Демиург - Андрей Респов Страница 12

Беседа с вылеченными дриадами прояснила мало. Все они были из деревни, о которой говорила Старшая. Селение находилось в четверти дня пути от этого места, рядом с небольшой рекой. Все твердили о почти одновременном проявлении симптомов вчерашним утром. Картина заболевания развивалась очень быстро и бурно. Уже к ночи половина жителей деревни лежали в своих жилищах, не в состоянии подняться. Послали за помощью к Старшей. Высланный отряд детей ночи на Парсумах доставил наиболее тяжёлых сегодня утром. Всех прибывших поместили в место, описание которого я не совсем понял. Старшая пояснила, что это купель материнских деревьев — небольшой водоём в корнях родовых исполинов, наполненная влагой дождя пополам с водорослями и каким-то соком, что выделяют эти растения. Благодаря описанным мерам, больные дриады смогли выжить до моего вмешательства.

Рассказ ещё больше убедил меня, что нужно разбираться на месте.

— Старшая, а всадницы на Парсумах? Они тоже заболели?

— Не знаю, квартерон, они сразу же уехали обратно в деревню и до сих пор не возвращались, — кожа чёрной дриады снова приобрела привычный блеск и цвет.

— Мне нужно отправиться в эту деревню. И как можно быстрее. Это можно устроить?

— Да, квартерон… — Старшая поднялась, не отводя взгляда от моего лица, — но ты сказал, что спешишь… я и так благодарна тебе за твою помощь, — снова это дурацкое отсутствие мимики! Очень трудно разговаривать с собеседником, не видя его реакции. Она что, смирится с гибелью от неизвестной болезни целой деревни? Великий Рандом! Ну за что это мне?

— Боюсь, Старшая, что я даже и не начал помогать. Болезнь как-то передаётся дриадам. Я ещё это не выяснил. Вполне возможно, что только одной деревней эта зараза не удовлетворится. Я могу и хочу помочь вам в полной ликвидации опасности…

— Зачем тебе это, недоальв? Тебе, в ком течёт три четверти крови хумансов и лишь четверть высшей крови. Недоучившийся маг, путешествующий с пожирателями падали…

— Эк вы меня… Честно? Не знаю. В первые дни в вашем прекрасном мире, Старшая, три мудрые женщины пожелали мне следующее: «Мучайся до конца времён. Люби и будь любимым до конца времён. Не теряй надежды нигде и никогда, до конца времён и в безвременье!» А ещё одна из них сказала очень запомнившиеся мне слова: «Целительство — это прежде всего способность восстановить гармонию мира…» Я не прощу себе никогда, если в этот раз пройду мимо… Я понятно объяснил?

Чёрная дриада смотрела на меня, позади неё стояли вылеченные мной дети леса. Не слишком ли опрометчиво я обещаю им спасение? Но разве не для подобного я в этом мире?

— Мы примем твою помощь, отмеченный Тремя Сёстрами. Мы будем молить Богиню Сущего, Беспощадную Эвридику, о снисхождении к нашей судьбе и о даровании тебе права в неё вмешаться!

Глава четвёртая

— Старшая рода дриад отрядила четырёх детей ночи вместе с их Парсумами для вашей безопасности и сопровождения до самого Танграиса, Хейген! — я старался говорить бодро и убедительно, несмотря на помрачневшие лица моих спутников, — до пограничной реки вам ничего не угрожает. Воины дриад будут с вами днём и ночью. Гуггенхайм, проследи, чтобы каждый вечер Бруно выносили из повозки и Тоша делала массаж с обтираниями. Полчаса перед закатом оставляйте повозку пустой. Я постараюсь прибыть индивидуальным порталом именно в эти часы. Не знаю, что случится, если в это время в той точке кто-то из вас будет находиться. Поэтому и предупреждаю. Не исключено, что придётся портироваться спешно…

— Ох, Эс… Опять ты лезешь в ж… куда не просят, — поджала губы маркитантка.

— Так ведь просят же, Матильда… — я понимал гному прекрасно. Мне тоже было неспокойно и не хотелось расставаться. Но за свою недолгую жизнь в Небытии я сделал для себя один важный вывод. В общем-то, простой до банальности и старый, как мир. «Делай, что должно, и свершится, чему суждено…» Почему-то часто последнее время приходили на ум эти слова старого римского императора-философа…

— Может остаться с тобой, помочь чем? — Гуггенхайм с опаской посматривал на прибывших со мной всадниц на чёрных зверях.

— Спасибо, учитель. Ваша помощь пригодилась, если бы у нас было много времени. Но его нет. Поэтому я пойду коротким, но очень опасным путём. Использую своё бессмертие. А вас брать не хочу. Из-за опасений за ваше здоровье и жизнь, — я обнял по очереди старика-Алхимика и всё ещё недовольную гному, подмигнул близнецам и Тоше, — не переживайте, я обязательно вернусь, и мы довезём Бруно до Ковена. А там нам помогут, я уверен!

— Холиен! — мамаша Хейген крепко ухватила меня за плечо, — вот только попробуй мне сгинуть! Клянусь Подгорным, ты меня знаешь…

— Знаю, Матильда, знаю… не переживай.

* * *

Мыслями я всё ещё был со своими родными. Именно родными, поскольку семью мамаши Хейген уже справедливо считал своей. За размышлениями не заметил, как в сопровождении Детей ночи мы вернулись на поляну фиолетовых исполинов. Здесь меня ждала Старшая в окружении пяти вооружённых копьями и дриад.

— Я готов, Старшая…

— Можешь называть меня Ркасса, квартерон, — мне показалось, или я увидел намёк улыбки на лице чёрной дриады, — с нами пойдут жрицы родового дерева. Возможно, придётся снова лечить, они помогут с маной.

— Хорошо, Ркасса, зовите меня Эскул. Далеко нам до деревни идти?

— Без тебя мы бы дошли до заката…

— Я понял. Давайте попробуем меня не жалеть. Потерплю…

Дриады молча двинулись к краю поляны, выстраиваясь в небольшую походную колонну, которую замыкали мы с Ркассой. Уже через час я понял, что «самоуверенный идиот» для Эскула Ап Холиена было бы слишком мягким эпитетом. Даже сет Рагнара Селёдки, с которым я сжился в последние месяцы, словно со второй кожей, не облегчил моей участи.

Дриады шли одним им ведомым путём, без троп и дорог. Уже через полчаса я перестал ориентироваться в направлении движения, стараясь не потерять из виду спину идущей впереди дочери леса. Мы ныряли в овраги, углублялись в кажущиеся непролазными заросли кустарника, скакали по буреломам, где каждую минуту мне грозил перелом, вывих или выбитый суком глаз. Но видимо, Великий Рандом, был сегодня для разнообразия на стороне благородных авантюристов…

Незаметно менялся окружающий нас лес. Перестали встречаться фиолетовые исполины. Привычные глазу лиственные и хвойные деревья вместе с плавным понижением местности стали сменяться растениями,