Демиург - Андрей Респов Страница 13

Воздух нагрелся и повлажнел, видимость ухудшилась. Дышалось тяжело, словно в бане. Пот лился ручьями, а я продолжал двигаться просто автоматически, стараясь не упустить из виду спутников. В голове шумело. Несмотря на то что я кастовал периодически Регенерацию, Очищение и Исцеление, организм потихоньку стал подавать сигналы S.O.S. Дико заболела спина и шея. Да так, что я с ностальгией вспомнил игровые времена, когда физиологические ощущения в большинстве своём имитировались, но имели возможность регуляции интенсивности. Проклятая реальность! Этого ей показалось мало и на закуску, когда мы спустились в пойму реки, стекавшей с плоскогорья каскадом водопадов, то погрузились в липкий туман, переполненный всякой кровососущей гадостью, норовящей залезть мне в нос, глаза и уши.

Заметив мои страдания, дриады поделились из своих запасов замечательной плетёной накидкой, в виде капюшона с сеткой. Видимость она ухудшила ещё больше, но зато позволяла хотя бы свободно дышать. Через некоторое время я перестал обращать внимание на искусанные кисти рук, открылось что-то наподобие второго дыхания у спортсменов.

В окружающем тумане мне стали мерещиться исполинские пауки и другие жуткие чудовища. Сердце колотилось, как бешеное. Обрывки мыслей и воспоминаний перемешались в калейдоскоп. Лица из прошлого и настоящего, виртуальные и реальные…

Старшая тронула меня за плечо, указывая рукой куда-то в клубы тумана. Я приподнял сетку, чтобы лучше видеть. Реку было не разглядеть, а между поредевшими «пальмами» стали видны дома, напоминавшие вигвамы индейцев, только не из шкур, а переплетённых стеблей растений, растущих тут же вокруг них.

Ближе к руслу реки насекомые исчезли и можно было снять защиту. Совершенно измотанный, я как был в кольчуге вошёл в кристально прозрачные воды по пояс и стал черпать ладонями воду, выливая её на затылок, отфыркиваясь, как морж. Ледяная влага вернула способность мыслить здраво. Из-за тумана, передающего и усиливающего слегка фосфоресцирующее свечение, шедшее от пахших прелью берегов, я не сообразил, что уже наступил вечер. Момент, когда солнце исчезло за вершинами «пальм» пропустил напрочь.

Ркасса осталась со мной, а сопровождавшие нас дриады рассыпались по деревне. Спустя некоторое время, с небольшими промежутками, то с одной, то с другой стороны, стали раздаваться протяжные крики, напоминающие волчий вой. Старшая опустилась на траву, прикрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону:

— Мы опоздали, Эскул. Среди оставшихся почти все ушли за Грань…

Я обхватил чёрную дриаду за плечи:

— Вставай! Живые же ещё есть? Так давай не дадим им умереть. Зови своих! Пусть ведут к самым безнадёжным! — я тряс Старшую, словно куклу, забыв от досады обо всём на свете. Об усталости, условностях…

Немедленно почувствовал, как меня обхватили за руки и шею, жёстко зафиксировав и не давая двинутся ни на сантиметр. В голове зашумело, стало трудно дышать.

— Оставьте его, он прав… — я ощутил свободу движений, от моей шеи убрали наконечники копий.

И очередная длинная ночь новой жизни вступила в свои права…

* * *

Следует отдать должное дочерям леса, они следовали за мной, словно тени. Направляя и молча останавливая, когда я, чудом остававшийся на ногах, поднимался от очередной умирающей больной.

Тусклое освещение хижин какими-то гнилушками компенсировали ярко светившие с тёмного неба три верных спутницы Целителя. Три Сестры. Три отражения света во мраке ночи.

Мы шли наперекор и напролом. Если в очередной хижине негде было развернуться, дети леса попросту сносили её в сторону, открывая мне доступ к едва подающим признаки жизни телам.

Старшая была повсюду, она дирижировала своими помощницами, которые поочерёдно вставали за моей спиной, возлагая на неё свои маленькие влажные ладошки. Я мог лишь догадываться, что происходило за пределами моих рук, постоянно окутанных зеленоватым свечением. С каждой сменой за спиной и скачком уровня маны в Сфере Преобразования в моей груди всё сильнее начал пульсировать жгучий комок. Он рос и распространялся в подмышки и пах, задерживаясь в области суставов, чтобы скрутить их в очередной вспышкой огненной боли. Мои попытки скастовать на себя Исцеление и Регенерацию заставляли этот комок лишь сильнее пульсировать, а меня — скрежетать зубами…

В последние хижины я заползал на ощупь, так как от боли судорогой свело мышцы шеи и слёзы заставляли расплываться картинку перед глазами. Изо рта моего вырывались только обрывки ругани и хрипы, а в голове почему-то каруселью крутилась дурацкая строчка из детских стихов: «И одно только слово твердит: „Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!“» Ссука! Бл@дь! Какой же я самоуверенный дебил… Как же больно!..

Кто-то из-за спины сунул мне в рот траву, я, не задумываясь, стиснул челюсти. Уже знакомый вкус слегка освежил и в голову мягко ударила волна эйфории. Но продлилось это всего минуту. Жалкая попытка подбодрить Целителя-маньяка.

Я отползал от хижины, ломая ногти и сдирая в кровь пальцы. Луны калейдоскопом вертелись у меня перед глазами. Стошнило. Жжение из груди поползло вверх к шее, стянуло её удавкой и спасительная темнота, так долго не приходившего забвения накрыла меня с головой…

* * *

Странно и непривычно не чувствовать в груди разгорающееся пламя. Я даже осторожно нажал на неё пальцем, медленно наращивая давление через кольчугу. Ничего! Рывком поднялся оглядываясь. Совершенно не помнил, умер я в этот раз или нет. И где возродился? Боли респауна не помнил тоже. Тупо уставился на свои исцарапанные ладони и обломанные ногти.

Совсем недалеко у подножия росших плотной группой «пальм» суетились дриады. Нетрудно было догадаться о назначении больших, рядком выложенных, коконов, свёрнутых из травяных подстилок.

— Это материнские саваны, квартерон, — рядом со мной, как всегда незаметно, оказалась Старшая, — родовое дерево должно получить то, что давало им при появлении на свет. Всё есть конец, и всё есть начало, Целитель… Ты удивил нас этой ночью, недоальв. Хотя, никакой альв не сделал бы для наших сестёр того, что совершил ты.

— Это было очень глупо и неосмотрительно с моей стороны… — я посмотрел чёрной дриаде прямо в глаза, — если бы не моё бессмертие, никогда не решился на такой риск. Удивительно, что не подох, — я горько усмехнулся, — сколько удалось спасти?

— Больше половины, — Старшая проигнорировала моё нытьё, — ты в состоянии идти, или мне прислать детей ночи? — дриада поднялась, намереваясь присоединиться к уже ждавшим её сородичам.

— А как же деревня, Ркасса? Что будет с этим местом?

— Лес большой, мы найдём новую колыбель…

— Колыбель?

— Да, квартерон. Здесь хорошие условия для родового дерева. Река, стекающая с плоскогорья, талая чистейшая вода. Ущелье,