брось, теперь уже точно конец. Слушай. Возьми жетон. Он даст тебе право на проживание. Три месяца – немного, но освоиться успеешь. И еще, как приедешь, не забудь забор себе поставить. А то загремишь на исправительные…

- Какой забор? – не понял Аким.

Парень поддернул рукав, показав на внутренней стороне левого запястья нифриловый знак. Аким даже ахнул. Это был хорошо знакомый ему штрих-код, какой ставился на Старшей Сестре на любых товарах.

- И не сиди возле меня, - продолжал парень, - Я загнусь, набегут копы. Тебя загребут. Опросы, допросы… Весь ум вынут. Иди.

- Куда?

- В первый вагон иди. Если что, жетон покажешь, отстанут.

Парень начал хрипеть. Рука его уже не держала, он умоляюще посмотрел на Акима. Аким понял. Поднял оброненную на пол флягу с настоем, открутил пробку и приставил горлышко к его губам, держал, пока парень не выпил все до последней капли. Аким все-таки не ушел сразу. Сидел рядом пока не убедился, что парень мертв.

Аким обшарил его карманы. Забрал жетон. Несколько мелких монет. Еще в карманах нашлось много маленьких бумажных квадратиков. Аким догадался, что это лотерейные билеты. Их брать не стал, понимал, что они бесполезны. Больше ничего ценного у парня не было. Аким поднялся, огляделся. Все пассажиры вагона похоже спали. Как и советовал парень, он дошел до первого вагона, людей здесь было гораздо